Лось. Начало
Шрифт:
После инструктажа мы набили магазины патронами и догрузили в "коробочку" всякие ништяки, которые сперва забыли в суете. Мехвод получил в руки экземпляр карты с маршрутом, чтобы если что пойдёт не так, командование знало где нас искать и откуда вытаскивать наши задницы. Мы пожрали, покурили, помахали колонне ручкой и залезли в БМП на ночёвку. По плану командира, отправиться в Иртышск мы должны были на рассвете. А колонна, поднимая пыль гусянками и колёсами, пошла в расположение своей дорогой.
Глава 28
К месту “кораблекрушения” мы добрались только через четыре часа после рассвета. Ехать было недалеко, но дороги были завалены разбитыми автомобилями, через которые не всегда можно было пролезть. Поэтому мехвод Висмут не торопился,
На нас накатывал страх. Накатывал тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к Столбу Тьмы. Страх иррациональный, непонятный, тяжёлый и давящий. Не тот привычный страх перед боевой работой, а словно бы какой-то мистический, потусторонний. Он был разлит в воздухе, словно электричество под высоковольтными проводами. Он заставлял шевелиться волосы, разливался холодом в животе и ослаблял ноги. Мы сидели в десантном отсеке, переглядываясь и до боли в пальцах сжимая автоматы. Разговоры заглохли, лица у всех побелели. Гача и Бахер нервно курили одну сигарету за другой, бросая бычки себе под ноги. Корвин бесконечно теребил магазины в подсумках и щелкал предохранителем, высматривая что-то в амбразуру. Оксиген просто тупо пялился перед собой, жуя жвачку и нервно барабаня ногой по полу. Я волевым усилием пытался представить, как мы хорошо и тихо будем жить с Алёной, когда я закончу со всем этим дерьмом. Как к декабрю закончится контракт и мы уедем с ней в какой-нибудь Тобольск, Сургут или Тюмень, подальше от Тьмы и нечисти. Как я буду работать на каком-нибудь скучном производстве, слесарить, в конце концов. А блондинка будет так же работать в больнице, а вечерами мы будем вдвоём пить чай у печки при свечах.
Потом мысли приобрели какую-то обречённость. Появилось ощущение, что впереди нашу команду ждёт что-то страшное. Было это предчувствие, или так действовала Тьма, не знаю. Ощущение угрозы впереди пробирало до позвоночника и заставляло мысли разбегаться. И ещё очень отвлекали мелькание чёрных тел в амбразурах, которые словно тараканы бегали по броне. Поэтому, не сговариваясь, мы их позакрывали. Но визг тварей пробивался даже сквозь рёв двигателя.
Снова постарался взять себя в руки. Стрельнул сигарету у Бахера, и даже умудрился прикурить её с первого раза. Никотин сразу закружил голову, даже пальцы на руках немного онемели. Таким образом немного отвлёкся на некоторое время от окружающего кошмара.
Вдруг бронемашина сбавила ход, дернулась и остановилась. Мы попытались через амбразуры посмотреть наружу, но в них тут же начали соваться звериные хари, пытаясь в свою очередь посмотреть на нас. Одна тварь даже сунула внутрь когтистую лапу с блестящими часами на запястье, пытаясь ухватить Оксигена. Тот сделал несколько выстрелов, лапа убралась, брызнув ошмётками и синей кровью.
– Пацаны, приготовьтесь, и закройте амбразуры!
– перекрикивая двигатель заорал Висмут.
– Сейчас я развернусь, и буду сдавать назад, под горку, на берег! Передом мы катер не столкнём, только сломаем, мля! Так что задом попробуем сдвинуть! На берегу, мля, не развернуться по-другому! Как только я съеду задом в воду, и скомандую, открывайте люк и прыгайте в реку, там вроде мелко. Отстреливайте сперва уродов у нас на броне, потом начинайте чистить катер!
– И, мля нна, не вздумайте катер прострелить!
– заорал командир.
– А то пойдёте обратно пешком, а учёные со своим шмурдяком на броне поедут, ясно, пацаны? Катер должен сам уплыть!
Мы немного уточнили задачу, договорились между собой и проорали, что готовы.
“Бэха” рыкнула дизелем, и заскребла остатки асфальта гусеницами, разворачиваясь. Бойцы напряглись, Гача перекрестился. Броневик медленно двинулся задом, покачнулся, замер на секунду, и задрав нос вверх двинулся под уклон. Мы вцепились друг в друга, чтобы не посыпаться с сиденья на люк. Ещё через пару секунд под дверцами плюхнуло и в щели потекла вода. Мы хором заматерились. “Бэха” дёрнулась и замерла, не глуша двигатель.
– ПОШЛИ!!
– заорал командир, и Гача с Бахером приоткрыли люки, задрав автоматы наверх. Первая же показавшаяся зубастая черноглазая рожа получила короткую очередь промеж клыков и плюхнулась в реку, пуская синие разводы. И ещё стреляли, и ещё. Твари падали в реку, и словно начинали растворяться, уходя по течению на глубину. Я вслед за товарищами прыгнул в воду, глубина была там примерно по яйца. Холодная вода быстро смыла глупые мысли. Отшагнул по дну на метр-полтора от бронемашины и тоже открыл огонь по мечущимся на броне оставшимся монстрам.
– А водичка то тёпленькая!
– перекрикивая визг монстров нервно проорал Корвин, опуская автомат и глядя на беснующихся на берегу монстров.
Не сказать, чтобы их было много. Не сказать, потому что их было очень и очень много, и крутой берег Иртыша практически не было видно под черными телами гончих и одетых в разномастное рваньё упырями.
Нечисть бесилась почти у самого края воды, но не влезая в неё. “Бэха” урчала двигателем в метре-полутора от берега, мутная речная вода кружила у гусениц. Монстры были на берегу совсем рядом, но на броню не прыгали, словно между ними и машиной была заколдованная невидимая черта. И над всем этим возвышался на невообразимую высоту Столб. Я ещё ни разу не видел более ужасного и величественного зрелища. Огромный, словно стена до самого неба. Черный, как сама тьма, и при этом словно со сверкающей, кружащейся внутри серебристой пылью. Он был неподвижен, но в то же время словно закручивался внутрь самого себя. Солнечный свет словно мерк рядом с этой махиной, придавая окружающему пейзажу тусклый инфернальный вид. Смотреть на него было физически больно, мозги как будто вскипали, и при этом Столб словно высасывал энергию и подавлял волю. Чувствуя, что сейчас бухнусь в обморок или обмочу штаны от страха, я отвёл глаза. Парни тоже словно замерли, а Бахарь так вообще уселся в воду на корточки и схватился руками за каску, покачиваясь из стороны в сторону и мотая головой. Чтобы прийти в себя, я тоже уселся в воду и плеснул воду на лицо. Полегчало.
Тут из люка вылез командир и заорал, напрягая горло в попытке перекричать визг чудовищ:
– Пацаны, звиздуйте к катеру, а мы попробуем его сдвинуть от берега! И люки нам закройте, э, аллё!!
Гача захлопнул десантные люки БМП и махнул Висмуту рукой, мол, всё готово.
– Лось, с той стороны глянь, дыр в борту нету? Шустрее!
В другое время я бы полюбовался катером, это была и правда красивая посудина. Высокая, с черными бортами и белой надстройкой метров семи в длину. На борту красовался номер и название - “Косатка”. Красивая когда-то обтекаемая рубка теперь была исцарапана и зияла выбитыми иллюминаторами. Палуба была залитой чёрно-синей кровью. Дверь в каюту была закрыта, на ней сидела гончая и пялилась на нас своими чёрными глазами. По борту тоже бегало несколько тварей, визжа и скалясь.
Катер лежал накренившись на правый борт, наискосок вылетев на берег почти на треть. Видимых повреждений, по крайней мере с этой стороны, не было. Выполняя приказ я поспешил обойти “Косатку” около кормы и глянуть, как обстоят дела с другой стороны. Стараясь держаться подальше от бортов, по пояс в воде обошел корму. Там тоже ничего криминального не увидел, борт вроде целый. По крайней мере та его часть, которая выступала над водой. Больших дыр точно нет.
– Ну что там?
– крикнул мне командир, на его лице блестели капельки пота, лицо скривилось как от боли. Я поднял вверх большой палец - типа, всё норм. Он кивнул, и заорал парням:
– Мы сейчас выезжаем на берег, и попробуем упереться посудине в нос, и столкнуть назад! Хотя бы на пару метров от берега! Как мы это сделаем, начинайте чистить палубу от зверья, короче, всё по плану! Ну и потом лезьте внутрь, узнайте, чего там с учёными!
“Бэха” выпустила клубы солярного дыма, выползла на берег, развернулась на узеньком пятачке, роняя мокрый песок с гусениц. На броню тут же полезли твари, снова напомнив мне не то муравьёв, не то тараканов. Они метались по “коробочке”, словно искали как попасть внутрь стальной машины.