Лось. Начало
Шрифт:
– Бегом, бегом, туда!
– закричал боец с позывным Енисей, и первым пригибаясь рванул через заросли высокой крапивы к старому сараю. Мы попёрли следом, иногда давая короткие очереди по окнам дома напротив и забору из профлиста. Уже совсем близко около построек споткнулся и захромал Баркас, но его матюги потонули в усилившейся стрелкотне. Я догнал его, подхватил под руку и мы уже втроём засели за кучей навоза около сарая. Штанина Баркаса промокла от крови, он выдернул из утилитарного подсумка на плечевой лямке жгут и начал наматывать его высоко на бедро, привалившись спиной к столбу. Я прополз чуть дальше, раздвинул траву и заметил пробирающихся вдоль забора двоих оппонентов. Дал очередь, не особо экономя патроны, один упал, другой выронил автомат, кувыркнулся в сторону и укрылся за кучей битого кирпича от только что разобранного дома. Енисей метко
Потом Баркас после инъекции обезбола, запихивания в рану гемостата и перевязки в стиле “как получится”, уполз на эвакуашку. А мы с Енисеем переползли от кучи навоза дальше под стену сарая. С нашей стороны к нам прибежала ещё тройка, и уже впятером мы залезли в пыльный кирпичный дом с дырами в стенах у параллельной улицы, и заняли позицию. Один из бойцов коротко сказал, что пленных приказали не брать - бойцы из других групп уже увидели, что натворили многонациональные выродки за неполные сутки пребывания в мирной деревне. На вопрос “много убили?” тот пожал плечами и ответил, что трупов немного, по крайней мере на этом фланге, но в таком состоянии, что все сопли об уважении к противнику сразу же отпадают. Среди найденных жертв - молодые русские девушки, и сотворить с ними такое могли только нелюди. Наверное, это делалось в порядке “культурного обогащения” и в благодарность за годы толерантного отношения к разному сброду, въехавших в страну в оптовых количествах. При этих словах я невольно представил своих девчонок в лапах отмороженных скотов. И внутренне согласился с приказом.
Стоящие напротив нас деревенские дома и сама дорога была как на ладони, поэтому я хорошо видел, как сквозь забор проломились два БМП. Броня иногда искрила от попадающих в неё пуль, но бронемашины продолжили сносить окраины деревни. Видимо, командиры решили не спешить, сохраняя бойцов, и выдавливая бандитов куда-то в центр. Под стеной одного из домов я разглядел сваленные в кучу тела людей, по виду явно гражданских и явно славян. Ветерок трепал по пыли седые волосы одной пожилой женщины, на их тела сыпался мусор и осколки от разбираемых домов, и от этой картины я почему-то не мог долго отвести взгляд.
Ещё через некоторое время противник решил контратаковать. Пара десятков вражеских бойцов, видимо, прятавшихся в подвалах, с криками высыпались из трёх стоящих рядом кирпичных домов. Полетели гранаты, как ручные, так и из подствольников. Накат получился неожиданным, внезапным, и часть наших оказалась смята. БМП не успел сдать назад, подпрыгнул и задымился после выстрела почти в упор из ручного гранатомёта из окна одного из домов. В наш дом тоже влетела граната, в соседнюю комнату. В ушах зазвенело. Я, матерясь, выдернул последний полный магазин с разгрузки пускающего кровавые пузыри бойца нашей пятёрки и трясущимися от адреналина руками вытащил из разгрузки гранаты. Ещё двое наших лежали поломанными куклами в соседней комнате под рухнувшей стеной и засыпанные досками потолка. Енисея рядом не было, его автомат замолчал ещё минуту назад во дворе. Как говорится, началось “всё, как мы любим”.
На противоположном конце села стрелкотня тоже усилилась многократно. АГС и СПГ работали постоянно, снося всё подчистую. Осколки и кирпичное крошево влетали в окно, горло начало саднить от пыли и пороховой гари, глаза слезились. Сквозь дымную и пыльную завесу я углядел через дыру в стене две тени, которые перебежали улицу и полезли через гору поломанных досок, бывших раньше сараем. На плече одной фигуры висела труба РПГ. Наши? Или нет? Или пристрелить на всякий случай?
Привычно вложив автомат и взяв прицел я заорал из окна:
– Эй, вы кто?
Фигуры замерли и бросились в разные стороны. Я успел убить одного, он безвольно рухнул лицом вниз на доски и мелко затрясся. Второй нырнул за кучу мусора и дал в мою сторону очередь. Пули высекли искры и кирпичные осколки рядом с моим лицом, глаза засыпало крошкой, я отпрыгнул влево вниз, отчаянно вытирая лицо грязной перчаткой.
– Аллаху Акбар!!
– заорали совсем рядом в коридоре, почти одновременно с автоматной очередью. Я развернулся, полоснул из автомата в ответ, в отчаянии понимая, что не успеваю. Дальнейшее слилось в один бесконечно длинный миг: что-то ударило в грудь, посыпались искры из стальной брони и обожгло левый бицепс и ухо. Следом прилетело в шлем, и у меня чуть голова не оторвалась. Каска слетела от мощного удара, порвав ремешки. Я упал навзничь, стараясь удержаться в сознании и отчаянно давя на спусковой крючок. Длинная кривая очередь угодила куда-то в потолок и стену, при этом я чудом не прострелил ногу самому себе. В то же самое время очередь радикала угодила в стену и пол совсем рядом со мной, одна из пуль попала в автомат, разворотив ствольную коробку и вырвав оружие из рук. Онемела отсушенная ударом кисть правой руки, но боль немного привела в чувство. Одновременно с этим сквозь словно забитые ватой уши донёсся ненавистный визг циркулярки. Фигуру оппонента вдруг накрыла сверху крупная тень, и сквозь льющиеся из глаз слёзы я сумел разглядеть, как бьётся под тушей упыря тело врага. Его автомат заглох.
Я кое-как перевалился через бок и пополз на карачках в соседнюю комнату, роняя перед собой капли крови. Сзади раздался взрыв, видимо, боец подорвал гранатой и себя, и упыря. А может, что-то в очередной раз прилетело. Мне под зад ударил кусок не то двери, не то дивана, и я от полученного импульса уткнулся носом в ботинок лежащего под завалом тела бойца моей группы.
Подавляя подкатившую к горлу тошноту и пытаясь сфокусировать взгляд на теле, я зашарил руками под досками в надежде найти оружие. На мою удачу, автомат лежал в луже крови и не был придавлен обломками. Вырвав ещё и полный магазин из подсумка покойника, я отполз к стене и привалился к ней спиной. Потом меня мучительно вырвало - сказывалась контузия после удара пули в каску. Рукав левой руки, которую посекло осколками разлетевшейся в броне пули, начал промокать от крови, хотя сама рука в принципе слушалась и двигалась относительно неплохо. Видимо, осколки засели под кожей. Повезло. Обильно кровила и пораненная голова, где сбитой каской рассекло кожу, кровь лилась по уху и щеке за шиворот, и густо заливала усыпанный мусором пол. Потом я содрал с кровати простыню и протёр последовательно голову, шею, руку и наконец оружие от тягучих кровавых соплей. Точнее, размазал всё ещё больше. Сменил магазин. Прислушался. И похолодел.
По деревне сквозь уже редкие выстрелы автоматов и пулемётов, сквозь частые разрывы гранат АГСов, прокатился вой. Не один, не два, и даже не десяток. Все звуки заглушил вой сотен и сотен упыриных глоток. Улицу, и так скрытую клубами пыли, начало затягивать дымом начавшегося пожара. Но даже сквозь дым я увидел несущиеся со стороны центра посёлка во всех немыслимых плоскостях фигуры упырей, бывших в прошлой жизни стариками, старухами, женщинами, мужчинами, детьми. Они словно волна муравьёв, бежали по крышам, покрыли своими фигурами стены, выныривали из одних окон и заскакивали в другие. Боже! Да откуда же их столько?!
Тут какая-то фигура с рюкзаком тяжело ввалилась в двери моего полуразрушенного дома, развернулась и дала длинную очередь куда-то назад. Выругалась на незнакомом языке и в отчаянии задёргала заклинивший затвор. Бандит, сто пудово! Я взял его на прицел и рявкнул:
– Хенде хох, свинья!
– меня внезапно переполнила ненависть.
Тот замер, медленно повернул ко мне бледное пыльное лицо с окладистой густой бородой.
– Эээй, не стреляй, солдат, - тяжело дыша выдавил кривую улыбку бандит, не бросая, впрочем, автомат.
– Уходить надо, демоны, много демоны. Поможем друг другу, давай, да...
Меня снова затошнило.
– ...бьрат, не стреляй, как мужчина с мужчиной договоримся, бьрат...
Он договориться не успел. Вой упырей был уже близко, тошнота накатывала, и разговаривать с гнидой вдруг пропало настроение. В небольшой дырке его рюкзака я увидел торчащие в обрамлении ниток острия пуль. У чувака за плечами были явно патроны, которых не было у меня. Причём не мало, судя по виду рюкзака. И, самое главное, над окровавленным плечом поднимался уже знакомый мне лёгкий дымок. Оставлю его недобитым - будет ещё один упырь. Поэтому я ему просто выстрелил короткой очередью ниже брони. Проще говоря, прострелил задницу и, надеюсь, оторвал яйца. Когда он упал с утробным криком боли, я ударом ноги отпихнул его автомат, рывком перевернул и сдёрнул с корчившегося от боли ублюдка тяжелый рюкзак. Судя по весу, боекомплект там был внушительный. Меня нехило так шатало, но рюкзак я всё же тут же накинул себе на плечи.