Лось. Начало
Шрифт:
Башня развернулась назад, видимо, командир сам будет корректировать мехвода. Потом машина поелозила по берегу, выбирая направление, и медленно начала сдавать задом к судну. Затем упёрлась десантным люком в нос катера и начала спихивать его в воду. Корма судна поползла на глубину, но, видимо, закопалась в илисто-песчаное дно винтами, и нос “Косатки” соскользнул с задней части бронемашины. Катер накренился ещё больше и заскрипел дюралевым носом по броне.
Рядом со мной пошатнулся и чуть не упал Оксиген. Я подхватил его за плечо.
– Братан, ты чего?
– Мля, Лось, что-то мне паршиво.
– Садись прямо в воду, умойся, - посоветовал я, чувствуя, что и сам скоро сблевану. Эта чёрная штука, возвышающаяся ввысь, пугала меня до одури. Да и голова тоже кружилась, а в глазах плыло.
Оксиген опустился на колени, и по примеру товарищей несколько раз опустил голову в воду. Судя по выражению лица, ему стало немного легче. Я тоже повторил его манёвр, и мне тоже полегчало. Глядя на такое дело, остальные бойцы последовали нашему примеру. Вид у них был как у очень больных людей.
Ещё некоторое время Висмут упражнялся в вождении, то подползая то отъезжая от “Косатки”. Она потихоньку сползала на глубину, но всё еще лежала на боку. Маневрировать БМП становилось всё сложнее, гусеницы стали проваливаться в ненадёжный грунт на дне, рискуя посадить бронемашину на брюхо и остаться тут навсегда. В один из неудачных манёвров Висмут пихнул катер немного не в ту сторону, и судно развернулось под неудобным углом к бронемашине, а на носу “Косатки” образовалась глубокая вмятина.
Потом “бэха” вдруг как-то судорожно задёргалась, крутанулась и начала быстро сползать в Иртыш рывками. Парни вскинули автоматы и не сговариваясь открыли огонь по монстрам. Те повалились с брони как горох, судорожно дрыгая лапами и пуская синюю кровь по волнам. Коробочка скатилась в воду и замерла, мы тоже замерли, не понимая, что происходит и переглядываясь. Гача опомнился первым, полез на броню, и открыл люк мехвода. Оксиген полез в десантный отсек.
– Пацаны, в-Висмут о-отрубился!
– заорал Гача.
– Помогите в-вытащить!
Мы всей толпой вскарабкались на бронемашину, кое-как вытянули Висмута и командира, обрывая подсумки бойцов о края люков. Оба выглядели отвратительно - бледные, с закатившимися глазами, бронежилеты были в следах рвоты. У обоих перед глазами появился уже знакомый мне еле заметный туман.
– Быстро их в воду, - заорал я, по-молодецки ухватил Висмута за лямку плитника и поясной ремень, и с уханьем бросил его в Иртыш. Тот с громким плеском и брызгами ушел под воду. Следом в воду улетел командир. Мешаясь друг другу, мы с Бахарем прыгнули следом, стараясь не наступить на ушедших на дно товарищей. Надо их вытаскивать, пока не захлебнулись.
Первым из-под воды показался командир, отчаянно кашляя и матерясь. Висмута мы выловили со дна реки сами, его стошнило водой, и выглядел он как без пяти минут покойник. Но глаза открыл, отплевался, обвел нас мутным взглядом и послал всех в задницу.
– Так дело не пойдёт!
– сыграл в "Капитана Очевидность" боец, чей позывной, какой-то французский, я всё время забывал. Говорил он громко, чтобы перекричать визг мечущихся на берегу тварей.
– Надо цеплять эту лоханку на буксир и тащить к себе прямо так, по асфальту! Иначе и не сделаем нихрена, и сами тут сдохнем!
– Скорее, пополним ряды упырей!
– согласился с ним Оксиген. Я тоже был с ним абсолютно полностью согласен. Эта чертова штука, упирающаяся в небеса, на таком близком расстоянии явно на нас как-то влияла.
– Для этого нужен танк! Или мотолыга, на худой конец! Да и не затянем мы его на берег!
– Кораблик сотрётся до ушей, только рубку в часть притащим!
– нервно хохотнул кто-то.
– Похрен, пора отсюда убираться!
– согласился ещё кто-то из бойцов.
– Так чё делаем то?!
– Купаемся, мля, ныряем, принимаем водные, мля, процедуры, потом вытаскиваем учёных и оперативно валим отсюда нахрен!
– решил командир.
– Лось, Бахер, Монтегю, по готовности вскрывайте каюту и тащите оттуда учёных. Вперёд, цыгель!
Мы втроём рванули против течения к “Косатке”, высоко задирая ноги и размахивая автоматами. Двух гончих пристрелили в упор, стараясь не повредить катер, и они так же как предыдущие твари упали в воду. Упырю прострелили башку, и он осел около двери каюты.
– Пацаны, айда на верх!
– крикнул Монтегю, закинул автомат на плечо и попытался взобраться на катер. Но тяжёлая снаряга и слабая физуха не дала ему это сделать. Да и из воды всегда вылезать тяжелее. Он только повис, ухватившись за край палубы, и елозя мокрыми берцами по борту, пытаясь упереться в него ногами. Я залез сразу, а Бахер зашёл с правого борта. От визга нечисти на берегу в ушах уже звенело.
Как только я по наклонной палубе добрался до двери каюты, так сразу забарабанил по ней прикладом. Мне никто не ответил. Подоспевший сзади Бахер крикнул, тяжело дыша:
– Они небось тоже вырубились. Надо ломать дверку.
Без разговоров я влепил с ноги по пластиковой двери. Она треснула и немного провалилась внутрь. Бахер добавил, и она неожиданно легко проломилась и упала. Бахер, не ожидавший такого, ввалился следом.
И тут же отчаянно закричал. Его подмяли под себя сразу два упыря, вынырнувшие откуда-то сбоку. Я вскинул автомат, рванулся в сторону, но мокрые берцы заскользили на наклонной палубе, и я упал. Один из упырей, вырвавшийся из тёмного нутра каюты навалился сверху, вцепился лапами в мой броник и потянулся оскаленной пастью к моему лицу. Я заорал, уперся локтем в его шею, не давая возможности укусить. Снизу застрекотали выстрелы, раздались крики Монтегю. Ещё один упырь, в прошлой жизни бывший худощавым лысым дядькой под шестьдесят, рухнул на нас сверху, заливая меня синей кровью. Стенки каюты тут же забарабанили от попадания пуль и обзавелись множеством мелких отверстий. Под близкий визг упырей мы покатились по палубе вниз и уперлись в невысокое ограждение палубы. Мой автомат с бульканьем свалился за борт. Я оказался сверху на упыре, но тот извернулся и всё-таки вцепился мне в правое предплечье. Я в отчаянии и панике заорал, несколько раз ударил тварь кулаком в голову, но тот как бульдог намертво сжал челюсти на моей руке. В глазах от боли пошли разноцветные круги, руку словно охватил огонь от кончиков пальцев до плеча, и дальше к затылку. Сердце сдавило тисками, дыхание перехватило. Я сжал зубы и неимоверным усилием перекатился через ограждение палубы, и мы вместе с тварью рухнули в воды Иртыша. В глазах полыхнула сверхновая, тело свело судорогой, и наступила темнота.