Лощина
Шрифт:
Вскоре она исчезла среди деревьев. Он стоял и смотрел ей вслед, потом неверной походкой вернулся в дом.
В салоне была Мидж. Она посмотрела на вошедшего Эдварда. Он был бледен, взгляд его — отрешен. Он совершено автоматически сел в кресло. Что-то нужно было сказать, и он громко сообщил, что на улице не жарко.
— Вам холодно, Эдвард? — спросила Мидж и встала. — Хотите, я разожгу огонь?
— Что?..
Она взяла коробку спичек на камине, встала на колени, чтобы разжечь огонь. Уголком глаза
— Пододвиньте свое кресло ближе к огню, Эдвард.
— Что?..
— Пододвиньте кресло — ваше кресло — к огню. Она говорила очень медленно, отчетливо выговаривая слова, как для глухого. И вдруг совершенно внезапно она сердцем почувствовала, что Эдвард, настоящий Эдвард, вернулся. Он улыбнулся ей.
— Вы что-то говорили, Мидж. Простите, я не слышал. Я думал о другом…
— О нет, ничего особенного. Я просто советовала вам сесть ближе к огню.
Затрещали, разгораясь, еловые шишки. Они пылали ярким чистым пламенем.
— Красивый огонь! — сказал Эдвард, протягивая ладони к жару очага.
— В Айнсвике мы всегда бросали в огонь еловые шишки.
— И сейчас там их всегда целая корзина стоит около камина.
Мидж, прикрыв глаза, представила себе Эдварда в Айнсвике. Она ясно видела, как он сидит в библиотеке, в правом крыле дома. Перед одним из окон там росла магнолия… После обеда, если светило солнце, там все было залито зеленым и золотым светом. За окнами виднелись лужайка и высокая секвойя, стоящая как часовой. А если взглянуть направо — большой бук. Айнсвик… Ей казалось, что она вдыхает нежный запах магнолии, видит ее красивые белые цветы, будто сделанные из воска… Эдвард сидит перед огнем в большом кожаном кресле, с книгой в руках. Время от времени он смотрит на пламя камина и мечтает… о Генриетте.
Мидж пошевелилась и спросила:
— Куда пошла Генриетта?
— К пруду.
— Зачем?
Вопрос удивил Эдварда.
— Моя маленькая Мидж, я думал, что вы знаете… или по крайней мере догадываетесь… Она была очень привязана к Джону.
— Конечно, я это знаю. Но я не понимаю, почему она при лунном свете идет туда, где его убили. Это на нее не похоже! Она не склонна к мелодраме!
— Чужая душа — потемки. И Генриетта здесь не исключение.
Она нахмурила брови.
— Эдвард, мы с вами знаем Генриетту годы и годы!
— Она изменилась.
— Не настолько! Я не верю, что можно так сильно измениться.
— Генриетта изменилась.
— Больше, чем мы?
— Я, к сожалению, остался совсем таким, как прежде. Жаль… А вот что касается вас…
Он внимательно посмотрел на Мидж. Ее темные глаза казались ему решительными, выражение рта — непреклонным, подбородок — волевым.
— Что касается вас, дорогая Мидж, я хотел бы видеть вас чаще!
Она улыбнулась.
— Это так трудно сейчас, сохранить отношения… Хлопнула входная дверь. Он встал.
— Люси была права, — сказал он, — день сегодня был очень утомительный. Пожалуй, я пойду. Спокойной ночи, Мидж.
Вошла Генриетта.
— Что вы сделали с Эдвардом?
— Что я с ним сделала?
Мысли Генриетты витали где-то очень далеко. Мидж продолжала:
— Когда он пришел, у него был очень странный вид.
— Если вы интересуетесь Эдвардом, Мидж, то почему вы не действуете?
— Что вы хотите сказать? Что я могу сделать?..
— Встаньте на стул и кричите! Неважно, что вы сделаете, только привлеките к себе внимание. Лишь так можно заинтересовать такого человека, как Эдвард.
— Вы прекрасно знаете, Генриетта, что Эдвард интересуется только вами.
— Это доказывает, что он не очень умен! Мидж побледнела.
— Я вас огорчила. Простите, я этого не хотела. Но сегодня я ненавижу Эдварда.
— Вы его ненавидите? Это невозможно?
— Но это так! Разве вы можете знать…
— Что знать?
— Он мне напоминает то, что мне хотелось бы забыть! — медленно произнесла Генриетта.
— И что бы вам хотелось забыть?
— Например, Айнсвик.
— Айнсвик? Вы хотели бы забыть Айнсвик?
Мидж не могла поверить своим ушам.
— Да, — решительно сказала Генриетта. — В Айнсвике я была счастлива. Сегодня мне даже думать не хочется о том, что я когда-то могла быть счастливой! Неужели вы не понимаете? Я не хочу вспоминать о том, что было время, когда я не задумывалась о будущем, когда я была уверена, что жизнь готовит мне только радость и счастье. Мудрецы говорят, что не следует рассчитывать на счастье в будущем! А я — надеялась.
Она резко добавила:
— Я никогда не вернусь в Айнсвик.
— Кто знает?.. — задумчиво произнесла Мидж.
Глава XIV
В понедельник утром Мидж, проснувшись, бросила взгляд на дверь: сейчас войдет Люси. Она была еще полусонной. Как Люси тогда говорила?.. Ах, да! Что ждет трудного уик-энда. Она не ошиблась. Что-то произошло, что-то очень неприятное, что-то имеющее отношение к Эдварду.
Невозможно, это бред! Неужели она видела Джона, распростертого на берегу пруда, в луже крови?.. Как на обложке какого-то детективного романа… Фантастический кошмар! Такое может случиться лишь с другими. Если бы они были сейчас в Айнсвике… Тем более это не могло случиться в Айнсвике.
Медленно до ее сознания дошло, что вчерашнее событие — реальное происшествие, такое, какие описывают в «Ньюс оф де Уорлд», и в нем оказались замешанными она сама, Эдвард, Люси, Генри и Генриетта. Как это несправедливо! Если Герда решила убить своего мужа, то при чем здесь они?
Но могла ли она его убить? Можно ли представить себе, что преступление совершила бедная Герда, такая на вид спокойная, бестолковая и безобидная? Нет, Герда не способна кого-нибудь убить!
Но так рассуждать нельзя! Если исключить Герду, то кто же убил Джона? Ведь Герда стояла там рядом с трупом с револьвером в руке. Револьвер она взяла в кабинете сэра Генри, а утверждает, что нашла его около трупа и подняла. Но ведь ничего другого она не могла сказать. Что-то ведь нужно было говорить…