Лощина

Халле Карина

— И ты ему веришь?

— Я должна. Это же Бром.

— Люди меняются, Кэт. Именно тогда они наиболее опасны, потому что легко могут одурачить.

Я вскидываю руки, разочарование прокатывается по мне подобно грому.

— Я больше не знаю, чему верить! Что все это значит? Связан ли он с тем солдатом? Это совпадение? Почему Микса убили? Неужели Бром… — в моей голове всплывает утренний урок. — Могут ли Бром и Гессенец связаны так, как ты говорил? Может, какой-то кровавый ритуал связал их вместе?

Конечно, это приводит только к вопросам о том, кто и почему.

— Может быть, —

говорит Крейн, постукивая пальцами по подбородку. — Вполне. Или все гораздо проще, — он делает паузу, его глаза загораются. — Может, он одержим.

Я чуть не смеюсь.

— Ты думаешь, в Брома вселился призрак всадника без головы?

— У тебя есть идея получше? — говорит он, прищуривая глаза.

— Нет, — признаю я. — И нет, я не думаю, что он одержим. Утром, когда мы ехали, это был Бром, — сбитый с толку Бром, который был непреклонен в том, что он не имеет никакого отношения к убийству Микса. Было невозможно не поверить ему. Я знала, что он говорит правду, и просто должна верить в это, иначе сойду с ума.

— Ты сама сказала, что он был другим. Злым, — мускул на его челюсти дергается. — Жестоким.

— Ненадолго. Но это не значит, что он одержим. Я думаю, он просто обижен, зол и…

— Это не совпадение, Кэт. Эти двое связаны. Бром, возможно, даже не осознает этого, а возможно догадывается. Но если он правда ничего не помнит, то я предложил наиболее вероятный вариант, — он отводит взгляд, погруженный в свои мысли. — Нам нужен способ связаться с ним. Проникнуть в его сознание, — он бросает взгляд на меня. — Он все еще в кампусе? Не знаю, будет ли он сегодня на моих занятиях, но, возможно…

— Теперь, узнав о нас, сомневаюсь, что Бром захочет с тобой разговаривать, — говорю я ему.

Он сухо улыбается мне.

— Значит, я не единственный, у кого проблемы с ревностью, так?

— Нет, — говорю я, и ненавижу этот легкий трепет, который пробегает по мне и скручивает желудок. Тот факт, что Крейн ревнует к Брому, а Бром ревнует к Крейну, одновременно ошеломляет и опьяняет. Оба мужчины мне глубоко небезразличны, оба мужчины несут в себе тьму. Самая большая разница в том, что с одним я чувствую себя в безопасности, а другой меня пугает. И все же я хочу их обоих одинаково.

И это желание опасно.

Глаза Крейна на секунду теплеют, когда он смотрит на меня.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он, его голос становится тихим.

Я не должна ему говорить. Должна оставаться сосредоточенной на Броме и на том, что нам нужно с ним делать. Но сейчас по моим венам течет столько энергии и беспокойства, что ей некуда деваться.

Я выдерживаю его взгляд и огонь между нами разгорается.

Решаюсь.

— О тебе, — осторожно говорю я ему. — С тобой чувствую себя защищенной. Я лишь этого и хотела: ощущать себя в безопасности, и чтобы кто-то был на моей стороне и присматривал за мной, и… — замолкаю, чувствуя себя все более и более уязвимой, как будто мои ребра раскрываются, чтобы он заглянул в мое сердце. — Желание сбылось. У меня есть ты… да?

Он смотрит на меня с недоверием в глазах, и на мгновение я боюсь, что он скажет что-нибудь такое, от чего исчезнет всякое чувство безопасности.

Затем он делает два больших шага и обхватывает

мое лицо своими большими теплыми ладонями, и вместо того, чтобы держать их там, как он делал утром, он наклоняется и целует меня. Это жесткий поцелуй, неожиданный, который почти сбивает меня с ног, а его руки очень сильные, кончики пальцев прижимаются к моим скулам. Его язык требователен, проскальзывает в мой рот, я открываюсь ему, и он берет все, что может. Он стонет от моего вкуса, и я задыхаюсь, когда его язык проникает глубже, бархатисто-мягкий и твердый, и мне кажется, что он им очень умело орудует, прямо как своим членом, и меня накрывает волна желания.

Пальцы ног поджимаются, и жар разливается между бедер, одежда душит, высокий вырез блузки слишком обтягивает горло, юбка слишком длинная и объемная, не дает почувствовать твердость его тела, когда он толкается, пока я не прижимаюсь к стене.

Он откидывает голову назад, тяжело дыша, и прижимается своим лбом к моему, кончик его носа задевает кончик моего.

— Вот она — безопасность, сладкая ведьмочка, — говорит он грубым голосом. — Это базовый уровень. Отправная точка, к которой ты всегда можешь вернуться. Я отведу тебя туда, где ты будешь чувствовать себя защищенной. Ты можешь доверять мне. Будешь доверять?

Я не понимаю, о чем он говорит, но все равно киваю, потому что правда доверяю ему. После того, как он защитил меня, когда всадник погнался за нами, я готова доверить ему свою жизнь.

— Да, — шепчу я. — Я доверяю тебе.

Порочная улыбка кривит его губы, и я поражена тем, как легко этот человек колеблется между хорошим и порядочным учителем и человеком, который является рабом похоти.

— Это я и хотел услышать. Просто помни о доверии, и дай знать, если будет некомфортно.

Я моргаю, глядя на него, когда его руки обхватывают меня сзади за шею, пальцы перебирают край воротника. Он нежно расстегивает пуговицы.

— Из-за чего мне может быть некомфортно? — спрашиваю я, мой голос слегка дрожит, но я напугана и взволнована, сердцебиение учащается.

— Из-за того, что я буду пользоваться твоим телом, — говорит он, опуская взгляд к моим губам. — Буду трахать тебя, пока ты не потеряешь сознание. Контролировать твои оргазмы, и не позволю уйти неудовлетворенной.

С неожиданной резкостью он разрывает ворот моей блузки сзади, раздается звук отрывающихся пуговиц и рвущейся ткани, когда блузка спадает вниз по рукам, оставляя меня обнаженной в корсете и сорочке.

— Крейн! — предостерегаю я его. — Что ты делаешь?

— Устал ждать, — говорит он, целуя мою обнаженную шею и начиная посасывать. Я задыхаюсь, мои глаза распахиваются, тело наполняется ощущениями. — Терпеть не могу, когда женщины носят столько слоев одежды, но я сорву все, если придется.

— В этот момент я должна сказать, что мне некомфортно? — спрашиваю я.

Он поднимает на меня лукавый взгляд.

— О нет, моя сладкая ведьмочка. Это ничто по сравнению с дальнейшим.

Но вместо того, чтобы разорвать мою сорочку или шнурки корсета, он просто тянет их вниз, пока мои груди не освобождаются. Мои соски твердеют на холодном воздухе, и через несколько секунд его теплые и влажные губы оказываются на них.