Лоскутное одеяло
Шрифт:
Когда арестовали Параджанова, Лиля Юрьевна Брик обращалась ко всем, кто смог бы что-нибудь сделать для его освобождения или хотя бы облегчения участи. Она позвонила Никулину, он тут же откликнулся, и они договорились о встрече. Для меня явилось неожиданностью, что они были знакомы и звали друг друга без отчества: Юра, Лиля.
Я играл роль связного, заехал за ним на Бронную, и мы помчались в Переделкино на моем "Жигуленке". По дороге я сделал какое-то небольшое нарушение, раздался свисток, я полез за документами, но Юра сказал: "Сиди!" и вышел к инспектору ГАИ. Увидев
В Переделкино они очень сердечно беседовали с Лилей Юрьевной и моим отцом относительно параджановских дел, прикидывали так и эдак. Юра сказал, что специально согласился на несколько выступлений в Киеве, чтобы на месте поговорить с украинским начальством. Мне помнится, что московские власти, к которым он обращался, ответили ему, что не могут вмешаться в дела другой республики(!), что-то в этом духе. Мы очень надеялись на его поездку, но, забегая вперед, скажу, что миссия Никулина не увенчалась успехом, его отфутболили, наврав наоборот, что украинские власти не могут вмешиваться в дела другой республики - то есть РСФСР. Вот такая была демократия.
Уезжая из Переделкино, Юра попросил фотографии у Лили Юрьевны, она подарила ему две-три с надписями, подписавшись "Лиля". По приезде из Киева они не смогли повидаться из-за ее нездоровья, но Юра подробно рассказал все по телефону и, по ее просьбе, прислал письмо и свои фотографии с теплыми надписями. Все это теперь в РГАЛИ.
В заключение хочу сказать, что Сергей Параджанов перед арестом готовился снимать телефильм по сказкам Андерсена и на роль великого сказочника собирался пригласить Юру Никулина. Я слышал, как он разговаривал с ним об этом по телефону.
Как жаль, что фильм не состоялся!
6 сентября. "Идолы" имеют успех, рецензий много, и все положительные. Раскупается так, что уже отпечатали второй тираж 15 000. На книжной ярмарке издательство попросило меня надписывать экземпляры. Ровно два часа я надписывал, заболела рука в сгибе. Два часа раскупали книги, стояла очередь, и сзади кричали: "Не давайте по две книги в одни руки!", как в старые недобрые времена. Я очень удивлен.
16 сентября. На Икше ничего особого, с грибами плохо. Иногда живет Витя Божович, который мается. 21-го будет 40 дней Нели...
Интересная передача Льва Аннинского о Шукшине и Трифонове. Трифонов - мой любимый писатель.
Передачи, которые ведет Носик из Парижа, - бездарные и дилетантские. (Нижинский, еще кто-то.)
Все читают детективы Марининой, я прочел один - "Чужая маска". Захватывает, здорово закручено, но написано неровно, то просто, то литературщина.
16 октября. Десятого была презентация "Идолов" в Литературном музее. Масса народу. Сделал интересную выставку из самиздатских моих книг и коллажей с костюмами.
Видели "Красную Жизель" у Эйфмана. Нам понравилась постановка и режиссура, но не балерина Арбузова. Образа хрупкой Спесивцевой нет, про нее говорили, что она "не танцует Жизель,
12 октября было "Явление Майи" в КДС с провинциальным балетом Таранды. "В Большой Володька меня не пустил".
14 октября был вечер в честь шестидесятилетия Мариса Лиепы и открытия его фонда. Гала в Большом, где большую половину вечера на сцене была Илзе Лиепа, которой вместо этого следовало бы повернуться к сцене спиной и бежать от нее как можно дальше. Это красивая, высокая и совершенно бездарная танцовщица. В лучшем случае солистка, но никак не балерина, за которую она себя выдает. Я помню, что была репетиция "Спящей" осенью 1963 года и, выйдя на сцену, Майя с Марисом, здороваясь, поцеловались. Я удивился, но оказалось, что она поздравила его с рождением дочери. Теперь же его нет, а перед нами весь вечер танцевала Илзе.
16 ноября. Как-то летом пришел к нам режиссер Андрей Добровольский, который ехал в Ереван на съемки музея Параджанова. Взял "Идолов" для музея и Светланы, которая туда должна прилететь. Дело в том, что там решили захоронить в монастыре Саят-Нова... сердце Сережи. "Господи", - сказал я и заплакал.
И подумали мы о его жестокой и нищей жизни.
Оказывается, перед погребением его сердце вынули и где-то хранили и вот теперь решили захоронить под плитой в монастыре. Я, поразмыслив, подумал, что он чего-нибудь сверху там наворожил и выкинет очередной фортель - подсунет какую-нибудь другую внутренность... Вроде бы так оно и вышло, что-то не получилось с захоронением.
Недавно показали три серии, что снял Добровольский о музее. Фильм построен весь на рассказе Светланы и немного Сережиных. Но музея и экспонатов как таковых нет - все растворилось в режиссерских изысках, которые меня только раздражали, ибо работы Сережи мелькали с пулеметной быстротой.
Инна лежит с бронхитом - осложнение после гриппа. Очень слабенькая.
Ужасно вульгарная книга Смирновой в серии "Мой 20 век". Просто мемуары куртизанки. Все время упоминаются мужские штаны, в которые ее заносит, язык примитивный, хорошо - ни о ком, сплетни. Две сносные главы - о Рудневе и Воинове.
Читаю мемуары Лени Зорина - несколько многословно и витиевато, но интересно.
Работаю над "Лоскутным одеялом".
Приезжали издатели из Нижнего Новгорода, что-то полурешили. Собираются издавать папины мемуары о Маяковском*.
Издательство "Физкультура и спорт" взялось за переписку сестер с дополнениями - собираются включить "Антиперцова" и проч.
– теперь все зависит от Риста**.
(Нет, продержали все материалы довольно долго, но потом не сговорились с РГАЛИ и долго возвращали.)