Лотар-миротворец (сборник)
Шрифт:
Лотар сделал извечный охранный знак Кросса, потом вытащил меч, на случай если придётся сразу отбиваться от слуг или отражать выстрелы из какого-нибудь лука, оглянулся. Сухмет и виана остановились далеко позади, шагах в сорока, это было хорошо.
— Стойте там.
После этого он ударил ногой по двери, и она легко, словно была сделана из бумаги, поднялась.
Зал, открывшийся Лотару, был великолепен. И дело было не в том, что его как-то очень уж величественно украсили, как раз наоборот, стены были пусты, лишь иногда попадалось разное, иногда и не совсем понятное, оружие.
В центре стоял трон. Сначала Лотар подумал, что он пуст. И лишь когда до него осталось не более полусотни шагов, он понял, что там сидит одно крохотное, фута в четыре росточком, существо. Кажется, он был цахором — та же бестелесность, кости, обтянутые красной, немыслимой аурой. Вот только на нём не было капюшона, поэтому можно было без труда рассмотреть огромный, больше, чем у обычного человека, череп. Существо вдруг пошевелилось и заговорило:
— Я — Мансур. Ты не слышал обо мне, Желтоголовый?
— Отдал бы ты мне лучше Нахаба, — предложил Лотар, хотя, разумеется, знал ответ.
— Его тут нет.
— Лжёшь, если бы его тут не было, он не отбивался бы всеми этими ловушками, как трус.
Мансур, о котором Лотар никогда ничего не слышал, поднялся из трона. Движения его были легки, но он замедлял их, чтобы Лотар не понял, как он подготовлен. Но и без маскировки Лотар понял, что видит перед собой что-то, не укладывающееся ни в какие нормальные представления. Хотя бы потому, что Мансур не передвигался на своих крохотных ножках, а летел над полом, словно его носило ветром. Бить на упреждение при такой совершенной маскировке движений было почти так же бесполезно, как черпать реку ситом.
— Ну, ты тоже в Лотарии тогда не всё выполнял только мечом. Чего-чего, а ловушек в твоём мерзком городишке оказалось немало.
Лотар, не спуская глаз с Мансура, обошёл трон. Это был именно трон, никаких других видимых ловушек в этом сооружении не было. Проделав почти полный круг, он произнёс, усмехаясь:
— У меня это называется иначе — военная хитрость. Но непритязательный юмор был не самой сильной стороной Мансура.
— Я не знаю, как называется это у моего господина, поэтому промолчу. А вот хороши ли были мои ученики, я сейчас проверю.
Неожиданно, словно бы прямо из воздуха, в его руке появилось два равновеликих меча. Каждый был не очень длинным, но, глядя на совершенные, тонкие, лёгкие, как бамбуковые веточки, клинки, Лотар поймал себя на том, что его дыхание стало на миг чуть более трудным и глубоким. Это были мечи, предназначенные для боя, о котором драконий оборотень даже не подозревал. Это были клинки, предназначенные для скоростного парирования и молниеносных тычков. Это было куда опаснее, чем даже Гвинед. Но какова же должна быть прочность и острота стали, чтобы вот такими тонюсенькими мечиками выигрывать поединки?
Первые тычки Мансура Лотар отбил Акифом. Так вернее можно было почувствовать силу его атак. Оказалось, он мог быть очень сильным. Но не сила была главным в этом тщедушном на вид теле. Всё решала скорость. Лотар никогда не подозревал, что возможна ситуация, когда он, привыкший к куда более скоротечному
Потом бой стал совсем непонятным — высокоскоростным, плотным, очень напряжённым. Несколько раз Лотар собирался помочь мечам, атакуя и ногами, используя превосходство массы, но каждый раз едва успевал вовремя затормозить, иначе нарвался бы на колющие выпады. Ещё неизвестно было, кто кого атаковал бы в этом случае.
Потом Лотару показалось, что противника можно довольно успешно достать рубящими атаками сверху, благо он был невелик ростом, и Гвинед мог развить достаточную динамику, чтобы пробить любой блок, а не только эти вязальные спицы… Каково же было его удивление, когда он понял, что едва не расстался с жизнью, лишь случайно избежав более короткого колющего удара в грудь, пока выводил свой меч из полной, размашистой дуги, чтобы блокировать этот выпад.
Как выяснилось, в обороне противника слабых мест не было. Зато Мансуру стало известно о Лотаре что-то такое, что сделало его более уверенным. Лотар понял это по тому, насколько слаженней стали работать у него оба меча, какими мягкими и точными стали его приёмы.
— А ты не так уж и хорош, — произнёс вдруг Мансур. Дыхание у него было лишь чуть-чуть тяжелее, чем в начале боя.
Его фраза, конечно, не требовала ответа, но зато Лотар обратил внимание, что сам дышит уже весьма бурно. “Ещё минут семь-десять, и я стану опаздывать”, — решил он. В общем, тактика противника сразу стала ясной. Он добился определённого преимущества и решил просто переиграть Лотара в выносливости. Скорее всего, у него был такой шанс. Нужно было что-то придумывать. И срочно, у драконьего оборотня оставалось не так уж много времени.
Тогда Лотар попробовал определить, что творится в сознании этого карлика. Но оценить его мозги спереди, разумеется, было невозможно. Поэтому он зашёл с других сторон, истратив на это почти две минуты, едва не пропустив несколько атак, но опять-таки не нашёл уязвимого места. И даже не уязвимого, а просто такого, где бы Мансур хоть отдалённо походил на человека.
И когда он почти отчаялся, вдруг обнаружилось, что сзади, у места, где позвоночник соединяется с черепом, у Мансура существует зона, слегка проминающаяся под ментальным давлением. Лотар сначала не понял этого, а потом вдруг в его сознании возник голос Сухмета:
“Это пятно контроля, чтобы не совершил покушения на господина и был уязвим. Молодец, господин мой, это решение проблемы!”
Лотар усмехнулся, он надавил сначала чуть-чуть. И тотчас заметил, что клинки Мансура стали более медленными. Лотар не мог поверить своим глазам. Неужели такое возможно — сделать совершенного бойца сознательно уязвимым из глупого страха, из неверия в силы более мощные — верность, дружбу, присягу?!
— Так принято на Востоке, — пояснил Сухмет и тут же замолчал, понимая, что мешает.