Лотосовый Терем

Пин Тэн

— Нет! Нет! В этом деле есть сомнительные места, — покачал головой Бай Цзянчунь и пристально посмотрел на Цзи Ханьфо. — Глава, можешь дать ему десять дней? Бицю всё равно так болен, что далеко не убежит. То, что карту раскрыли — дело серьёзное, если в «Сотне рек» есть другие предатели, он лишь несёт ответственность за чужие проступки, если убить его сразу, разве не лишимся свидетеля?

— М-м, — кивнул Цзи Ханьфо, равнодушно глядя на Юнь Бицю, а затем медленно, серьёзным и веским тоном проговорил: — В этом деле за день вода не спадёт и камни не обнажатся, живи пока, «Сотня рек» — не место резни, а ты — не безвинно погибший.

Юнь Бицю остолбенело слушал, его поначалу ясный взгляд постепенно затуманивался, и неожиданно он снова закашлялся.

— Глава. — Пусть Ши Шуя и обуревала жажда убийства, всё же он послушался Цзи Ханьфо — раз тот сказал не убивать, он и вложил меч в ножны. — Он ранен.

Цзи Ханьфо протянул руку и надавил ладонью на точку байхуэй на темени Юнь Бицю, и, когда прощупал истинную ци, на его лице отразилось изумление. Бай Цзянчунь стоял рядом, помахивая рукавами.

— Он ранен? — полюбопытствовал Ши Вэньцзюэ.

— Три меридиана нарушены, девять точек заблокированы, — Цзи Ханьфо был слегка поражён. — Тяжёлое внутреннее повреждение.

Все присутствующие растерянно переглянулись — Юнь Бицю много лет провёл в затворничестве, почти не выходил из дому, так когда же и где получил такое тяжёлое ранение?

И кто его ранил?

Цзи Ханьфо пристально посмотрел на Юнь Бицю — тот много лет был его другом, и много лет был его врагом.

Какую тайну скрывало это измождённое лицо?

Что он скрывает?

Ради кого?

Юнь Бицю сидел на кровати, кашляя и задыхаясь, под пристальными взглядами он закрыл глаза и притворился, что не видит их, словно теперь, пусть даже Ши Шуя и удержали, он больше не надеялся и не хотел жить дальше.

Глава 92. Запятнанный кровью меч

— Эй… Как думаешь, он умрёт?

В пустой комнате между четырьмя вбитыми в пол железными столбами стояла полностью металлическая кровать, прикреплённые кольцами к вершине каждого столба, к ней тянулись цепи из чёрной стали, приковывая человека на кровати за руки и ноги. На столбах висели металлические фонари с горящим маслом, освещая его до мельчайших подробностей.

Двое подростков двенадцати-тринадцати лет перевязывали лежащего на кровати — его принесли уже почти пять дней назад, но он так и не очнулся. Глава приказала лечить его лучшими средствами, и они использовали лекарства на вес золота одно за другим. Пусть он не умер, и рана не ухудшилась, но не наблюдалось и никаких признаков, что выживет.

Всё-таки ему грудь насквозь проткнули, сломали ребро и пронзили лёгкое — кто после такого не останется едва живым?

— Тсс… Как думаешь, зачем глава приказала спасти этого человека? Я здесь уже три года и видела только, как глава убивает, ни разу она никого не спасала, — прошептала девочка в красном. — Он красивый и стройный, неужели… Неужели он… — Её лицо стало пунцовым.

— Что? — не понял мальчик в синем, ещё не познавший чувств.

— Возлюбленный главы, — промямлила девочка.

Подросток в синем расхохотался и с загадочным видом указал на соседнюю комнату.

— Юйде, ты ошибаешься, возлюбленный главы — там, и это может быть только он.

— Там? — удивилась Юйде. — Я знаю, что там уже давно кто-то заперт, но даже голоса не слышно. Кто в той комнате?

— Не знаю, — покачал головой мальчик. — Этого человека глава принесла сама, каждый день лично кормит его и поит — значит, он точно мил её сердцу! — Он указал на лежащего на кровати. — А этот тут уже четыре-пять дней, ни жив ни мёртв, глава даже не взглянула ни разу, точно не он.

— Но он похож на хорошего человека… — Девочка в красном закончила менять повязки и, подперев щёки обеими руками, посмотрела на лежащего. — Как думаешь, почему главе он не нравится?

— А тебе какое дело? — закатил глаза мальчик в синем. — Закончила, так пойдём скорей, хочешь, чтобы глава тебя прибила?

Девочка вздрогнула, собрала вещи, оба они тихо вышли из комнаты и заперли дверь на замок.

Лежащий на кровати был одет в пурпурный халат из блестящего и мягкого атласа, окрашенного соком из определённого вида морских моллюсков, цвета яркого, словно сверкающие розовые облака на заре — совершенно очевидно, что наряд этот принадлежал не ему. Мужчина спал несколько дней — возможно, принял слишком много чудодейственных лекарств, но цвет его лица, сначала желтоватый, теперь значительно улучшился. Черты его лица были тонкими и изящными, с закрытыми глазами он не выглядел растерянным и бестолковым — неудивительно, что девочка-подросток по глупости назвала его красивым.

Когда подростки ушли, человек на кровати медленно раскрыл глаза и чуть приоткрыл рот — лёгкие были сильно повреждены, в горле застрял сгусток крови, но он не кашлял. Перед глазами стояла кромешная тьма, и лишь спустя долгое время начал различать хоть какие-то краски, плавающее тёмное пятно искривлялось, становилось то больше, то меньше, колыхалось, словно дым. Он устало закрыл глаза — долго смотреть на беспрестанно колышущуюся тень было больно, уж лучше не смотреть вовсе. Единственное преимущество — теперь пятно не намертво держалось по центру, и, когда уплывало в уголки глаз, он мог видеть, что перед ним.

Прикованный за руки и ноги, тяжело раненный и на краю смерти.

Не попади он в руки Цзяо Лицяо, его бы уже съели собаки, оставив лишь груду обглоданных костей.

Цзяо Лицяо решила спасти его — не потому, что он Ли Ляньхуа, а потому что он был Ли Сянъи.

Жив или мёртв Ли Ляньхуа, не имело значения, а жизнь или смерть Ли Сянъи могла стать разменной монетой в игре, способной пошатнуть положение дел в цзянху.

Глядя на крепкие балки потолка, он мог представить, что Цзяо Лицяо, спасши ему жизнь, использует его, чтобы шантажировать орден «Сыгу» и усадьбу «Сотня рек», примется бесчинствовать, а они, сдерживаемые славным именем Ли Сянъи, будут вынуждены уступить. И тогда Ли Сянъи, который должен был умереть, но выжил, будет навеки опозорен.

Ли Ляньхуа прикрыл глаза ненадолго, а когда открыл, не удержался от смеха: будь он прежним… пожалуй, сам разрушил бы себе меридианы, покончив с собой, лишь бы не предоставить Цзяо Лицяо столь унизительной возможности.

Будь он прежним…

Будь он прежним… Возможно, уже убил бы Бицю, когда тот пронзил ему грудь.

Он вздохнул — к счастью, он уже не тот.

Возможно, из страха, что он умрёт, или попросту не принимая во внимание те немногие силы, что у него остались, Цзяо Лицяо не лишила его боевых навыков. Секретная техника «замедление вселенной» оставалась при Ли Ляньхуа, вот только у него и так были повреждены три меридиана, а когда от удара Юнь Бицю пострадал меридиан лёгких, течение истинной ци стало особенно затруднено. Спустя долгое время его наконец вырвало застрявшим в горле сгустком крови, а затем он уже не мог остановиться и вынужден был сесть, пока не выкашлял всю застоявшуюся в лёгких кровь до конца. Но неизвестно откуда взявшийся на нём пурпурный халат, покрытый большими пятнами тёмной крови, теперь приводил в ужас, словно он с головы до ног искупался в крови.