ЛОУРЕНС АРАВИЙСКИЙ

Лиддел Гарт Бэзил Генри

30 октября отряд Ньюкомба вышел из Аслуджа и сделал большой круг в 35 км к северо-востоку от Бершеба. Вечером 31-го отряд спустился к дороге Бершеба Хеврон и перерезал телеграфные провода, шедшие в Иерусалим. Услышав ночью от дружественно расположенного к ним бедуина о взятии Бершеба, Ньюкомб решил закупорить дорогу на Хеврон с целью перерезать противнику путь отступления в северном направлении. Рискуя таким образом своим маленьким отрядом, Ньюкомб рассчитывал, что к нему на помощь быстро подоспеет британская кавалерия, но надежда эта, к сожалению, не оправдалась. Осуществленное им отвлечение турецких сил открыло проход для британской армии через центр противника и создало в тылу у турок такую тревогу, что вызвало стратегический мираж. В воображении противника рисовалась

картина наступления главных сил британских войск по хевронской дороге прямо на Иерусалим. Заблуждение турок было настолько сильным, что они забыли, что британская армия идет на «голодный желудок». Имея с самого начала свои главные силы расположенными слишком близко у Газы, турки теперь ударились в противоположную крайность. Они не только направили на фланг у Хеврона одну дивизию из общего резерва, но и перебросили резервы с сектора Шериа, где удар войск Алленби уже начинал ослабевать. Таким образом они обрекли на бездействие в течение недели после взятия Шериа почти половину своих сил на холмах Иудеи.

Известная доля достигнутого успеха, несомненно, принадлежит британским кавалерийским патрулям, которые после взятия Бершеба продвинулись вперед на север, но, судя по показаниям немцев и турок, является несомненным, что львиная доля успеха принадлежала Ньюкомбу. Надежды последнего на присоединение к нему арабов с гор не оправдались. В противоположность туркам они предпочитали скорее подождать выяснения действительной обстановки, чем хвататься за обещания. Однако страх перед возможностью восстания арабов в течение некоторого времени производил на турок почти такой же эффект, как и фактическое восстание. 1 ноября отряд Ньюкомба был атакован почти сотней турок; атака, была отражена с большими потерями для противника. Затем бой возобновился снова. После того как 20 человек из его отряда были убиты и большая часть пулеметов вышла из строя, Ньюкомб сдался, так как турки под командой немцев заняли позиции, с которых могли перебить всех оставшихся в живых.

Факт появления отряда Ньюкомба с востока, несомненно, оказал гораздо больше эффекта, чем. сами его действия, так как это вызвало у противника впечатление о наличии глубокого обходного движения британских кавалерийских сил в направлении на Иерусалим.

К вечеру того же дня две турецкие дивизии и два кавалерийских полка заняли линию холмов близ хевронской дороги, а третья дивизия спешила к ним на помощь. Поддерживая соприкосновение с выступавшим вперед клином фланга британской армии, турки выдержали ряд стычек, пока 6 ноября Четвуд не нанес настоящего удара по укреплениям Шериа, который можно было сравнить с ударом кулака по картонной стене, так как в Шериа для удержания фронта протяжением в 10 км имелось всего лишь два турецких полка.

14 ноября англичанам удалось захватить узловую станцию, обеспечив этим себе контроль над железнодорожной веткой, шедшей на Иерусалим, и вновь принудить турок к отступлению в различных направлениях: одна часть турок откатились к северу, а другая отошла к востоку для прикрытия Иерусалима. Затем подошла армия Алленби. пробивавшая себе путь на восток, пока, наконец, 9 декабря не был взят Иерусалим.

Захват британскими войсками Иерусалима был тяжелым ударом для турецкого престижа. Однако моральный эффект, произведенный этим на западных союзников, был еще шире и глубже, так как он помог смягчить боль целого ряда неудач и поражений.

Что же делал тем временем Лоуренс? В выполнении возложенных на него поручений он оказался менее счастливым, чем Ньюкомб, но более счастливым в своей попытке избегнуть опасности, которая была бы хуже, чем захват в плен. При отправлении из Джефира, Ауда прошептал ему на ухо: «Берегись Абд-Эль-Кадера». На следующий день произошел другой тревожный случай: с нескольких сторон появилась банда, угрожающе стреляя в воздух. Когда враждебные арабы увидели, что отряд Лоуренса хорошо подготовлен к обороне, они изменили свой метод действия, притворились, что по недоразумению произошла ошибка, и заявили, что у них такой обычай — встречать чужеземцев стрельбой в воздух. Внезапно превратившись из добычи

в почетных гостей, отряд был встречен группой всадников, которые приветствовали Али криком: «„Да подаст бог победу нашему шерифу!“ и кричали Лоуренсу: „Привет тебе, предвестник боя!“». Абд-Эль-Кадер, считая необходимым обратить на себя внимание, сел на коня и «начал гарцевать поблизости, покрикивая своим хриплым голосом „хоп! хоп!“ и беспрестанно стреляя в воздух из револьвера. Его посадка на лошади и стрельба были настолько неудачны, что это сольное выступление прошло почти незамеченным. За пиршеством, которое вскоре последовало, он снова пытался поддержать свое достоинство, встав от еды прежде, чем окончили другие, и „ворча, что мясо было жестким“».

Подкрепленный вождем Мифлех и шестнадцатью его сторонниками, отряд на следующий день двинулся к северу, подбадриваемый громыханием британских орудий, доносившимся издалека через впадину Мертвого моря. Однако арабы реагировали на это по-разному. Лоуренс слышал, как они говорили: «Они приближаются; англичане наступают; хорошо, если бы пошел дождь». Отвращение, которое испытывали арабы к артиллерийскому огню, порождало в них чувство симпатии к туркам.

На следующий день, 4 ноября, отряд Лоуренса достиг Азрака — волшебного места, населенного тенями поэтов, королей и римских легионеров. Однако склонность предаваться грезам была развеяна известием о том, что АбдЭль-Кадер исчез в неизвестном направлении. Это означало сужение их цели, а также угрозу предательства. "От наших трех вариантов пришлось отказаться; по необходимости мы попытались разрушить мост у Тель-Эль-Шехаба.

Отсутствие других вариантов означало серьезное усиление шансов у противника на то, чтобы помешать нашей операции, или возможности возникновения какого-либо несчастного случая, могущего стать на выбранном нами единственном пути. Неизбежным объектом нападения являлся теперь ближайший мост, что делало возможным нас обнаружить. Возможно, что Абд-Эль-Кадер уже перешел на сторону противника, и турки, если только они предприняли соответствующие меры предосторожности, поймают нас у моста в ловушку".

Тем не менее, посоветовавшись, решили попытаться сыграть на неспособности турок что-либо быстро предпринять. В ночь на 6-е пересекли Геджасскую железную дорогу несколько ниже Дераа в каменистой местности, где их проезд не оставил никаких следов. Турецкая железнодорожная охрана не проявила особой активности, что являлось несколько успокаивающим в отношении действий АбдЭль-Кадера. Немного времени спустя нашли впадину, где залегли, чтобы укрыться. Она должна была послужить в качестве отправного пункта для осуществления рейда через открытое пространство, который надлежало совершить под покровом темноты.

Достигнуть Тель-Эль-Шехаба, расположенного на палестинской ветке, взорвать мост и вернуться обратно между сумерками и рассветом в безопасное место к востоку от линии Геджасской железной дороги означало совершить переход в 140 км за 13 часов. Лоуренс с сожалением должен был согласиться с тем, что это превышало возможности большинства солдат-индусов. Поэтому он выбрал из них 6 наилучших с расчетом иметь команду для одного пулемета. Помимо его небольшой личной охраны, отряд состоял из 20 арабов в качестве ударных частей и 40 арабов, менее надежных как бойцов и потому выделенных для охраны верблюдов и переноски взрывчатых веществ.

Вдалеке на севере, как маяк в море, светились станционные огни Дераа. Отряд начал спускаться вниз и услышал «слабое шуршание, похожее на отдаленный шум ветра среди деревьев, но непрерывно и медленно усиливавшееся». Они поняли, что приблизились к большому водопаду, находившемуся у самой цели. Это был берег реки Ярмук. Мост находился справа.

Подрывные средства были бесшумно распределены среди носильщиков. «Немного поодаль, в темноте обрыва, мы увидели нечто черное, а на другом конце мигающие огоньки». Это были мост и палатка охраны на берегу. Вуд расставил индусов-пулеметчиков, приготовившихся изрешетить палатку пулями, а остальная часть отряда продвинулась к каменному устью моста. К досаде Лоуренса, на противоположном конце стоял часовой.