Ловчие Удачи - 2 книга

Седов Вячеслав

Полукровка мягко, как кошка, двигался по самому краю дощатой крыши длинной пристройки вдоль основной каменной стены. Под скатом из-за небольшой ширины не было центральной опорной балки и стоило ступить или просто соскользнуть от края, как старые доски заскрипят, обнаружив нежелательного посетителя. Меж тем и на черепичную крышу перебираться было хоть и соблазнительно, так как двигаться по ней не в пример удобнее и быстрее, чем почти на цыпочках по краю прилегавшей к ней пристройки, но рано. Там в свою очередь имелись несколько «надежных» черепиц, которые при первой возможности слетят вниз и грохнут по доскам крыши расположенной ниже, как по огромному барабану.

Слабое

место было, впрочем, у всех больших строений одинаковым, как говаривал один из наставников Карнажа в воровской гильдии, и этим местом был дымоход. Полукровка опустился на корточки возле достаточно широкой печной трубы, чтобы можно было в нее пролезть. Она была закрыта решеткой, но «ловец удачи» знал, что стоило поискать, и неприступные на первый взгляд прутья можно с легкостью поднять и откинуть, во-первых потому, что дымоход приходилось чистить, а, во-вторых, внутри виднелись покрытые сажей небольшие выступы — еще один лаз на случай непредвиденных обстоятельств.

Феникс потер слезившиеся от постоянного напряжения глаза и принялся тщательно осматривать решетку. У одного пресечения прутьев находился еле приметный узелок. Чтобы обнаружить его полукровке пришлось потратить много времени, но оно того стоило. Тонкая, но прочная веревка спускалась вниз, а на другом ее конце было закреплено металлическое грузило, опущенное в пустой котелок в камине. Вот и последнее звено традиционной охранной цепи: «трещотка», «барабан» и «колокол». Несомненно все эти хитрости применил бывший вор против тех, кто захочет расправиться с ним. Однако против коллег из крупных городов этого было явно недостаточно, хотя далеко не все знали о такой тройке ухищрений. Меж тем могли иметься и другие скрытые «сюрпризы» уже внутри.

С величайшими предосторожностями Карнаж вытянул грузило, которое оказалось небольшим, иначе веревка не выдержала бы вес. Нащупав рычажки в стенках трубы полукровка резко рванул решетку, избежав тем самым скрипа и скрежета металла.

Внутри каменного строения, едва Феникс выбрался из камина, в котором, как и предполагал, натолкнулся на огромный котелок, он же «колокол», откуда «ловец удачи» вырвал «язык», пришлось двигаться еще медленнее. Хоть коридоры не перекрывали дверьми, иначе «колокол» становился бесполезен, торопиться не стоило. Любую дверь можно вскрыть или выбить. Шуму будет много, но это не имело особого значения, если то была дверь, которая вела в комнату где стояла кровать, то есть спящий оказывался загнан в угол. Гораздо лучше, если вместо надежной и ясной как день двери, имелось множество маленьких «сторожей», скрывавшихся во мраке под ногами.

Одного из таких сторожей Феникс избежал, согнувшись в три погибели, но проскользнув под веревкой, натянутой поперек камина. Даже не разглядывая к чему она была присоединена, «ловец удачи» направился дальше через небольшую гостиную, где имелось то самое одинокое оконце на южной стене, которое он заметил снаружи.

Узкий коридорчик ведущий к двери встретил старыми как мир скрипящими половицами. Фениксу оставалось только благодарить свой высокий рост и худощавое телосложение, за то, что он смог расставить ноги от стенки до стенки и вот так, потихоньку, продвигаться вперед, ведь небольшой вес не тревожил скрипучие половицы, если ставить ступни у самой стены. Однако пару раз пришлось доставать метательные заточенные пластины, пользоваться которыми не только по их прямому назначению «ловца удачи» обучил старый мастер, и применять в качестве клина там, где подобный способ передвижения по «скрипучему коридору» был предусмотрен и у стен имелись отдельные доски.

Наконец, достигнув двери, Карнаж

остановился и прислушался. Было тихо и, судя по доносившемуся из-за двери храпу, та была достаточно тонкой, чтобы незримые сторожа сработали не впустую.

«Ловец удачи» сидел у порога и внимательно слушал. Владетель мануфактуры был пожилым человеком и застарелый храп вызывал во сне кратковременные остановки дыхания, которые было практически невозможно подделать. Их-то терпеливо и дожидался Феникс, аккуратно вынимая из-за пазухи щуп и отмычки, хотя так ждать можно было очень долго. Наконец, его чуткий слух уловил то, чего он так ждал, и воровской инструмент был пущен в дело.

Время оказалось далеко за полночь, когда замок подделся бесшумным стараниям и дверь легко приоткрылась внутрь коридора. Распустив на груди завязки широкого шнура, что держал ножны, «ловец удачи» разложил складной металлический щуп, просунул в щель приоткрытой двери и там наткнулся на веревку, тянущуюся вглубь комнаты. Владелец мануфактуры оказался далеко не так прост, даже более, чем сперва рассудил о нем Карнаж. Либо бедняга на старости лет не избежал печальной участи и страдал тем, что ученые мужи называли паранойей или манией преследования, либо ум его оставался гибок и изворотлив в общении с приезжими, в которых он мог узнавать будущих врагов, таким образом успевая встретить во всеоружии.

Меч проник в щель и перерезал веревку.

Сухой щелчок самострела, и болт с треском вонзился в дверь на уровне ног.

Карнаж тихо выругался. Видимо, долговязый переиграл его применив двойную связку, при которой ловушка срабатывала в любом случае, но Феникс успел вжаться в стену и вышедший на добрую половину из досок двери болт сверкнул своим наконечником у самой груди полукровки.

Медлить было нельзя. «Ловец удачи» ворвался внутрь и обрушил на голову вскочившего с кровати мужчины ножны с металлическим набалдашником. Если хитрость не изменила старому лису, то сноровка подвела. Шнур от ножен был достаточно длинным и использовался не только для того, чтобы их носить, но и для связывания, в котором полукровка был мастак, в свое время натасканный Киракавой и в этом искусстве островитянского шпионажа. Правда, случай скрутить кого-нибудь Фениксу выпадал крайне редко, скорее ему самому приходилось выпутываться из веревок, что, впрочем, оказывалось делом менее хитрым, чем само связывание, если не скручивали в бессознательном состоянии. Достаточно было напрячь все мышцы тела пока накидывали путы, а потом выждать, расслабиться и выскользнуть. Такой возможности распластавшийся на кровати владетель мануфактуры больше не имел.

Очнувшись после сильного удара долговязый заворочался и, поняв, что он связан, зло заскулил. Руки и ноги затекли, безжалостно перетянутые прочным широким шнуром, и ему ничего не оставалось, как изрыгать проклятия в грязную мешковину исхудавшей от времени подушки.

Кто-то стоял рядом с ним, щелкая хлыстом, что обычно висел на гвозде у изголовья.

— Что тебе нужно!? У меня нет денег, я все проиграл! — прорычал владелец мануфактуры и тут же стиснул зубы от жестокого удара, обжегшего спину.

— Сволочь! — рявкнул долговязый, извиваясь под посыпавшимся градом ударов.

Когда мучитель прекратил экзекуцию, владелец мануфактуры перевел дух и, дрожащим от гнева голосом, сказал:

— Я знал, что рано или поздно серые дороги принесут кого-нибудь сюда! Многие кормят рыб в реке, а вот ты, курва эдакая, пробрался! Так уважай старость, ублюдок! Добей и не мучай, как положено по кодексу серых дорог!

— Ты думаешь, года предоставят тебе право на легкую смерть? — спросила тень у кровати.