Ловчила
Шрифт:
— В двадцать три сорок, — ответил он без запинки.
— Вы сразу отправились домой?
— Конечно.
— Кто это может подтвердить?
— Жена, дети…
В дверь постучали, потом она приоткрылась и в кабинет просунула голову Динара Ахмедова. На ее лице с коротковатой верхней губой был написан немой вопрос.
— Входи, Дина, — милостиво разрешил Хвостов. — Есть какие-нибудь результаты?
— Кое-что, — Ахмедова протиснулась в кабинет. Она была уже в белом халате с вышитыми на верхнем кармашке красными нитками инициалами. — Ты скоро освободишься?
— Минуточку! — Майор встал. Это означало, что разговор
Фефелев, а за ним Женя вышли из кабинета. Хвостов занял директорское кресло, а Динара присела напротив майора.
— Выкладывай! — потребовал Хвостов.
Ахмедова знала, что майор терпеть не мог казенный язык, поэтому в своем докладе старалась избегать научной терминологии.
— Жертву вначале ударили сзади по голове тяжелым предметом, — начала она, — потом воткнули нож в спину.
— А не наоборот? — перебил майор.
— Что наоборот?
— Вначале ножом, а потом по голове?
— Если было бы наоборот, — неожиданно обиделась молодая женщина, — то я бы так и сказала.
— Ладно, ладно, Дина, не нервничай! — миролюбиво произнес Хвостов. — Значит, действовал не профессионал?
— Очевидно. Убийца не был уверен в том, что с одного удара прикончит охранника. Поэтому он вначале оглоушил его, а уж потом вонзил в сердце нож. Кстати, орудие убийства не нашли.
— А могла все это проделать женщина?
— Запросто! Особенно красивая женщина, — усмехнулась Динара. — От нее мужчина меньше всего ожидает предательского удара в спину.
— К чему ты клонишь? — не понял майор.
Наклонив голову, Ахмедова взбила лезшую в глаза челку.
— Все вы мужики одинаковы, — сказала с иронией. — При виде юбки таете.
— Как видишь, в твоем присутствии я остаюсь ледяной глыбой.
— Значит, я недостаточно красива.
— Я этого не говорил… Когда наступила смерть?
— Не менее десяти часов назад. Точнее определит вскрытие…
Дверь беспардонно распахнулась, и в кабинет со стареньким фотоаппаратом на шее вошел Смыслов. Старика мучила одышка. Он опустился в кресло, широко расставив ноги с крупными шарообразными коленями.
— Что у вас, Владислав Николаевич? — задал вопрос Хвостов.
— Ничего примечательного, — с присущим ему недовольством признался эксперт. Он еще не отдышался. — Три наружные стены глухие… В полу и потолке проломов нет. Наружные витрины, двери и вот это окно, — толстый заросший между суставами шерстью палец Смыслова указал на забранное решеткой окно позади Хвостова, — целы. Те витрины, что стоят в торговом зале, были закрыты для виду… Сломать на них замки — раз плюнуть… Похищено самое ценное. Про отпечатки я ничего не говорю. Легко можно представить, сколько человек бывает только за один день в магазине. Да и преступник, очевидно, был не дурак. Готовясь к такому серьезному делу, он наверняка припас пару перчаток… — Но вот, что интересно, Боря, — оживился эксперт. — На первый взгляд два сейфа на складе взломаны, но, как оказалось, они были аккуратно открыты ключами. Грубая инсценировка… Из сейфов же, как говорят сотрудники "Бриллианта", опять-таки похищено самое ценное.
Майор громыхнул ногами под столом. Он был так худ, что можно было предположить, будто загремели его кости.
— Похоже, преступник неплохо ориентировался в здешней обстановке, — сказал он и перевел взгляд на Женю, который вошел пару минут назад, но, чтобы не прерывать доклада Смыслова, остановился у двери. — Проходи, лейтенант, садись. Что успел сделать?
Селиванов шагнул, однако не сел, а остановился у стены рядом с расположившейся на стуле Динарой.
— Труп отправил, — начал он. — Был на пункте охраны, он в двух шагах. Ребята говорят, сигнализация ночью не срабатывала. Как сдали вчера магазин под охрану, так только сегодня утром сняли. Поздновато, правда. Об ограблении не знают, не ведают.
— Проморгали, небось, сигнал-то!.. — пробрюзжал Смыслов.
— Да нет. Система надежная, ребята толковые, не могли. Здесь все чисто. У них, между прочим, со всеми магазинами договор: ночью здания не вскрывать ни под каким предлогом. А если кто и вскроет, и даже сообщит на пункт пароль, то все равно они выезжают на место немедленно.
Хвостов казался обескураженным.
— Как же тогда преступник проник в магазин? — спросил он озадаченно.
Смыслов язвительно заметил:
— Спроси лучше, как он вышел отсюда. Войти он мог и до закрытия магазина и где-нибудь спрятаться.
Майор давно привык к манере разговора эксперта и не обращал внимания на его тон.
— Но ведь не дух же он и не человек, который может проходить сквозь стены, — произнес Хвостов, впрочем, не очень уверенно. — Вышел же он отсюда, и, как мне кажется, самым банальным способом. Это мы и должны выяснить… И сдается мне, ребятки, что преступник — один из работников магазина. Уж очень многие факты указывают на это. Завелась, значит, в магазине паршивая овца, которая решила присвоить драгоценности… В общем, нужно установить, кто из работников "Бриллианта" пришел на свадьбу последним.
Женя сразу понял, к чему клонит начальник.
— Но ведь у преступника мог быть сообщник, — возразил он, — который спрятался в магазине до закрытия, а затем вышел из укрытия, убил охранника, забрал драгоценности и покинул здание.
— Как? — ехидно вставил Смыслов.
— Да погодите вы!.. — гаркнул на эксперта Хвостов.
— …Таким образом, — продолжил Женя, — мы не вычислим преступника. Ваша теория о том, что он пришел на свадьбу последним, действовать не будет.
— Да нет же! — вдруг вклинилась в разговор Динара. — Убийца был из своих. Чужак не смог бы из такой кучи побрякушек выбрать самые ценные, даже если бы ему их и описали, это раз. И во вторых, охранник не подпустил бы к себе чужого… — Ахмедова заговорила с увлечением: — Ну представьте себе такую ситуацию: охранник считает, будто он один в магазине, и вдруг перед ним появляется незнакомец. Разве повернулся бы он к нему спиной?
— В такой ситуации он бы и к "своему" не повернулся, — резонно заметил Смыслов. — Ведь и дураку ясно, что по узкому проходу охранник шел впереди преступника, когда тот ударил его по голове.
— Ну и о чем это говорит? — не понял Хвостов.
— Я не знаю, о чем это говорит, — проворчал Смыслов, — но если бы передо мной в закрытом магазине неожиданно появился, будь то знакомый, будь незнакомый, человек, я не стал бы вести его за собой в подсобку, подставив затылок.
На птичьем лице Хвостова появилось задумчивое выражение.