Ловчий 1
Шрифт:
Нет, нельзя выпускать наружу своих внутренних демонов, однажды они окрепнут и сожрут тебя. А я теперь хочу жить. Впервые за много лет у меня появилось желание жить… Но просто так злодея я не могу отпустить. Я оторвал кинжал от его горла и провел лезвием ему по щеке. Парень мычал, но боялся шевельнуться. Узкий линейный разрез украсил морду насильника.
— Это тебе будет напоминанием на всю жизнь о сегодняшнем вечере, — проговорил я, вытирая клинок о его рубаху. — А сейчас иди домой и никогда больше так не делай, в следующий раз порез будет гораздо глубже и пройдет по твоему горлу. Ты меня понял?
— Да, господин, — всхлипывал хорек. — Только прошу. Не убивайте…
— П-шел отсюда! — я встал и поддал для ускорения преступнику пинок. — Повезло тебе… Добрый я сегодня…
Несостоявшийся насильник прижимая ладонь к щеке, рванул из переулка. Один ботинок слетел с его ноги, но он даже не обернулся, а поспешил раствориться в темноте. Оттуда вскоре донесся его вопль:
— Мы еще встретимся чужеземец! Ты заплатишь за это!
Вот мразь… Может зря я его отпустил? Мелькнула в голове гаденькая мысль… Сегодняшний вечер его ни чему не научил. Люди не меняются, надо было сделать “чирк”, да и душа моя истосковалась по крови…
Ну, теперь поздно об этом рассуждать. Я вложил кинжал в ножны и побрел назад к дому рябого. Крестьянин уже смылся, а угли в глиняной чаше догорали. Из распахнутого окна слышались пьяные выкрики Каллина
— Где тебя носило? — захмелевший Тион встретил меня радостным возгласом. — Садись мяса поешь! Да спать ложиться надо. Завтра в путь…
***
Я проснулся и открыл глаза от того, что мне в горло уперлось что-то острое. Поборов желание резко вскочить, я схватился руками за острый предмет. Вспыхнули факелы и осветили дом.— Тише, господин! — в мое горло рябой упер вилы. — Не дергайтесь!Я скосил глаза и огляделся. Куча крестьян, вооруженных вилами и серпами, заполонила комнату. Полупьяные Каллин и Тион были тоже прижаты к лежанкам зубьями вил.— Какого дьявола вам надо! — прохрипел кузнец.— Какие вы неблагодарные господа, — пропел рябой. — Я вас приютил, накормил, а вы сынишку моего изувечили!— Что ты несешь, смерд?! — рявкнул Тион.— Иди сюда сынок, — крестьянин кивнул в темный угол, оттуда вышел парень в одном ботинке и с замотанной щекой.Повязка еще кровоточила свежими потеками. Он хлопал на меня злобными хорьими глазками, выставив вперед ржавый нож.— Это он, отец! — загнусавил горе-насильник.— За что же ты господин, так с моим сыном?— А он тебе не рассказывал? — пробормотал я, стараясь не двигать кадыком (вилы впились настолько сильно, что казалось, кожа вот-вот лопнет). — Он деваху в подворотне чуть придушил и…— Ой! — оборвал меня рябой. — Деваху хотел снасильничать! То же мне событие! Сколько блудниц по ночам шастает, дело молодое, а ты моему сыночку, господин, отметину, как рабу на всю жизнь оставил! Не хорошо…— Ну так вызови королевских стражников, я отвечу перед судом, если виноват, а если нет, то сынок твой в кандалах гнить будет! — проскрежетал я.— А зачем мне стражники, неужели мы своей деревне сами суд не повершим? Королю Дионису до нас никакого дела нет. Поселение наше на отшибе, до столицы далеко, мы сами себе закон и суд.— Чего ты хочешь?— Все ваши деньги! — оскалился рябой.— Может у нас нет денег?— Может и нет, но мы проверим… Обыщите их дорожные мешки! — крикнул сподручным рябой.— Не похож ты на крестьянина, — задумчиво пробормотал я. — Будто всю жизнь людей грабил…— Ну что ты, господин? Кто тебе сказал, что я крестьянин? Я староста этой забытой богами деревни. А одёжа у меня, как у смерда, так сукно нынче дорогое, да и перед кем мне красоваться. Одна у меня радость… Сынок подрос, правда балбес, не в отца пошел, но трогать его никому не дозволено, только я ему могу подзатыльников навесить…— Есть! — крикнул один из напавших. — Нашел!К нам приблизился смерд с бородой почище чем у Каллина и, довольно оскалившись протянул старосте звенящий мешочек. Рябой убрал одну руку с вил и взял мешочек с развязанной горловиной. В его хитрых глазах блеснули огоньки алчности.— Ну вот, —повернул он ко мне свою улыбающуюся морду, — а говоришь денег. Сколько здесь?.. О боги! Да тут!…Староста задохнулся от восторга и облизнул пересохшие губы. Ну не обессудь, господин, если мы возьмем причитающуюся добычу себе, вы же от нас тогда не отстанете. Такие деньги так просто не оставляют…— Что ты хочешь сказать, сученышь?! — Я чувствовал ка кровь приливает к голове. Не люблю ощущать себя жертвой, беспомощной и пугливой жертвой…— Все ты понял… Теперь нам придется вас отправить на небеса, — пробормотал довольный староста, — уеду я наконец отсюда с сыном, — добавил он мечтательно закатив глаза.Бум! Воспользовавшись тем, что рябой ослабил нажим на вилы, я резким движением откинул зубья в сторону. Староста не удержался и завалился на пол. Я выхватил из-под подушки кинжал и метнул его в ближайшего смерда, пытающегося пропороть меня вилами. Целился я в сердце но впопыхах попал в солнечное сплетение. Нападавший завыл и скрючился. Остальные тут же бросились на меня. Я схватил лавку и швырнул им навстречу. Это позволило выиграть секунду. Бородачи замешкались и потеряли бдительность. Тион с Кузнецом сумели высвободится и подхватить лежащее рядом оружие (деревенщины не позаботились убрать молот и меч подальше от пленников).Несколько умелых ударов молота и меча быстро разоружили деревенскую шайку-лейку. Живых пленных осталось шесть человек. Один погиб с моим кинжалом в животе, второго разрубил Тион, третьему снес бошку кувалдой Каллин. Ассасин связал пленников их же собственными поясами, умело стянув за спинами руки и примотав их согнутым в коленях ногам. Пленники лежали на животах в позе ласточки, боясь пошевелиться.Только рябой подвывал:— Простите, господа путники, бес попутал, это все сын мой непутевый виноват! Сбил отца с толку, наговорил про кровожадного чужеземца! Отпустите нас люди добрые!Мы отошли в сторону. Тион озабоченно поскреб лысеющую макушку:— Что будем делать?— А что делать? — пожал плечами я. — Отпустим их с богом, не убивать же всех…Улыбнувшись добавил:— Кровью все перепачкаем, опять же крику будет столько, что пол деревни сбежится…Тион стоял мрачнее тучи. Улыбка сползла с моего лица, мою шутку никто не оценил…— Ты это сделаешь? — спросил ассасин Каллина.Тот, потупив глаза, промолчал.— Вы что? — я вытаращил глаза. — Убить всех собираетесь?— Сам подумай, Ловчий, — спокойно проговорил Тион. — Если отпустим, слух про нас пойдет, а это может помешать заданию. Мы не должны выделяться и привлекать раньше времени внимание короля. Кроме этих, никто нас здесь не видел, если все умрут, сможем спокойно дальше делать свое дело, если выживут — неизвестно как все дальше обернется… Думаешь мне хочется их кончать?..— Но староста говорил же, — не унимался я. — Деревня глухая, Дионису нет дела до ее жителей.— Дионису не до них, но жители сами могут посетить Кронус и растрезвонить странную историю о мирных путниках, которые втроем, одолели десяток сельчан, а троих из них убили. Нас будут искать, убийство смерда тоже преступление… У нас нет выбора, Ловчий. Выйди на улицу, я все сделаю сам… Только помоги кляпы им вставить, чтобы не шумели, когда отправляться к богам будут.Кузнец, не дожидаясь окончания нашего спора, закинул за спину дорожный мешок, водрузил на плечо молот и шагнул к распахнутой двери.Я помог Тиону завязать рты пленникам. Чуя близкую смерть, они пытались что-то сказать, но вместо этого раздавалось глухое мычание.Один из них смог выдавить языком кляп и забормотал:— Прошу, не убивайте! У меня дети! Прошу…— Пора, — сказал Тион, положив мне на плечо руку. — Иди во двор, не смотри…— Давай я…— Что?! — брови ассасина встали домиком, а лицо вытянулось.— Моя душа просит крови, — спокойно проговорил я. — Я все сделаю, мне не впервой…— Ну как знаешь, — Тион попытался скрыть вздох облегчения и шагнул к двери. — Сделай все быстро и по тихому, ждем тебя снаружи…***
Луна сегодня была необычно красной. Такое бывает раз в несколько месяцев, а может и реже. Тион и Каллин стояли в темном дворе и вслушивались в звуки ночной деревеньки. Ее жители мирно спали, и только в доме на окраине мерцал в оконце робкий огонек. Он готовился погаснуть, кода я сделаю свое дело, свеча потухнет…Дверь дома распахнулась и Каллин с Тионом вздрогнули. Я шагнул на крыльцо, мои руки были по локоть в крови. Красная жижа пыталась добраться до закатанных рукавов. Я старался держать руки опущенными, чтобы не замарать одежду.— Как все прошло? — спросил меня Тион.— Хочешь посмотреть? — ухмыльнулся я. — Зайди внутрь, только не поскользнись. В них было очень много крови…Я вытащил из-за спины руку и швырнул им под ноги отрезанную человеческую голову:— Этот меня умудрился укусить… Пришлось его обезглавить… Не люблю когда меня кусают.— Все, по коням, — прошептал Каллин, — надо уходить!Я пополоскал руки в дворовой бочке. Вскочил на свою златовласку, и пришпорил ее, рядом ехал Тион. Он посмотрел на меня и тихо сказал:— Страшный ты человек, Ловчий, как там тебя называли? Маньяк?.. Но я тебя не осуждаю. Без этого в нашем деле сейчас никак нельзя.— Что есть то есть, — вздохнул я. — А про себя подумал: “Эх, старый ты уже стал, дружище, совсем хватку потерял, не заметил, что отрезанная голова принадлежала трупу крестьянина, который загнулся самым первым от броска моего кинжала”…
***
Кронус раскинулся в живописной долине. Огромные величественные стены из гладкого как чешуя дракона камня опоясали город защитным кольцом. Сторожевые башенки усеяны лучниками и арбалетчиками.— Такое ощущение, что город готовится к осаде, — проговорил я, понукая рыжую лошадь (мы приближались к городским воротам).— Права Огата, — Тион вытер пот со лба. — Дионис, что-то задумал…— Может вначале выяснить его планы? — прошептал я, чтобы не услышал Каллин. — А потом выполнить свою часть сделки?— Тебе жаль короля? Не стоит принимать близко к сердцу свою работу, — улыбнулся ассасин. — Ты же убивал раньше много…— Да, — кивнул я. — Но это была не работа, а хобби…— Хобби? — воин вскинул на меня бровь. — Что такое хобби?— Ну… Ты вот что любишь?— Хорошее пиво и крепкий ром…— Нет, в жизни чем заниматься любишь?..Тион вздохнул:— В кости играть люблю…— Ну вот! Это и есть хобби!— А твое хобби людей убивать? И, получается, это тоже зависимость?..— Зависимость и хобби — разные вещи, — я пожевал нижнюю губу. — Но иногда они совпадают…Лошади приблизились к распашными воротом из толстенных листов металла, и перед нами нарисовался пузатый стражник с черными как у бармалея усищами. За его спиной переминались трое похудосочнее и не такие эпотажные на внешность.— Стой, — “бармалей” выставил вперед алебарду. — Кто такие? Зачем в город следуете?Интересно, почему из всего потока людей, непрерывно текущего внутрь городских ворот и обратно, этот остановил именно нас? Он мне напомнил матерого гаишника, который из огромного потока машин всегда знает какую остановить…— Мы вольные охотники, — Тион чуть поклонился, а я покосился на Каллина (его громоздкое тельце не слишком походило на члена охотничьей гильдии, хорошо хоть доспехи сменил на холщовую одежду и теперь не смотрелся Голиафом, а больше напоминал Хагрида).— Здесь мы проездом, — продолжил ассасин. — Много дней мы скитались по лесам, снабжая купеческие караваны дичью, а теперь хотим отдохнуть. Пинта доброго рома и горячий ужин нам не помешают. Есть в вашей дыре достойное заведение?У стражника аж усы зашевелились:— Это славная столица королевства Гроаберг! Как смеешь ты называть ее дырой?!— А по мне что не лес, то все дыра, — улыбнулся Тион. — Не обижайся, служивый. Не люблю я большие скопления людей, вы тут как пчелы в улье. Каждый жужжит и другого укусить норовит. Лес… Вот настоящая свобода…— Проезжайте! — буркнул бармалей и опустил алебарду. — Чтоб вас волки в лесу сожрали…Мы въехали в город и лошади звонко зацокали по каменной мостовой. Кронус немного отличался от Акрольда. Здесь было больше простора и дома повыше. Многие постройки были из величавого белого мрамора. Глиняных мазанок вообще нет. Сразу видно — народ здесь получше живет, явно без ипотек и кредитов…— Не думал, что ты такой артист, — сказал я Тиону.Тот посмотрел на меня и поморщился, не зная обижаться или нет:— Это еще кто?— Тот кто умеет притворятся и чужой жизнью жить на людях, — пояснил я.— А-а-а… Я думал ты меня птицей какой-то назвал… Ну да… Я артист. Если хочешь одолеть врага будь таким, каким он хочет тебя видеть… В войне побеждает не тот кто выиграл битву, а тот кто выжил…— Но мы же не на войне…— Вся жизнь — это сплошная война, — вздохнул ассасин. — А враг не только может быть снаружи, но и внутри тебя самого.— Да ты философ, — улыбнулся, — артист еще и филосов.— Диковинные слова ты говоришь, Ловчий, надеюсь не обидные… А вот и постоялый двор подходящий. Приехали! Нас ждет жаренная грудинка, кувшин прохладного пива и …— Даже не думай! — зыркнул я на него. — Никаких и.. Никаких игр в кости!— Как скажешь, командир, — опустил глаза Тион.Мы спешились у коновязи и расседлали лошадей.— Наденьте это, — Каллин протянул нам с Тионом два амулета на потемневших цепочках с подвесками в виде многоконечной звезды на фоне перекрестия щита и меча.— Это еще что? — нахмурился Тион.— Это подвески Гильдии охотников. Пусть местные думают, что мы охотники.***
Глава 11
карту Великого материка можно посмотреть в дополнительных материалах
Утренний лес наполнился щебетанием птиц и запахом хвои. Второй день мы прятались в овраге у звериной тропы и ждали добычу, с грустью вспоминая уютные комнаты постоялого двора Кронуса.
— Долго нам еще здесь торчать? — я потер озябшие руки.
— Только богам это известно… — сказал Тион. — Ты что? Никогда не охотился?
— Не люблю я охоту, — пожал я плечами. — Разве, что на людей. И сырость овражная достала, да еще кабан ночью храпит так, что спать невозможно!
Я покосился на Каллина, тот молча жевал булку и не понял, что камень был в его огород.
— Надеюсь, зелье сработает, — задумчиво проговорил Тион. — Не нравится мне этот план, не верю я колдунам, а Велиану тем более.
— Он ручная зверушка Огаты, — ответил я. — Я думаю, что зелье его должно сработать, иначе королева на ремешки его порежет.
— Мне бы твоей уверенности, Ловчий. Не люблю я эту магию, привык делать все своими руками.
— Без магии нам к Дионису не подобраться. Можно, конечно, наняться к нему на службу и пройти карьерный рост от конюха до его командующего, и только тогда стать его приближенным. Но на это уйдут годы. А может, и вся жизнь. А тут зверюгу изловим и королю ее подсунем, считай полдела сделано…
— Тише! — прошипел Тион. — Слышите?
Кузнец перестал чавкать (какая благодать, когда слышишь настоящую тишину), я навострил уши:
— Я ничего не слышу…
— Ну как же? — затряс руками Тион. — Веточка хрустнула, листочек упал…
— Вот это слух у тебя, — прошептал я. — А с виду совсем старая развалина.
— Я не старик! — шикнул на меня ассасин. — Я любого молодого за пояс заткну!
— Ладно, — я миролюбиво улыбнулся. — Не кипятись, я пошутил. Потешно наблюдать, как ты комплексуешь по поводу своего возраста.
Хруст усилился, теперь даже мы с кузнецом его явственно слышали. Кто-то ступал на четырех ногах и шумно сопел.