Ловец духов
Шрифт:
Батарейки, лезвия, банку с тушёнкой и часть кусочков батона я рассовал по карманам, остальное положил под стенкой, завернув в пакет. Сомневаюсь, что крысы тут водятся, они выдают себя отходами жизнедеятельности и специфическим запахом. В комнате пахло хлебом, шампунем, которым Лилька моет голову, и сыростью.
За разговором о кино и анимэ сестрёнка успокоилась. Слёзы на щеках высохли, взгляд сделался увереннее. Она отпустила меня и, рассказывая подробности душещипательной истории из свежего фильма, поправляла огромную для неё куртку. Отойти не решалась.
— Так они
Всё-таки, каким образом нас сюда доставили? Стены ровные, без малейших признаков дверей и тому подобного. Тайный ход? Ощупывание кладки в поисках выступов, трещин, обозначающих замаскированную дверь, огорчило отрицательным результатом.
— Не показали, — тяжко вздохнула Лилька, сокрушаясь утаённому от широкой общественности создателями мелодрамы событию. — Он признался ей в любви, и они шли по пляжу на фоне купающегося в морских волнах заходящего солнца…
— Романтично, — пробовал поддержать разговор я. — Гляди-ка!
В центре пола различался правильной формы квадрат метр на метр, заложенный густой решёткой. Свет, угодивший в щели, рассеивался, тускло освещая пространство за ним.
Я взялся за решётчатую крышку, поднатужился. Сестрёнка пристроилась рядышком и ухватилась за толстые прутья. Раз, два, эх! Ломом бы поддеть, тяжеленная зараза. Со скрипом, переходящим в скрежет, массивный люк сдвинулся.
Внизу начинался узкий туннель. Наслоения соли на стенках потоньше, кладка грубее. Овальное помещение, строили старательнее, в отличие от лаза. Закралась догадка, не канализационная ли это труба? Человеку пройти по ней затруднительно, значит, её предназначение отнюдь не пешеходная коммуникация. Между тем, выбора нет. Придётся лезть на четвереньках.
— Лиль, послушай. Большую часть продуктов оставляем, берём самое необходимое. Пить хочешь? — сестрёнка отрицательно мотнула головой. — Бутылка тоже здесь остаётся. Мы за ними вернёмся, может быть. Лезем по туннелю, я впереди с фонариком. Ты за мной, никуда не сворачивай. Постоянно держи меня в виду, говори о своём любимом персонаже. Что-то заметишь, сразу сообщай. Не замолкай ни на минуту. Поняла?
— А почему рассказывать о персонаже и не умолкать? — удивилась Лилька.
— Я тебя видеть не смогу. Разговаривая, ты как бы дашь понять, что никуда не делась, ясно?
— А если мы заблудимся?
— Не заблудимся. — В принципе, вероятность заплутать существовала. Попади мы в лабиринт, надо придумать способ распознавания пройденного отрезка пути. — Будем стрелки рисовать.
Я продемонстрировал нож. Кончиком лезвия наглядно прочертил на поросшей соляными наростами поверхности жирную стрелу.
Сестрёнка, поколебавшись, кивнула.
— Веди, Сусанин!
И мы полезли. Передвигаться на троих неудобно, и я, сняв ремень, прикрепил фонарик над ухом. Видок у меня стал, точь-в-точь у доморощенного спелеолога, забывшего надеть каску. А что? Главное, светит в нужную сторону и двигаться не мешает.
Лилька сообразила натянуть на ноги рукава ветровки, чтобы не сдирать коленки. Для удобства перевязала свисавшие полы куртки пояском от юбки и в этом странном наряде шустро поползла за мной.
Метров пятьдесят лаз тянулся прямой кишкой, затем разделялся на два узких туннеля, раза в полтора уже основного, больше похожих на трубы. Не для передвижения нормальных людей они строились, зуб даю. Тут карлики могли бы пройти, зверьки какие-нибудь, а не взрослый человек. Люди в средневековье вроде были меньше нынешних, но не настолько. Ребёнок, и то с трудом пролезет.
На развилке мы остановились. Излагавшая сравнительный анализ персонажей мелодрам и анимэ Лилька врезалась мне в тыл, не ожидая остановки.
— Э, чего стоим? — донеслось сзади.
— Ход раздваивается. Думаю, куда лезть дальше.
На самом деле меня смущал размер лазов. В них на четвереньках не полазаешь, узко. Передвигаться гусеничкой ой как не хотелось, да ничего не поделаешь. Втиснувшись в дыру и работая локтями и коленями, мы двинулись по правому ходу, полого опускающемуся на нижний уровень.
Минуты растягивались до бесконечности, счёт времени потерялся. Метающийся луч выхватывал угрюмые камни, сдавливающие нас со всех сторон. Стены, потолок, пол. Становилось трудно дышать. Сестрёнка пыхтела позади, бросив сравнения, только периодически ругалась, наткнувшись на очередную неровность кладки.
— Лиль, ты чего замолчала? — притормозил я, чтоб дать ей передохнуть.
— Надоело, — откликнулась она.
Мне тоже надоело. Никогда не испытывал больших неудобств. Сунуться в каменную трубу означало идти до конца, ведь развернуться не позволит теснота. Я устало лежал на животе и размышлял, когда кончится старинный туннель и куда он приведёт. Вероятно, это заброшенная канализационная либо вентиляционная коммуникация, и рано или поздно мы выберемся наружу. Внизу, по идее, должна быть сточная канава, выводящаяся из здания. Вентиляционная шахта соприкасается с минимум самыми просторными комнатами.
До чего же захотелось оказаться дома, в мягком уютном кресле! Укутаться в плед, выпить горячего чаю. Продрог уже от ползания по холоднющим камням. Единственное, помогающее держать себя в руках, это присутствие Лильки. Я ей нужен уверенным и сильным, надёжной опорой.
— Саш, почему тут так тесно?
Кто бы знал?
— Вентиляционная шахта, скорее всего. Или канализация. Долезем до конца — узнаем.
— Саш, а почему из той комнаты выхода не было?
— Замуровали, наверное.
— А почему, если это вентиляция, тут воздуха не чувствуется?
— А? — не совсем понял я.
— Ну, ветерка. Вентиляция же. Воздух гоняет.
От лилькиных слов аж во рту пересохло. И правда, почему нет движения воздуха? И пыли, мусора всякого, нанесённого ветром за десятилетия. Комок подступил к горлу. Вдруг шахта замурована, как овальный кабинет? Стоп, стоп, стоп! По-моему, у меня постепенно начинает съезжать крыша. Отставить панику. Выход из сложной ситуации есть всегда, надо просто пораскинуть мозгами, не зацикливаясь на проблеме. Вдох, выдох. Как учил сэнсэй? Лист, упавший на водную гладь. Спокойствие водной глади. Успокаиваемся и кумекаем.