Ловец орлов
Шрифт:
— Хай. Давненько я не пел этой песни, которая приносит счастье охотнику! Сегодня я себя чувствую сильным и бодрым, и мне хочется помочь нашему юному родственнику. С ним я сам словно молодею.
Он вышел из вигвама, держа в одной руке капканы, в другой — ружье. Передав капканы мне, он вскочил на лошадь и крикнул:
— В путь! Бобры, мы несем вам смерть!
На нем была надета шапка из меха, покрывающего голову волка. Черный нос волка спускался ему на лоб, а широкие уши торчали вперед. Посмотрев на меня, он коснулся рукой шапки и сказал:
— Когда-нибудь я подарю ее тебе. Она приносит счастье охотнику.
ГЛАВА
Выехав из долины, мы свернули на юго-запад, пересекли лес и увидели южный рукав реки Два Священных Вигвама. Здесь я нашел следы бобров, запруды новые и старые; на берегу валялись палки и сломанные ветки — строительный материал умных зверьков. Но на тропе, по которой мы ехали, виднелись следы копыт, значит, здесь частенько проезжали наши охотники. Старик хлестнул лошадь и крикнул мне:
— Я знал, что люди из нашего лагеря ставят здесь ловушки. Не беда! Мы поедем дальше, и я покажу тебе такие запруды, которые никто еще не нашел.
Мы повернули на север и, поднявшись по крутому, поросшему лесом склону, поехали вдоль ручья. Ручеек был узкий; кое-где он имел в ширину не больше четверти шага. Взглянув на него, я подумал, что бобры не могут жить в таком маленьком ручье; должно быть, старик забыл те тропы, по которым проезжал много лет назад. Мне хотелось спросить его, не сбился ли он с пути, но я не посмел. Держал он путь прямо к скалистым гребням гор.
Мы поднимались все выше и выше и, наконец, увидели широкую круглую котловину между двумя горами. Старик остановил лошадь на склоне горы и, подозвав меня к себе, указал вниз. По краям котловина заросла ивами, осинами и тополями, а в центре виднелись пять запруд, разделенных плотинами, и эти плотины сделаны были бобрами.
Я не верил своим глазам; неужели маленький ручеек, вдоль которого мы ехали, доставлял достаточное количество воды в эти пять прудов?
— Я привел тебя сюда, на этот склон, чтобы ты сразу увидел все пять запруд, — сказал мне Красные Крылья. — Как ты думаешь, много ли можно поймать здесь бобров?
— Много! Больше, чем нужно, чтобы купить ружье, — тихо отозвался я.
Мне было очень стыдно. Я бранил себя за то, что усомнился в старике.
— Когда я в последний раз приезжал сюда — о, сколько лет прошло с тех пор! — было здесь только две запруды. А теперь их пять! Я рад за тебя. За работу! Ты научишься ставить ловушки и купишь себе ружье.
Мы сошли с лошадей и направились к нижнему пруду. Плотина из ивовых прутьев была возведена недавно и облеплена грязью. Несколько троп вели от пруда к роще. Высоко над водой поднимались три новые и четыре старые хатки — жилища бобров.
— Если считать на каждую хатку по пяти бобров, старых и молодых, здесь, в этом пруду, водится не меньше тридцати пяти бобров, — сказал мне старик.
Одна из тропинок спускалась к самой воде; земля здесь была еще влажная. Должно быть, по этой тропинке проходили ночью бобры-работники.
Красные Крылья показал мне, как нужно ставить капкан, и охотно отвечал на все мои вопросы. Прежде всего он объяснил мне, что капкан следует ставить так, чтобы бобр не вытащил его на берег или на мелководье, где он может отгрызть попавшую в зажим лапу и убежать.
Затем старик срезал ивовый шест длиной в три шага. Один конец этого шеста был раздвоен, а другой свободно проходил в звено цепи, прикрепленной к капкану. Мелкие веточки на шесте он обрубил наискось, так, чтобы звено не могло соскользнуть и цеплялось за зазубрины. Капкан был уже насторожен — в тиски вставлен был сторожок, или подпорка, державшаяся на пружине; достаточно было коснуться ее, чтобы капкан захлопнулся.
Красные Крылья опустил капкан в воду и поставил у самого берега,
Поставив капкан и продев шест в звено цепи, старик опустился на колени у самого края воды и глубоко загнал шест в илистое дно; раздвоенный конец был обращен вверх. Загнал он его наклонно, так что весь шест был покрыт водой. По обе его стороны он вбил под водой два крепких колышка, верхние концы которых перекрещивались и удерживали шест в наклонном положении; чтобы приподнять его или оттянуть в сторону, нужно было сначала вытащить колышки.
Покончив с этим делом, старик стал черпать рукой воду и поливать склон и то место, где стоял на коленях. Делал он это для того, чтобы бобры не почуяли его запаха. Затем на цыпочках он подошел ко мне.
— Ну вот! — сказал он. — Капкан поставлен неплохо. Сегодня ночью бобр пойдет в рощу за ветками для плотины и, вылезая на берег, попадет задней лапой в капкан. Когда сожмутся тиски, он почувствует боль, испугается и подумает, что какой-нибудь враг напал на него с суши. Он повернется и нырнет увлекая за собой капкан и цепь. Звено скользнет по шесту и дойдет до раздвоенного конца, с которого не соскочит. Дальше бобр плыть не может; снова он поворачивает и плывет к берегу, чтобы, выбравшись на сушу, отгрызть попавшую в тиски лапу. Но звено застревает на первой же зазубрине, и бобр вынужден остановиться. Он начинает задыхаться и всплывает на поверхность. Трудно тащить ему за собой тяжелый капкан и цепь, которые влекут его ко дну. Выбившись из сил, разгребает он лапами воду. Набрав воздуха в легкие, он скрывается под водой; потом поднимается еще два-три раза и, наконец, идет ко дну. Несколько пузырьков воздуха появляются на поверхности пруда; все кончено: бобр утонул и лежит на дне.
— Ты говоришь так, как будто сам все это видел! — воскликнул я.
— Да, три раза видел я, как бобр попадает в ловушку, и каждый раз повторялось одно и то же: сначала он нырял, затем выплывал подышать на поверхность и, наконец, шел ко дну, раньше чем я успевал сосчитать до пяти-десяти.
— Ты мне сказал, что есть два или три способа ловить бобров.
— Да. Зимой, когда пруды замерзают, нужно прорубить дыру во льду перед одной из хаток, в которых живут бобры. Если заглянуть в дыру, можно увидеть под льдом входы в хатку. Вот перед этими-то входами и ставят капкан. Его осторожно спускают вниз на палке, а звено цепи скользит по длинному гладкому шесту, который глубоко загоняют в илистое дно, а верхний его конец торчит из проруби. Есть еще один способ ловить этих мудрых зверьков-строителей. Подобно людям, собакам, волкам и другим животным, они очень любопытны: каждому из них хочется знать, что делает его собрат. Этим свойством пользуется охотник. Поймав бобра, он вырезает у него железы, наполненные желтым густым и очень пахучим веществом. Поставив капкан он смазывает этим веществом кончик ветки, которую втыкает около самого капкана в илистое дно так, что верхушка ее поднимается над водой. Первый же бобр, почуяв запах, подплывает к ветке и обнюхивает ее; в это время задняя половина его туловища погружена в воду; одна из задних лап ударяет по сторожку, и капкан захлопывается. Каждому ловцу бобров нужно иметь это пахучее вещество; не всегда удается поставить капкан у откоса, по которому бобры вылезают на сушу. Случается, что у берега слишком мелко, и вода не покрывает шеста и капкана. Тогда следует отыскать другое место, поглубже, и смазать ветку пахучим веществом, чтобы привлечь бобров к капкану.