Ловля на рыбака
Шрифт:
– Звоните, как только закончите со сканированием квартиры.
На этом разговор был окончен, и Андрей вышел из будущего офиса очередного адвоката. Дойдя до перекрестка с оживленной улицей, он поймал такси. Через тридцать минут он уже выходил из машины возле своего дома. У подъезда стояла соседка – внушительных габаритов женщина младшепенсионного возраста.
– С возвращением, – сказала она, ответив на приветствие Андрея.
– Спасибо. Как тут, есть новости?
– Да нет. А ты где был? В командировке?
– Учился.
– На кого?
– На оператора вычислительных систем, – выдал Андрей первое, что пришло
– Понятно, – ответила соседка, решив на радость Андрея его больше не пытать.
Дома все было так, словно Андрей ушел из него не почти восемь месяцев, а каких-то пару часов назад. Даже жилой дух не успел выветриться из квартиры. Сняв пальто и переобувшись в комнатные тапочки, Андрей обошел свою двухкомнатную квартиру. Везде царили несвойственные ему чистота и порядок. Особым грязнулей Андрей не был, но бросить штаны на пол возле кровати или оставить грязную посуду в мойке на потом для него было в порядке вещей. Теперь же все было идеально, как в номере нормальной гостиницы при заселении. О том, что квартира долго пустовала, говорили выключенный пустой холодильник и пустые бутыли для питьевой воды. На тумбочке в зале лежала стопка оплаченных счетов «за коммуналку», – как и было обещано Андрею, Инспекция проследила за квартирой и за тем, чтобы все было нормально. У входной двери стояла сумка с вещами Андрея – ее тоже принес кто-то из курьеров ГСИ.
Возвращение домой было приятным.
Осмотрев квартиру, Андрей пересчитал деньги: 75 тысяч рублей. Для него это было настоящим богатством. Ему захотелось закатить себе пир, но надо было приступать к работе, а перед этим привести себя в порядок. Поэтому Андрей сначала посетил парикмахерскую, а затем прошелся по магазинам, где купил приличный костюм, новые туфли, несколько рубашек, галстуков и полупальто. От полученных денег после этого почти ничего не осталось, но это была ерунда.
Приняв после шопинга душ и переодевшись, Андрей отправился к хозяевам квартиры.
46 дом по улице Кривошлыкова оказался панельной девятиэтажкой в Западном районе Ростова, недалеко от областной больницы. Место было депрессивно-пролетарским, и Андрей в дорогом костюме выглядел там белой вороной.
Хозяева жили напротив сдаваемой квартиры. Домофон был сломан, и Андрей без звонка вошел в пахнущий котами и гопниками подъезд, поднялся на лифте на 9 этаж и позвонил в звонок рядом с массивной дверью.
Открыл мужчина лет 70, этакий куркуль из бывших советских хозяйственников-расхитителей.
– Здравствуйте. Я по поводу квартиры, – сообщил Андрей.
– Мы предпочитаем сдавать семьям, – ответил мужчина.
– Мне квартира нужна на 3 месяца для работы. Так что отсутствие водки и баб гарантирую. Тем более что вы живете напротив.
– Хорошо, – сказал владелец квартиры. – Мое имя – Борис Николаевич.
– Андрей.
– Когда хотите вселиться?
– Сейчас, если можно.
– Тогда пойдемте смотреть квартиру.
Квартира оказалась маленькой, однокомнатной, но чистой и вполне милой. Цена за нее, правда, была беззастенчиво велика, но спорить из-за денег Инспекции Андрей не захотел. Внеся аванс в 15 тысяч и пообещав остальные деньги в течение недели (за квартиру платит фирма, и договор должен пройти через бухгалтерию), Андрей получил ключ.
Распрощавшись с хозяином, он, не снимая костюма, лег на кровать и, закрыв глаза, начал медленно погружаться в межпиксельное
Андрей всегда был разгильдяем. В детстве он прекрасно стрелял из рогатки, делал взрывпакеты и дымовушки, и не упускал случая забраться на чужую дачу. В старших классах, будучи сообразительным ребенком, он понял, что главная польза от уроков заключается в возможности их прогуливать. В результате в теплое время года он ходил вместо школы на Дон или на озеро, которое из-за расположенного рядом асфальтового завода получило в народе название «Бухенвальд». Зимой с другими любителями сачковать уроки он торчал в Пионерской комнате. Там он делал домашние задания, чтобы не тратить на них свободное время. Учился он почти на «отлично» – это было необходимо, чтобы наверняка поступить в институт и не пойти в амию. К армии он относился примерно так же, как евреи к нацистским лагерям смерти. Поэтому после школы он подался учиться на инженера исключительно ради военной кафедры.
На старших курсах он увлекся йогой, аутотренингом и гипнозом. Не удивительно, что после института его занесло на популярные тогда курсы экстрасенсов. В результате всю благословенную ельциновскую эпоху (тогда не зарабатывали только глупцы и трусы, так как все могли делать, что угодно, и никто никого особо не преследовал) он зарабатывал на жизнь экстрасенсорикой, массажем и мануальной терапией. Зарабатывал вполне прилично.
После обвала рубля дела пошли хуже. Центр народной медицины, где трудился Андрей, закрыли, а так как он не сообразил, пока это было можно, купить соответствующие дипломы, массаж с мануальной терапией вскоре после этого пришлось забросить.
Какое-то время он жил за счет редких клиентов, которых принимал на дому «под черным флагом» и, собирая и сдавая металлолом, которым щедро завалило страну советское производство. Залежей металлолома становилось все меньше и меньше, и к тому времени, когда его завербовали в ГСИ, Андрей проживал остатки своих сбережений, ломая голову над тем, как добывать деньги, особо не напрягаясь.
Разумеется, как и почти все население планеты он даже не подозревал о существовании Инспекции, не говоря уже о более удивительных вещах; таких, например, как Город.
Предвестником перемен стал приснившийся примерно за год до описываемых событий сон. Андрею всегда снились яркие, цветные сны, и для него стало настоящим открытием, когда он узнал, что такие сны снятся редким счастливцам, и что не так давно это считали признаком шизофрении. Разумеется, никакой шизофрении у Андрея не было, да и считать яркие сны признаком безумия могли лишь люди с серым, убогим сознанием, которым снятся серые, убогие сны.
Этот же сон был неестественно реалистичным и ярким даже на фоне снов Андрея.
Провалившись в сон, Андрей обнаружил себя на стилизованном под восточный базаре. Каким-то чудом Андрей знал, что он в Городе, хотя до этого понятия не имел о его существовании. Город играл со временем, и было невозможно понять, какое сейчас время суток.
– Это потому, что здесь день и ночь существуют одновременно, – пояснил, словно прочитав мысли Андрея, возникший рядом торговец дурью.
Это был парень чуть старше 20 лет. Высокий, худой, самую малость симпатичный. Глаза у него были не столько хитрыми, как требовала профессия, сколько умными. Одет он был, как и Андрей, в шорты, шлепанцы и футболку.