ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО
Шрифт:
С тех пор Ленка твердила эту фразу к месту и не к месту, всегда добавляя с озорной улыбкой: «А я девушка очень тактичная».
Первый раз позанимавшись с сексом с Шестаковой, Позин оценил ее для себя как «прекрасное животное». Она была грациозна и бесстыдна, в ее темнокрылых, слегка раскосых глазах всегда плясали веселые чертики, с пухлых губок не сходила простодушная улыбка. Она существовала вне каких-либо норм и запретов. Сексом во всем его разнообразии она занималась с явным удовольствием и искренне радовалась, доставив наслаждение партнеру.
Когда Милена в очередной раз сменила
Потеряв ее из виду, Позин, честно говоря, совсем о ней забыл. Однако несколько месяцев спустя она сама ему позвонила, нисколько не обиделась, что он ее с трудом вспомнил только тогда, когда прозвучалю имя Милены. Она спросила, не хочет ли он ее видеть. Позин был не прочь. Ленка приехала и к его немалому удивлению резко отказалась от денег, которые он ей, естественно, попытался дать. После чего стала бывать у него регулярно.
Со временем у них сложились какие-то прочные, но непонятные отношения. Их нельзя было определить как роман, поскольку секс довольно быстро отошел на задний план, то есть стал занимать жалкий минимум времени по ходу их встреч.
Нередко вечер проходил так. Позин работал за столом в кабинете, а Ленка валялась в спальне с каким-нибудь женским романом, который немед ленно после прочтения вылетал у нее из головы. А когда ехидный Позин спрашивал:
Ну, про что книга?
Шестакова сконфуженно мялась:
Ну, там один кекс был влюблен в телку, а она ушла к другому, а тот уехал, а тот, от которого ушла, встретил богатую красавицу, но типа всю больную, которая была жена, который уехал…
В общем, связного рассказа у нее никогда не получалось.
Засыпала Ленка, обнимая Позина руками и ногами, обязательно удобно устроив голову у него на плече.
Их отношения сами собой вылились в какой-то милый ритуал. Она приезжала раз в неделю или в десять дней, как сама говорила, устраивала себе выходной. При этом тащила пакеты, полные дорогих фруктов и деликатесов, которыми она его усиленно пичкала, считая, что он плохо питается. Позин не был гурманом. Его полностью устраивала пища, которую ему два раза в неделю готовила старушка Клавдия Игнатьевна, служившая домработницей еще у его родителей.
Некоторое время спустя Позин предложил ей позаниматься с ней английским языком, вовсе не надеясь на успех данного предприятия. Он просто хотел быть полезен. Ленка с радостью согласилась. Она не была усидчивой и прилежной ученицей, что при ее образе жизни было просто невозможно, но с удовольствием учила английские слова и выражения. Труднее всего ей давались времена глаголов, что приводило в бешенство нетерпеливого Позина, который начинал на нее орать:
Тупица, бревно безмозглое, идиотка, сколько раз тебе объяснять одно и то же?!
Ну тупица я, — охотно соглашалась Ленка, обнимая его и заглядывая ему в глаза. — Не всем же быть такими умными, как ты. Ну что тебе стоит объяснить еще разок, может, и пойму…
И Александр сдавался и объяснял ей грамматическое правило в сотый раз.
Позин, с его вечной склонностью к анализу, нередко задумывался о сути их отношений и не мог прийти к какому-то определенному
Что-то ее тянуло к нему, и это был не секс, поскольку в этом у нее недостатка не было. Ленка часто звонила ему просто так, чтобы поболтать о каких-то пустяках. Наверное, она видела в нем какую-то отдушину от своей безалаберной жизни — ей с ним было легко, он никогда ничего от нее не требовал и не напрягал.
Бывали и комические случаи. Однажды поздним ноябрьским вечером Ленка позвонила Позину в изрядном подпитии. Надо заметить, что пьяницей она не была, но выпить любила.
Ты один? Никого не ждешь? — торопливо спросила она.
Александр был один и никого не ждал.
Можно я к тебе приеду и останусь на ночь?
Валяй.
Позин расслышал в трубку мужские голоса и женский громкий смех. Тогда она снимала квартиру с подругой, которую он никогда не видел.
Ленка примчалась минут через двадцать. Войдя в переднюю и отдав Позину свою роскошную норковую шубу, она стала снимать сапоги, которые, к изумлению Позина, были одеты на босу ногу. Еще более потрясен был Позин, когда она стала трясти сапоги, из которых полетели на пол стодолларовые купюры, и через пару минут весь пол в передней был покрыт ими как весенней зеленой листвой.
На недоуменно–вопрошающий взгляд Позина она ответила:
К Машке приехал ее любимый с какими-то непонятными хачиками. Рожи такие, что не только поимеют, но и грабанут запросто. Вот я тихонько бабки по сапогам и к тебе…
После этого случая она часто хранила у него деньги, причем деньги немалые. Зная его страсть к игре, она часто говорила:
Если проиграешься, будешь на мели, возьми, сколько надо.
Справедливости ради скажем, что Позин, будучи, по собственному мнению, джентльменом, никогда этим правом не пользовался. Для крайних случаев у него имелся безотказный Долонович.
На лето Ленка привозила к нему на хранение свои четыре шубы и изрядную коллекцию зимних и осенних сапог, что иногда ставило Позина в затруднительное положение перед его очередной пассией. На все вопросы Позин неизменно отвечал, что это вещи его любимой сестры.
На самом деле у него не было ни братьев, ни сестер, и в какой-то момент Позин поймал себя на мысли, что стал относиться к Ленке как к непутевой младшей сестренке. И всегда ее сурово бранил, когда она влипала в дурацкие истории из-за своего наивного и доброго нрава и безбашенного авантюризма. Ее обманывали и грабили и временные сожители, и фиктивные мужья, о чем она обычно рассказывала весело и без всякого сожаления о своих потерях.
И почему ко мне только одно говно липнет?
Видно, по судьбе нет мне нормального мужика, — говорила она, покачивая головой.
А как-то утром за чаем нетипичным для себя серьезным тоном заявила:
Знаешь, Санька, ты ведь мой единственный друг на всей земле.
Позина немного смутил этот неожиданный пафос.
А ты у меня, — торопливо подыграл он.
Не бреши, — добродушно не согласилась Ленка, — вон у тебя сколько знакомых и все такие знаменитые…
Знакомых-то много… — не стал возражать Позин. А сам подумал: «Знакомых и приятелей тучи. А вот друзей…» И тут же вспомнил Савелия.