Ловушка для духа
Шрифт:
Со всех сторон на Гризли смотрели слепые глаза или пустые глазницы, тянулись сломанные руки. Быть может, пленники пожирателя мыслей все еще оставались живы, где-то в глубине высохших тел, покрытых окаменевшей кожей, теплился огонек разума. Быть может, они пытались сейчас просить его о помощи, кричали изо всех сил, но он их не слышал.
Отвечая на этот возможный зов, заклинатель обрушил формулу на ближайшее тело, и оно рассыпалось грудой сухой пыли. Затем ударил следующее, и еще одно. Они ломались, трескались, оседали на пол бесформенными ошметками. Он бы разнес вдребезги весь зал, но на плечо легла тяжелая рука синорца.
– Хватит, – сказал тот тихо. – Даже этим ты им не поможешь. Они давно мертвы.
– Откуда вы… знаете? – с трудом переводя дыхание, спросил Гризли.
– Безликий видит. Здесь нет жизни.
– Надоевшие игрушки, – произнесла Тора жестко и обернулась к старшему спутнику. – Как ты считаешь, кодзу можно загнать обратно? Туда, откуда он пришел?
– Я бы не стал пытаться. – Синорец дернул за веревку, и та сама сползла с мертвого тела и вернулась на пояс владельца, свернувшись кольцом.
– Я могла бы лежать здесь…
«Ты, или Рэй, или вы оба вместе», – мелькнуло в голове Гризли.
– Идемте, – перебил его размышления Древний, возвращая в реальность, где сейчас не было времени на фантазии.
– Как далеко мы должны продвинуться? – Тора посмотрела на синорца, отводя со лба красные прядки.
– Этого я не знаю. Нам нужно найти алтарь… Кодзу никогда не отдает то, что попадается ему в руки, – добавил он. – Ни людей, ни здания, ни редкие артефакты.
– Никогда? – Это слово звучало, на взгляд Гризли, довольно зловеще. – То есть вы хотите сказать, что мы не выберемся отсюда?
– А ты этого разве не знал, когда лез в храм пожирателя мыслей? – хмыкнул тот насмешливо. – Остаться здесь, по-моему, стоит того, чтобы не утонуть вместе со всей Аканэ. Или тебя больше прельщает быть раздавленным камнями во время землетрясения?
– Я рассчитываю оставить свиток и выйти наружу.
Синорец усмехнулся.
– Маги Румунга пойдут на все, для того чтобы достать вещь, в которой они так остро нуждаются. И если вы, едва закончившие обучение мальчишки, смогли вытащить Тору… Хотя, похоже, – добавил Древний задумчиво, – пожиратель мыслей не слишком сопротивлялся, отдавая ее. Ведь взамен он получил в свое полное владение Рэя… да и девушку отпустил лишь на время.
Гризли хмуро посмотрел на собеседника, который мог бы помолчать и не изрекать свои мрачные пророчества в присутствии циркачки, и так чудом избежавшей мучительной смерти в мире кодзу.
– Как ты думаешь, заклинатель, сколько времени понадобится нашим врагам из Агосимы, чтобы найти свиток в этом храме, когда они ворвутся сюда? – Он посмотрел на собеседника с мрачным интересом и сам ответил: – Не так много.
– То есть вы не верите, что заклинатели справятся с магами, – подытожил Гризли.
– Мне хотелось бы надеяться на лучшее. Но не буду тебя обманывать. Нет, не верю. Будет хорошо, если они хотя бы ненадолго их задержат.
– И вы считаете, что Рэй согласится провести их сюда?
– Рэя невозможно заставить делать то, что он не хочет, – так уверенно произнесла Тора, будто это она проучилась с ним больше десяти лет.
– Полагаю, даже у него не хватит сил долго противостоять тому, что приготовят для него маги, которым известны формулы призыва виртуознейших духов-карателей. Поэтому мы должны придумать что-то совершенно особое. То, чего не ожидают ни отступники Румунга. Ни даже сам кодзу.
– Там снаружи уже начался бой? – Тора пыталась уловить хотя бы отзвук происходящего за толстыми стенами храма. Она стояла, всем корпусом повернувшись в сторону, откуда они пришли. На фоне окостеневших мертвых тел девушка выглядела вызывающе живой. Даже когда она не двигалась, ее тело излучало обжигающую энергию. Красные волосы, в беспорядке обрамляющие лицо, пламенели жаром костра, обнаженные руки, плечи, сейчас застывшие, да и вся тренированная фигура гимнастки, были готовы в любое мгновение начать действовать на пределе возможностей. Бежать, прыгать, лезть, сражаться… жить.
Гризли невольно подумал, что в этом она похожа на Рэя. И поразился противоестественности того, что кодзу может сделать из нее свою марионетку – тогда Тора потеряет эту жизненную силу, превратившись в такую же высушенную мертвую оболочку, как и все остальные полуразвалившиеся игрушки. Впрочем, заклинатель тут же мотнул головой, чтобы избавиться от подобных мыслей.
И прислушался тоже.
Сначала в полной тишине звучало только его собственное громкое дыхание, которому как эхо вторило взволнованное дыхание Торы. Затем, спустя долгую паузу, словно отвечая на желание нежданных гостей, храм приподнял завесу безмолвия. До спутников долетел отзвук – звон металла, гул заклинаний, человеческие крики, рычание сущностей, стоны умирающих. Они нарастали, становились все громче, пока не превратились в оглушительный ор. Тора зажала уши обеими руками. Гризли сделал то же самое и мучительно пытался прочитать по губам синорца, что тот говорит, но разобрал лишь последние два слова: «…сейчас закончится».
Он оказался прав.
Тишина, еще более мертвая, рухнула на людей.
– Вот и ответ, – криво улыбнулась девушка. – Бой начался.
– Кодзу ведет себя как гостеприимный хозяин, – скептически хмыкнул синорец. – Открыл дверь, сбросил лестницу, отвечает на вопросы.
– Думаете, он постоянно следит за нами? – Тора невольно огляделась, словно пожиратель мыслей реально мог появиться из-за окаменевших тел или одно из них стало превращаться в громадного паука.
– Предполагаю, поглядывает время от времени… Нам нужно торопиться. – Древний перешагнул через тело юноши и быстро пошел вперед.
Спутники последовали за ним.
Гризли знал, что, если выживет, ему еще долго будет сниться кладовка пожирателя мыслей, заваленная старыми «игрушками». Он видел, как Тора внимательно смотрела по сторонам, словно пыталась запомнить то, чего она избежала. Ее спина была предельно прямой, голова высоко поднята – только почему-то заклинателю все равно казалось, что так она пытается скрыть, быть может, даже от самой себя, что ей тяжело и страшно.
Чем дальше они продвигались по огромному помещению, тем меньше становилось целых тел – начались завалы ног, голов, обломанных пальцев, осколков бедер и плеч, перемешанных в бесформенных нагромождениях. Потом под подошвами сапог захрустело мелкое каменное крошево, постепенно обратившееся в белый песок.