Ловушка для химеры
Шрифт:
– Тогда что это было? С ножом?
– Я уже извинился, - Кот едва заметно поморщился.
– Я услышала. И приняла извинения. А теперь хочу знать - за что я тебя уже извинила.
Эшери повозился на полу, устраиваясь поудобнее. Наверное, надо было встать и предложить... ну, может быть, принести второе кресло. Идея перейти на кровать сейчас как-то совсем не привлекала. Но Кел не сделала ничего. Она просто ждала.
– Большинство женщин хорошеют, когда злятся, - сообщил Кот.
– Но ты просто божественна, когда вот так хранишь спокойствие. Или это только на меня так действует?
– Нож, - напомнила она.
– Хорошо. Нож... Ты же знаешь, что такое - порог чувствительности?
– Проходили, - пожала плечами Келли.
– У меня он очень высокий. Я почти не чувствую боли. В бою это неудобно. Приходится постоянно диагност держать, чтобы случайно не истечь кровью от какой-нибудь ерунды. Зато, если в плен попаду - палач пять раз вспотеет, пока чего-нибудь добьется. В детстве было смешно, когда отец думал, что наказывает, применяя розги. Порол и мучился, бедный. Я его один раз, по глупости, пожалел и проговорился...
– И - что?
– помимо воли заинтересовалась Келли.
– Заменил порку карцером. Холодным и темным... Тоже мне, наказание для огненного мага. Папа был человеком без фантазии. Но второй раз я его поправлять не стал. В этом мы с Алетой похожи. Я тоже не самый добрый и кроткий мальчик под этим небом. И в детстве не был.
– Хорошо, ты боли не чувствуешь, и?
– С более приятными вещами все так же.
Это стоило осмыслить. Келли наклонилась вперед, дотянулась до его плеча. Едва касаясь, провела кончиками пальцев.
– Вот так - совсем не чувствуешь?
– Немного. Но мне приятно это видеть. Продолжай, Кел. Если хочешь. А нет - просто поговорим, а утром я тебя провожу.
"...А кольцо, если что, на секретере оставишь", - мысленно, про себя продолжила она. И неожиданно успокоилась. Вот еще, из-за такой ерунды целого герцога бросать! А та же Росомаха подсуетиться - да подберет, хотела же. Нет уж, что мое - то свое. А как с этим своим обращаться - разберемся. Вот прямо сейчас и начнем.
– А так?
– спросила она и с силой провела ладонью по литым мышцам... словно кусок обработанного дерева погладила. Действительно, какие тут пальчики - перышки, тут алебардой ласкать впору, со всего размаху.
Кот ничего не ответил, но пальцы шевельнулись.
– Слушай, как ты, вообще, умудрился такое из себя сделать? Это ж не один год понадобился.
– Три десятка. Не слишком много, да?
– Наверное, и нож не возьмет?
– Смотря, какой, - пожал плечами Кот, - стилет или юкка может. Широкий охотничий если только мышцы порежет. А кухонный тесак соскользнет. Ну и от того, как и куда ударить, тоже много зависит. Но самые уязвимые точки у меня всегда прикрыты.
– То-то, смотрю, тебя так раскрасили. Пробовали?
– усмехнулась Кел, обводя пальцами рваные шрамы. некоторые почти разгладились, а иные и сейчас выглядели страшновато.
– Хватило желающих, - безразлично пожал плечами Кот. Мышцы шевельнулись и перекатились под кожей так мощно и жутко, что Келли сглотнула.
– А правда, что ты полный эр можешь одной рукой согнуть?
– Маркиз сдал? Могу, даже двумя пальцами.
– голос звучал так равнодушно, что она поняла - не хвастается. Правда - может. Рука поймала ее ладонь и тихонько погладила.
– Значит, больше не боишься?
– И раньше не боялась. Просто не поняла.
– Тогда завязываем с ерундой. И с моими подвигами тоже. Рассвет ждать не будет, а у нас, вроде как, были планы. Они ведь не изменились?
Келли отчаянно замотала головой. Он поднялся сам и легко поднял ее. И нож в ладонь скользнул, похоже, сам.
– Доверяешь?
– Всецело, мой герцог.
Келли опять окатило паникой, как ледяной водой, но она цыкнула на расходившиеся нервы и повернулась к Коту спиной быстрее, чем танцовщица на музыкальной шкатулке.
– Только не щекотать! Я щекотки боюсь...
Договорить она не успела. И платье, и белье скользнули вниз, располосованные всего одним движением, нож полетел куда-то в сторону, перевязь - туда же. Похоже, разговоры закончились?
– Холодно здесь, - зачем-то сказала она.
– Я тебя согрею.
Ладони, жесткие и почти невыносимо горячие заскользили по ее телу, оставляя под кожей неисчезающие следы. Похоже, совет госпожи Алис: "Ложись на спину, читай молитву Святой Древней Иоланте и терпи - скоро все закончится..." - тут не сыграет. Да и "скоро" Кот ничего заканчивать не собирался.
– Храбрая, - одобрительно шепнул он, - В самом деле не боишься. Правильно. Нечего здесь бояться. Поцелуешь сама? Как в прошлый раз, мне понравилось... Сейчас я удержусь.
– Поцелую. Не надо держаться. Мне тоже понравилось.
Кот сдавленно то ли охнул, то ли фыркнул. Недоверчиво переспросил:
– Серьезно? Ну... тогда ты держись. Жена...
Если бы от наслаждения и в самом деле умирали, Келли точно понадобился жрец. Сначала она еще пыталась удержаться в разуме, но идея оказалась так себе. Какой разум? И какой холод? На кой демон этот камин? Нужно было, наоборот, еще окно открыть.
...Два момента, когда, яркой вспышкой, вернулось сознание: она запрокидывает голову и громко кричит. Кот пытается использовать в качестве кляпа свое плечо, Кел, на полном серьезе, впивается в него зубами - и тогда Кот тоже кричит, кажется, еще громче, зажмурив глаза, чтобы не дай Темные Боги, не выплеснуть из них огонь...
Бедные слуги, что они подумают, а?!
И второй момент. Когда она, наконец, стала - его. Срывающийся шепот в самое ухо:
– Соединяю дыхание, соединяю кровь, соединяю сердца. Во имя жизни изначальной, да станут двое одним, да обретут они вечность...
Слова были похожи на те, которые положено читать на свадьбе, но - их же должен читать жрец в храме, а не муж в постели? И, там ведь должны поминаться Святые Древние...
Но бывают в жизни моменты, когда родить мысль - задача, непосильная для мозга. И Кел решила, что спросит об этом. Потом. Когда-нибудь. Если вспомнит.