Ловушка для холостяка
Шрифт:
— Лжете, прописка у вас есть, а вот нового студенческого билета вам, боюсь, уже не видать. Ну, ладно, ближе к делу. Я разыскиваю вас по поручению одной вашей знакомой, точнее сказать, Ирины.
— Ах, Ирины! — облегченно-разочарованно протянул Гурский, переглядываясь с приятелем. — А я-то думал…
— Думать будете позже, — с мрачной деловитостью заявил Александр, доставая из кармана наручники, при виде которых у обоих приятелей отвисла челюсть.
Впрочем, Гурский не стал сопротивляться и покорно подставил руку. Прицепив его к себе наручниками, Александр спустился вниз
— Ты сейчас дома одна? — первым делом осведомился Александр, даже не поздоровавшись.
— Да, мама Лида уехала до завтра на дачу в Виноградово, — ничуть не удивившись и, кажется, даже обрадовавшись этому вопросу, отвечала девушка.
— Прекрасно. Тогда жди, мы сейчас приедем.
— Кто это — мы?
— Я и Алексей.
— Ты уже его нашел?
— Нашел, и он рядом со мной. Если хочешь, могу дать поговорить.
— Не надо, — вздохнула Ирина и упавшим голосом добавила: — Лучше привези его поскорее и, самое главное, не дай убежать!
— От меня не убежит, — сухо пообещал сыщик и повесил трубку.
Через час они уже были на Кутузовском. Ирина открыла дверь и, отступив назад, обомлела от изумления. Судя по всему, ее поразил даже не столько хмурый и понурый вид Гурского, сколько то, что его правая рука была скована наручником с левой рукой сыщика.
— Что это значит? Зачем ты его приковал? — набросилась она на Александра.
— Не хотел ехать, — хмурясь не менее своего подопечного, пояснил сыщик. — Пришлось применить силу и принять меры предосторожности…
— Как — не хотел? — Ирина перевела удивленный взгляд на Гурского. — Ты действительно приехал ко мне лишь потому, что тебя привезли под конвоем?
Алексей издал какой-то хриплый звук и дернул головой, что можно было принять за согласие.
— Ах ты негодяй! — вскричала Ирина, мгновенно вспыхнув от стыда: — Мерзавец, сопляк паршивый!
Она набросилась на Гурского и принялась хлестать его по лицу. Защищаясь, тот вынужден был поднять скованную руку и, таким образом, Александр тоже оказался замешанным в этой свалке и даже получил пару несильных оплеух от разъяренной девушки.
Его уже давно и всерьез тяготила вся эта нелепая ситуация, усугублявшаяся подсознательной симпатией к Ирине.
Ну зачем было насильно вести к ней этого лопоухого дылду? Какого дьявола она в нем нашла?
Когда часть ударов, предназначавшихся Гурскому, пришлась на долю Александра, он, в свою очередь, тоже рассвирепел.
С силой отодвинув в сторону изумленно охнувшую девушку, Александр быстрыми шагами прошел в гостиную, волоча за собой упиравшегося Гурского. Подтащив его к окну, Александр проворно достал ключ, отстегнул наручник со своей руки и пристегнул его к батарее.
— Вы чего? — выпучил глаза Гурский. — Не оставляйте меня здесь!
— Молчать! — не глядя на него, скомандовал сыщик и направился к выходу.
Проходя мимо ошеломленной Ирины, он молча вручил ей ключ от наручников, выразительно покрутил пальцем у виска — от чего она пристыжено опустила глаза, — а затем вышел на лестничную площадку. И только тут, не сдержавшись, раздраженно
Александр и сам не знал, на что и почему злится, поэтому уехал практически сразу же — а зря! Стоило бы ему задержаться во дворе хотя бы на десять минут подольше, и он бы увидел любопытную сцену: из подъезда как ошпаренный выскочил Алексей Гурский и быстро побежал прочь.
8
«…Любопытно задуматься над часто встречающимся перечислением людей, например, пассажиров: «мужчины и женщины, дети и старики». В первом случае четко указывается половая принадлежность, во втором — нет, и вполне понятно почему: в детстве человек еще не созрел в качестве продолжателя рода и обладателя соответствующих половых функций, а в старости уже перезрел, выполнив предназначенную природой задачу».
Три месяца спустя после вышеописанных событий, Александр развлекался подобными размышлениями на пути в Париж. В «столице мира» его ждала Долорес, прибывшая два дня назад и тут же позвонившая в Москву, где уже выпал первый ноябрьский снег.
Сидя в самолете, Александр вдруг остро почувствовал, что он сильно соскучился по своей неподражаемой аргентинке, которую не видел так долго. Как поживает его эффектная, самоуверенная и при этом столь темпераментная возлюбленная?
Интересно, часто ли она ему изменяла?
Вообще-то, отношение к женской порочности зависит от отношения к ее обладательнице — если мы соблазняем даму, не испытывая к ней никаких чувств, то ее порочность нас радует, поскольку заметно облегчает задачу. Однако стоит возникнуть самой легкой привязанности, как на смену радости приходит ревность!
Да и вообще — самый надежный способ стать счастливым в любви — это влюбиться в уже соблазненную тобой женщину!
Александр слегка заерзал в кресле, на мгновение вообразив, какие чудные мгновения его ожидают, а затем стал мысленно сравнивать Долорес с Ириной — кстати, после того случая, когда он доставил ей Гурского, они больше не виделись и даже не созванивались.
Если в Долорес преобладала самоуверенная латиноамериканская живость, то в Ирине — какая-то застенчивая русская страстность. Возможно, именно этим и объясняются все ее перепады настроения, причем столь забавное сочетание — застенчивость и страстность — придает маленькой плутоватой россиянке дополнительные оттенки очарования.
Что касается Долорес, то за все это время она нередко ему звонила и даже присылала пространные телеграммы, в которых непременно присутствовало слово «любовь», что отдавало некоторым однообразием…
«Красивую женщину украшает все — даже банальность! — с усмешкой подумал Александр. — Но можно ли сказать то же самое о жене? Кстати, я действительно волнуюсь перед встречей или только убеждаю себя в этом?»
Три часа полета — и вот он уже в аэропорту имени Шарля де Голля. Круглое здание аэропорта окружали маленькие строения-сателлиты, соединенные с ним эскалаторами и крытыми галереями. Пассажиры, спускаясь по трапу, тут же попадали в одно из этих строений, после чего эскалатор доставлял их к месту таможенного контроля.