Ловушка для Ильи
Шрифт:
И направил Илья Бурушку шагом неспешным, да грозным, прямо к том ворогам.
Повскакали вражины с земли, схватили мечи да копья, да перед Ильей щитом железным встали. И надсмехаться начали.
– Ой, и удача нам, ой и счастья привалило!
– говорили они, - Коня богатырского себе заберем, а доспехи, что у старца-молодца отберем, меж собой разделим...
– Ай, спасай Илья старика глупого да доверчивого!
– крикнул Илье старик по рукам и ногам повязанный, - Заберут колесницу мою небесную, и не будет больше света белого да солнца теплого, все только
– Хватит, порадовались свету, теперь мы радоваться будем!
– сказал огромадный железный великан, откуда ни возьмись тут и появившийся, - А Перуна-старика мы в жертву принесем, как положено...
– Что ж ты молниями своими да громами по ворогам не вдаришь?
– удивился Муромец немощи бога связанного.
– Да уж стар я стал, Илюшенька, - ответил Перун, - стар да немощен, и молнии с громами меня не слушаются, и нету больше моей божеской моченьки... А ты, Муромец, тоже постарел, послабел?
– Да я вроде еще и не так слаб, чтоб булавы не поднять, - ответил Илья, - а бой принять - так всегда готов!
– Ай ты добрый молодец, старец-молодец!
– воскликнул великан тут железный, - А зачем нам с тобой воевать, а давай с тобою лучше братьями станем, да пойдем вместе с русской стороны на темну сторону, да будешь ты главным богатырем!
– Только такого братца мне и не хватало, - рассердился Илья, - да и не пойду я на старости лет с Руси своей, а тем паче - в темноте черной ее оставить? Чего зря язык чесать - выходи на бой!
Бой тот нелегок был. Великан силой был немереной, да весь в железо одетый, да так, что и краюшка тела человеческого видно не было - может, и не человек он был вовсе... И махал великан мечом длинным, в две сажени, не меньше, а если и меньше, то не боле, чем на вершок... Да все Муромцу по седой голове съездить им норовил! Но не подвела Илью булава заветная, стопудовая.
Как он начал великана вражьего по головке булавой той поглаживать, вдоль да поперек, а потом - все сверху да с размаху, так и вколотил ему голову железную прямо в плечи, да так, что и головы той видно не стало!
Тут набросилась на Илью рать несметная, злая да дикая. И как бил Илья тех ворогов, как рубил да крушил...
Впрочем, дело обычное, уж не раз так бывало, да и рать поменьше была тех, что в молодости Илья в одиночку побивал. Но потрудиться ему все равно пришлось!
И вот не осталось на том месте больше живых ворогов, все лежали битые убитые. А Илья подъехал к старому богу, да отвязал его от дерева заветного.
– Ай спасибо, Илья, спас старика, да весь белый свет выручил!
– сказал Перун, - так сделай еще доброе дело - изладь мне колесницу, что б мог я на ней дальше ехать. Уж людишки, небось, по свету, по солнышку соскучились, ждут - не дождутся дня ясного!
Подошел Илья к лошадям, колесницу перевернул, на колеса поставил, по ободам постучал, да посмотрел, как те колеса вертятся, не скрипят ли... К Перуну повернулся, жестом в колесницу огненную пригласил, мол - все нормальненько!
Старый бог сделал шаг, да закряхтел, согнулся, за поясницу схватился. Потом еще шажок вперед, вздохнул, еще шагнул да головой покачал.
– Ох и стар я, Илюшенька, - запричитал старый бог, - да привязывали меня злые злыдни к деревцу холодному да поясницей старческой. Ой схватило меня, скрутило, я и шага-то сделать не могу, и ручки-то поднять больно прострелило так! Надо мне лежать теперь три дня и три ночи спокойненько, недвижименько!
– А как же колесница?
– удивился богатырь, - что ж теперь, всем без света сидеть?
– Слушай, стар-молод богатырь, полезай-ка ты в колесницу, я тебе Слово заветное скажу, что б чудо-кони твоих поводьев слушались, да тебе не перечили. Наклони ко мне головушку твою седую, годами умудреную!
Наклонил Илья голову, а Перун шепнул ему слова заветные. А потом еще долго рассказывал, что да как делать надобно, что можно, а что нельзя, да откуда и куда...
Отпустил Илья своего коня травушки пощипать, а сам - в колесницу полез. Затревожились кони златоогненные, заволновались, задергались, да молвил Муромец им Слово заветное, и стали те кони спокойны и послушны. Натянул Илья поводья, да в небо взлетел. И стал снова свет на всем свете...
Трудился Илья аккуратно, все три дня и три ночи по небу на колеснице раскатывал, да никуда с колеи, другими богами проделанной, не сворачивал. Да и глубока была та колея - захочешь, да не свернешь!
Вот прошли те три дня и три ночи, опустилась колесница вновь на ту поляну посреди леса бескрайнего. И ждал Илью там седой старик, грозный бог, Перуном именуемый.
– Как здоровье твое, великий Перун?
– спросил Илья, - Я проездил три дня, как и надо было, а теперь пришел, чтобы ты свое место занял...
– А здоровье мое - ничего, - отвечал Перун, - уж и не болит давно поясница, и сил во мне достаточно.
– Так иди же сюда, я поводья тебе передам...
– Нет, лучше ты сюда ко мне спустись, - говорит Перун.
Хотел Илья на землю-матушку с колесницы огненный спрыгнуть, да не может. Попробовал с другого бока - да тоже самое. Держит его что-то в колеснице, не пускает... И так, и сяк пробовал Муромец, да все напрасно никак ему с той колесницы не спуститься.
– Вот и я так однажды попался!
– улыбнулся Перун, - Давно это было, был я бог могуч да весел, и забот да хлопот не знал... А попав в колесницу эту, так навек к работе-заботе небесной и приставлен был. Да какой на век - ой и много веков отработал я... И доселе мне там сидеть было бы, коль преемника себе б я не нашел!
– Так ты меня что, за место себя поставить захотел?
– Уж не токмо захотел, но и поставил!
– отвечал Перун, - ты три дня колесницей управлял, как завещено было, и теперь - не пустит тебя колесница от себя, пока не проездишь ты на ней еще десять веков с половиною, а потом - сможешь и замену себе поискать. Но пока не найдешь, да не проездит твоя замена три дня за поводьями - не будет тебе свободы от заботы небесной!
– Так ты меня... обманом заманил?
– Ну, не всю правду сказал...