Ловушка для инквизитора
Шрифт:
Одним движением жрец скинул хламиду. Тут же несколько особо чувствительных ведьм не удержались от трагического всхлипа, ибо идеальное мужское тело на почве вдохновленности от собственной исключительности, не иначе, самым откровенным образом выдавало удовольствие от происходящего. Меня этот эксгибиционист не впечатлил.
Кинжал в его руке возник внезапно. Только что ничего не было, и вот уже черное лезвие блеснуло в потоках белого света. Рука поудобнее перехватила рукоять и безжалостно взметнулась над умолкнувшим вдруг младенцем.
Вот оно! Еще мгновение… и кровь наполнит ритуальную чашу. И всех по темечку стукнет тотальным омоложением. Казалось
В кадре кто-то упал, заслоняя тушей происходящее. Он и к лучшему, ибо какое-то время мне ничего не было видно, кроме взметнувшейся кверху руки с оружием. А потом плач оборвался, и спустя несколько долгих мгновений над белоснежной макушкой жреца поднялась ритуальная чаша. Упавшую ведьму оттащили, и я снова оказалась в гуще событий. Хотелось разреветься от бессилия и чувства мерзости.
— Свершилось, о дочери Тьмы! — провозгласил жрец. Его достоинство, похоже, познавшее вершину жестокости, теперь вяло поникло. — Вот он, эликсир вашей молодости! Ваша награда за служение Тьме! Причастимся же кровью этого младенца! Да прибудет с нами Черная Богиня!
Под рев осчастливленных упыриц он сделал первый глоток. Облизал окровавленные губы, небрежным жестом передал чашу наложницам и величественно испарился.
И тут понеслось.
Ведьмы вырывали друг у друга чашу, дрались, выцарапывали соперницам глаза. Бриллианты холодными звездами сыпались под ноги и утопали в крови. Крики боли и отчаяния сменялись воплями восторга тех, кто успел дотянуться до вожделенного артефакта, чтобы через мгновение исчезнуть из храма. Чаша не успевала упасть, подхваченная следующей ведьмой. А ведь где-то там была и Ксюня.
Я вновь подергалась, надеясь высвободить руки, когда сфера внезапно угасла., а вокруг вспыхнуло пламя, хотя бы отчасти приоткрывая тайну моего местонахождения. Атмосферное это было местечко, нечего сказать.
Огромная пещера из разновеликих черепов. Свод поддерживали стоящие кругом каменные истуканы высотой в три человеческих роста, в которых легко узнавались Черные боги Убежища. У подножия каждого в медной чаше плясали языки алого пламени. Казалось, по стенам и камню льется кровь, а может, так оно и было, потому что воздух здесь имел специфический "аромат". И я была в центре этого жуткого круга, лишенная возможности пошевелиться. Вывод напрашивался очевидный и неприятный.
Приноситься в жертву мне откровенно не хотелось.
Послышались шаги, и появился беловолосый жрец, обвешанный бриллиантами, что праздничная елка мишурой. За ним гибкими тенями проскользнули Приближенные ведьмы и взяли меня в маленький круг — опустились на колени, а затем прижались ладонями к полу. Я обвела взглядом поднятые кверху попы, понимая, что с ними разговора не получится. Оставался только мальчишка. И пока я придумывала, с чего бы начать, он рассматривал меня с нескрываемым интересом, что было особенно неприятно, ведь я была голая. Но дело, кажется, было не в этом.
— Приветствую, госпожа! — Жрец изящно поклонился. — Меня зовут Кайлан. Как вы себя чувствуете? Вам холодно?
Я почему-то удержалась от прицельного плевка и обоснованной жалобы на условия содержания. Вряд ли бы с жертвой стали любезничать, а значит, стоило попытаться сыграть в эту игру вдвоем.
— Да, немного. — Я натурально поежилась.
— Мы немедленно это исправим. Принесите ожерелье и вина!
Две Приближенных встали и, пятясь задом и не поднимая глаз, исчезли. Кайлан продолжал пялиться на меня, как на диковинную невидаль. Глаза у него были ярко-голубые и детские. Сколько ему было-то? Восемнадцать, двадцать зим? Мелочь еще, а руки уже в крови, не то что по локоть, по плечи.
— Эм… а почему меня приковали к этой штуке? — спросила я.
— Небольшая мера предосторожности, — он фальшиво улыбнулся и развел руками. — Предыдущие… претендентки не отличались адекватностью. Вели себя излишне агрессивно, пытались нападать на моих наложниц, умоляли отпустить их или… прекратить страдания. Но мы-то здесь не занимаемся благотворительностью.
— И сколь же их было, этих… претенденток?
— Разве это важно? — приподнял белые ниточки бровей мальчишка. — Главное, что теперь вы с нами, госпожа, и на вас все закончится. Эти поиски и вечное ожидание так утомляют. Столько обрядов, столько самозванок, ошибок… Но вот вы явились к нам, чтобы озарить наши сердца надежной на скорое возрождение Великой Тьмы!
— Ага, как есть, — пробормотала я.
Последнее откровение ни в коем разе не отменяло вероятности кровопускания. Видали мы таких фанатиков. Сначала почести окажут, а потом ритуальным кинжальчиком под ребра ткнут. Я на всякий случай тоже оглядела Кайлана, но мальчишка, если не считать навешанных на него бусиков-колечек, был гол. Но ведь всего несколько минут назад я своими глазами видела фокус с появлением оружия из ниоткуда.
Вернулись Приближенные. Одна держала в руках подушечку из черного бархата, на которой лежал металлический ошейник с шипами внутрь, вторая — чашу из выбеленного человеческого черепа, в глазницы которого были вставлены крупные рубины. При здешнем освещение они казались сгустками живой крови. Я окончательно утвердилась в мысли, что чая с печеньками не будет.
— Последнее испытание, и я представлю вас Черной Богине. — Жрец принял из рук Приближенной череп и поднес к моим губам. — Выпейте, госпожа. Это поможет вам согреться и обрести силы.
— Что это? — Я подозрительно принюхалась к темному и густому на вид содержимому. Уж не взбитыми ли мозгами меня тут угощают? Ощутила прекрасный винный аромат, сквозь который недоразумением пробивалось нечто кровавое. Меня передернуло.
— Не противьтесь, — он настойчиво разъединил мои губы краем чаши, и я почувствовала сладковато-горькую жидкость во рту. — Это убережет вас. Пока вы просто человек, хрупкая оболочка, но очень скоро частица Тьмы, которая только что соединилась с вашим телом, пробудит в вас прекрасное сверхсильное существо. Вы приведете в этот мир величайшего из богов Тьмы!
Под его жаркий шепот я почувствовала, что глаза начинают вылезать из орбит. И не от удивления, от него у меня отпала челюсть, которую я успела поднять на положенное место до того, как внутренности сначала скрутило в ледяной жгут, а потом испепелило огнем. Хотелось кричать, выть, рычать, но из горла не вырвалось ни звука. Через секунду меня вывернуло наизнанку собственной кровью, а эта беловолосая мразь довольно кивала, любуясь моей агонией. В голове шумело, и слышался жуткий, замогильный смех. Я словно вновь оказалась на серой дороге у ямы с телами. И нечто преследовало меня, настигая, пронзая острыми, словно бритва когтями, раздирая на части, превращая в ничто, заставляя подчиниться. Кошмар оборвался, и моя голова бессильно упала на грудь. Стало холодно, очень холодно. А потом мои тело и сознание сделались чужими.