Ловушка для Лиса
Шрифт:
Рик Голд шел первым, пробираясь между темных угрюмых деревьев. Взошла полная луна, и благодаря этому заговорщики могли идти по лесной тропе, не рискуя сломать себе шею.
Голд, который нес стеклянный ящик, шагал легко и беззвучно, зато Поттер, на долю которого досталась канистра с бензином, то и дело оступался, сопел, тяжело и шумно дышал, — словом, поднимал такой шум, что все лесные обитатели попрятались кто куда.
Впрочем, Голду было на это наплевать. Он сомневался, что парочка в бунгало их услышит. А если и услышит…
Что ж, при нем всегда верный нож.
Какое-то время им казалось, что придется вообще отменить всю операцию, но потом седой старикан, которого Поттер назвал каким-то там королем, ирландец и его цыпочка смотались, и в доме осталась только белокурая секс-бомба со своим рыжим хахалем. Эти, если и подвернутся под руку, — легкая добыча.
Эрвин опять споткнулся и вдруг оцепенел.
— Что это было? — прошипел он.
Голд остановился.
— Что?
— Мне почудился женский крик.
Наемник пожал плечами.
— Именно, что почудился. Давай, пошевеливайся!
— Почему бы нам не зажечь фонарь? — проскулил Поттер. Он своими глазами видел, что Голд прихватил фонарь из своей машины.
— Потому что из дома могут заметить свет, дубина! — шепотом прорычал Голд. — Ну, живей! Мы не можем торчать здесь всю ночь.
На самом деле прошла уже большая часть ночи, но сейчас, когда заветный гибрид был так близок, Эрвин предпочитал держать язык за зубами, чтобы не быть обнаруженным.
Они двигались к оранжерее по большой дуге, далеко огибавшей бунгало.
Наконец взломщики добрались до цели, и Голд со всеми предосторожностями открыл дверь, следя, чтобы она не скрипнула. Лишь оказавшись внутри, он включил фонарь. Теперь, если обитатели дома и заметят в оранжерее свет, будет уже поздно.
— Ну, ладно. Где тут твой бесценный цветочек?
— Его не так просто найти, — прошипел Поттер, мало смысливший в орхидеях. — Начнем вот отсюда.
Первое растение, которое осветил фонарем Голд, уже почти отцвело. Его цветы были темно-коричневыми, с оранжевыми пятнами на лабеллуме. Тигриниум, отметил про себя Эрвин. Кое-что он все-таки знал.
— Нет, не этот, — сказал он вслух.
Они медленно продвигались по оранжерее, осматривая цветы, и Голд понемногу начал терять терпение. Иные орхидеи были, по его мнению, самого подходящего черного цвета, но Эрвин всякий раз твердил, что это не те. Какая, к дьяволу, разница? Все они на один лад.
Наконец они подошли к цветку с тугими зелеными бутонами. Поттер знал, что проходит немало времени, прежде чем орхидея расцветет в полную силу.
— Должно быть, это она и есть, — сказал он. — Все остальные мы уже проверили, а О’Рили должен был расставить их по порядку: чем старше поколение, тем дальше от входа. Это, судя по всему, результат его последней попытки.
— Отлично. Так сдирай ее с ветки, и ходу отсюда.
— Не смей! — взвизгнул Эрвин, осмелев от ужаса, и перехватил жилистую руку Голда прежде, чем тот дотянулся до хрупкого цветка. — Мы должны забрать орхидею вместе с веткой. Не волнуйся, в ящик она поместится.
Голд уже был сыт по горло орхидеями.
— Ладно, — проворчал он, — только до фургона понесешь ее сам.
Теперь, когда бесценный гибрид Питера О’Рили был у него в руках, Эрвин готов был нести его хоть до Южного полюса. Правда, вид у растеньица был неброский, зато оно стоило миллионы.
Если, конечно, цветы будут по-настоящему черными. А даже если и нет, то гибрид все равно произведет сенсацию на рынке.
Он бережно опустил орхидею в ящик, включил систему подогрева, освещения и вентиляции, и огляделся по сторонам.
— Ну что? — нетерпеливо вздохнул Голд. — Хочешь, чтобы я подпустил здесь огоньку?
Эрвин засопел, подняв за ремни тяжелый ящик, и снова оглядел следы многолетней работы, плодом которой стал гибрид, покоившийся отныне в его руках.
— Да! — выдохнул он. — Уничтожь все до последнего листочка. Знать бы еще, где О’Рили держит свои записи…
— Хочешь, я пошарю в бунгало? — с готовностью предложил Голд.
Эрвин судорожно сглотнул.
— Да нет, необязательно. Ему и так понадобится не меньше года, чтобы воссоздать эту красавицу. — Он кивнул на орхидею в ящике. — А к тому времени я уже выставлю ее на рынок и сорву хороший куш. Лучше пойдем отсюда.
Голд в темноте презрительно ухмыльнулся. Экий трус!
— Ладно, — отрезал он. — Бери цветок, а я поиграю с огнем.
Эрвин кивнул и торопливо вышел из оранжереи. Он постоял на пороге, свыкаясь с темнотой, а затем скрылся в лесу.
Каролина лежала, уткнувшись лицом в широкую грудь Гилберта и чувствуя щекой, как размеренно и сильно бьется его сердце. Блаженная истома разливалась по всему ее телу.
Она медленно села и потянулась за блузкой. Гилберт сонно шевельнулся и лениво открыл янтарные глаза.
— Спи, — шепнула Каролина. — Я только схожу проверю оранжерею. Питер наверняка не успел установить ночной режим.
Гилберт шумно вздохнул и потянулся всем телом.
— Ладно. Только возвращайся поскорее.
Они оба понимали, что надолго задержатся в бунгало. Быть может, не на одну ночь. В конце концов, пока Питер в больнице, должен же кто-то присматривать за его бесценной питомицей.
Каролина поднялась на ноги, ощущая восхитительную слабость во всем теле, и неверными шагами двинулась к двери.
Провожая ее взглядом, Гилберт гадал: сознает ли она, что движется, словно гибкая ленивая кошка? При одном взгляде на нее у него захватывало дух. Он никогда не перестанет желать эту женщину. Даже когда они отпразднуют золотую свадьбу, он будет думать лишь о том, как бы утолить любовный голод.