Ловушка для резидента
Шрифт:
– Ты нам лучше скажи сразу, Степаныч, сколько у тебя под рукой оборотней и прочего сброда и на какую сумму годового дохода вы претендуете?
Мне прагматичный подход Щеглова к проблеме понравился, и я его горячо поддержал, поскольку слегка побаивался, как бы актер с разбойником опять не ударились в любомудрие.
– Сотни полторы рабочих мест нас, пожалуй, устроили бы на первом этапе... – задумчиво почесал аккуратно подстриженную бородку Степан Степанович.– Ну и миллиард – в качестве годового дохода.
– В рублях? – с надеждой спросил папа Караваев.
–
Василий аж присвистнул от возмущения, чем едва не спровоцировал на ответный свист Соловья-разбойника – с фатальными для моей квартиры последствиями. К счастью, Степаныч удержался в рамках, а Щеглову я сделал замечание – в том смысле, что малохудожественный свист плохо отражается на доходах и человек, надеющийся на достаток, должен воздерживаться от проявления подобного бескультурья.
– Так ведь тут явный шантаж! – возмутился в свою очередь Василий.– Это же тридцать пять миллиардов рублей!.. У нас не каждый из субъектов Федерации столько в год получает! Они хотят разорить и по миру пустить Россию!.. Почти полтора процента федерального бюджета!.. Лично я на такое пойти не могу – ни как гражданин, ни тем более как член партии, заседающей в Парламенте!..
К слову, Василий депутатом не был, но в думской столовой обедал неоднократно. Видимо, там он и проникся гражданским пафосом и государственным подходом к любой заявленной в повестке дня проблеме. Уж тем более – когда речь шла о бюджете! Здесь шофер председателя думской фракции Партии солидарного прогресса был непреклонен и тверд, как скала...
Справедливости ради надо отметить, что Степан Степанович на федеральный бюджет и не покушался, о чем он со свойственной ему прямотой заявил Василию прямо в глаза. А рынок – на то и рынок, чтобы каждый мог схватить тот кусок, на который ему пасти хватит...
Папе Караваеву такая чрезмерно вольная трактовка рыночных отношений пришлась не по вкусу, и он вскользь заметил, что пасть пасти рознь, что нельзя подходить к сложнейшим проблемам с волюнтаристских позиций – иначе можно наломать кучу дров. Кроме рыночных отношений есть еще государственное регулирование и вертикаль власти, как раз и призванные захлопывать чрезмерно разинутые пасти и обуздывать хватательные рефлексы отдельных особей, которых людьми назвать можно очень условно... Что же касается миллиарда евро – цифра, конечно, запредельная, никак не соответствующая тому скромному вкладу в развитие страны и мировой цивилизации, который могут внести обитатели Кощеева царства.
– Но ведь за нами – магия и огромный опыт развития как гуманоидных, так и негуманоидных рас во Вселенной! – стоял на своем Соловей-разбойник.
– В наших условиях твоя магия, Степаныч, оборачивается сплошными аферами! – возразил непреклонный Василий.– Обчистить казино любой дурак сможет... А где созидание, где творчество, наконец?!
– Ну, пойди, обчисти,– ухмыльнулся Свистун.– Тебя там махом без штанов оставят!
В этом Соловей-разбойник был прав... Между нами говоря, Василий – полное фуфло по части игры. Впрочем, то же самое относится и к большинству землян, которых ловкие людишки стригли,
– И почему, скажите на милость, некоторым высокообразованным субъектам можно играть на бирже, а нам, сирым и убогим, не разрешается даже переступать порог казино?
Камешек, разумеется, был в мой огород, и хотя Соловей назвал меня высокообразованным субъектом, я все-таки обиделся. Правда, не успел свою обиду высказать вслух, поскольку в разговор влез Василий и захватил инициативу.
– Так ведь он – нелегал! – ткнул шоферюга пальцем в мою сторону.– По нем тюрьма давно плачет! Он и на свободе-то лишь потому, что в нашем УК нет статьи против инопланетных пришельцев!
– А против магии у вас статья есть? – задал коварный вопрос Степаныч.
– Против магии тоже нет, но на аферистов, разоряющих казино с помощью шулерских приемов, мы управу найдем!
– Ты все-таки, Василий, соображай, что городишь! – обиделся на шофера-партийца не чуждый карточной игры папа Караваев.– Магия – это искусство. При чем тут аферы? Вполне может Степаныч открыть казино – как любые иные-прочие граждане нашей свободной и близкой к процветанию страны.
– А где у него гражданство? – завибрировал Василий.– Он ведь даже без прописки у Капитолины живет!
– Как без прописки? – возмутился Соловей-разбойник.– А это, по-твоему, что?!
Брошенный на стол паспорт с двуглавым орлом сразил законника из Партии солидарного прогресса почти наповал. Под обложкой имелся благообразно-бородатый портрет Степана Степановича Соловьева, уроженца города Москвы, прожившего на ее улицах шестьдесят пять лет в трудах и заботах и, безусловно, заслужившего почет и уважение сограждан.
– Липа! – ахнул Василий и даже зачем-то понюхал книжицу.– Магия чистой воды!
– Какая липа? – обиделся Соловей.– Все честь по чести. Ксива – первый сорт.
– Да что ты привязался к нему, Василий? – укорил Щеглова папа Караваев.– Виновность человека у нас вправе определять только суд. А Степан Степанович под судом не состоял!
– Честный труженик из Муромских лесов... – ехидно заметил Василий.– Ох уж эти мне интеллигенты! Не пойман – не вор... Бандит с тысячелетним стажем легализовался в Москве по поддельным документам, а ему хоть бы хны!.. У него под боком живет резидент инопланетной разведки, а он и ухом не ведет!
– А где у тебя доказательства, что этот – разбойник, а тот – резидент? – огрызнулся Александр Сергеевич.– Ты тоже можешь агентом ЦРУ себя объявить – я и тебе поверить должен?
– Ты кого агентом ЦРУ назвал?! – взвился Василий.– Ты Щеглова цэрэушником назвал?! Я тебе этого не прощу, Саша!
– Я к тому, что в свободной стране каждый может назваться кем угодно – хоть бы даже Пушкиным! – пошел на попятный Караваев.– И никто его за это осуждать не вправе – без соответствующего приговора суда.