Ловушка для Слепого
Шрифт:
Ирина вздохнула и взялась за работу всерьез. Так или иначе, проект нужно было довести до конца. Постепенно привычная рутина без остатка вытеснила тревожные мысли, и вскоре она уже с головой ушла в хитросплетения расчетов и сравнительных характеристик строительных и отделочных материалов. Она работала так почти до самого обеда, а потом ее вызвал к себе шеф.
На экране его монитора красовался тот самый проект, над которым в последнее время трудилась Ирина и который теперь, судя по всему, рисковал остаться невостребованным. Шеф смотрел на экран и задумчиво почесывал лысину, другой рукой теребя
Зато если слушать радио с закрытыми глазами, можно представлять себе, что у нас все тихо, мирно и очень хорошо. По радио вещают спокойное вранье, наподобие вечерней сказки для малышей. Страшилки рассказывать я и сам могу, а вот так, чтобы успокаивало, мне уже не сочинить. Пробовал, не получается."
Когда Ирина вошла, шеф встрепенулся, сел прямо и потушил сигарету. При этом он зачем-то возил ногами по полу под столом, и Ирина готова была поклясться, что он втихаря напяливает туфли, которые снял, чтобы дать отдых ступням.
– Присаживайтесь, Ира, – предложил он. – Это ничего, что я к вам так запросто, без отчества?
Ирина улыбнулась. С шефом они были знакомы целую вечность, две трети которой проработали вместе, но он не уставал задавать этот вопрос всякий раз, как ему приходилось разговаривать с Ириной с глазу на глаз. Спорить с этим было бесполезно: шефа, с его железным характером и очень устойчивой психикой, убедить в чем-то можно было только с неопровержимыми фактами на руках.
– Ничего, – усаживаясь, сказала Ирина. – Так даже приятнее.
– Ум-гу, – промычал он, снова хватая себя за нижнюю губу и утыкаясь взглядом в монитор. Последних слов Ирины он, похоже, даже не услышал. – Черт, – пробормотал он наконец, – угораздило же этого Петелина подлезть под пулю! Такой проект! Ему хорошо, он помер, и вся недолга, а нам что прикажете делать? А? Но аванс я верну только через суд.
– А что, уже требовали вернуть аванс? – спросила Ирина.
– Да нет, собственно… Это я так, в предчувствии грядущих битв. Мало ли что? Вдова, например, решит погреть руки за наш счет или, скажем, детишки. Так что нам делать?
– А что делать? – Ирина пожала плечами. – Смету я уже почти закончила. Горячев выйдет с больничного – пересчитает. Тем более что это, насколько я понимаю, теперь не к спеху. И пусть себе лежит. Понадобится – достанем и продадим. Некоторых клиентов вполне устраивают готовые проекты.
– Тоже верно, – покивал лысой головой шеф. – Все верно. Так мы и поступим. Я очень доволен вашей работой и хочу, чтобы вы это знали.
– Спасибо, – сказала Ирина. Это уже было что-то новое.
Шеф с некоторым
– Ну а как.., вообще?
– Я что, так ужасно выгляжу? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да с чего вы взяли? Я просто поинтересовался. В порядке.., э.., как это принято было говорить раньше?., человеческого отношения. У меня в личном комплексном плане заложена неделя установления с подчиненными более тесных, не подумайте дурного, дружеских отношений.
Ирина наблюдала за тем, как шеф неумело громоздит горы чепухи, маскируя свое смущение, и готова была расплакаться. «Черт возьми, – подумала она. – Не пора ли покончить со всеми этими сложностями и просто жить, раз уж осталась жива? Сколько можно мучить себя, Глеба и даже сослуживцев? Наверное, я действительно до такой степени похожа на живой труп, что бедняга шеф решил, так сказать, подставить дружеское плечо. Это черт знает что!»
– У меня все в порядке, – сказала она, прерывая путаную и чудовищно длинную шутку шефа.
Шеф замолчал с видимым облегчением и виновато улыбнулся.
– Все в полном порядке, – повторила Ирина, – а скоро станет совсем хорошо.
Сразу после обеда позвонил Глеб, который пропадал где-то целых четыре дня. Голос у него был веселый, и Ирине невольно подумалось, каких усилий, должно быть, стоит ему это веселье. Тень смерти все еще лежала между ними, как пропасть, и перешагнуть через нее было непросто.
– Как ты? – спросил он.
– Лучше всех, – ответила она.
– А если я встречу тебя после работы, станет еще лучше или, наоборот, хуже?
– А ты встреть, тогда и посмотрим. Где ты пропадал?
– Просил милостыню в Конотопе.
– И много собрал?
– Ты просто представить себе не можешь, какое это прибыльное занятие – просить милостыню. Слушай, а ты не можешь сбежать?
– Сбежать? – нарочито громко переспросила Ирина и покосилась в сторону соседнего стола, где шеф сосредоточенно вникал в детали какого-то застопорившегося проекта. Шеф перехватил ее взгляд, улыбнулся и кивнул головой. – Могу, – сказала Ирина.
– Тогда беги прямо сейчас.
– Как – сейчас? Ты где?
– А ты выгляни в окно.
Ирина подошла к окну и посмотрела вниз. На тротуаре никого не было, но прямо напротив подъезда стояла вишневая «девятка» со знакомыми номерами. У нее отлегло от сердца. Она даже не подозревала, в каком напряжении провела последние четыре дня, и ощутила это напряжение только сейчас, когда оно исчезло. Глеб звонил не из больницы и не из тюрьмы – на этот раз ему удалось вернуться целым и невредимым.
"На этот раз, – подумала Ирина. – А на следующий?
А через раз? А в будущем году?"
– Я иду, – сказала она.
Глеб не вышел из машины, чтобы встретить, но она не обиделась: она постепенно привыкала жить по его правилам и подчиняться законам, которым подчинялся он. Она уселась рядом с ним на переднее сиденье, расправив под собой плащ, ахнув, приняла огромный букет роз, выхваченный им словно бы из воздуха, и не стала задавать вопросов, когда «девятка», резко рванув с места, понеслась вдоль улицы, протискиваясь в крайний левый ряд.