Ловушка для снов

Коростелева Анна Александровна

* * *

Файтви-ап-Родри пришёл поступать в школу в Кармартене, ибо он хотел учиться там, только там и больше нигде. Но прежде чем он протолкался через городской рынок, чтобы позвонить в замысловатый медный колокольчик у дверей школы, которые обычно выходили куда им вздумается и в тот день как раз выходили на рыночную площадь, ему случилось трижды задержаться на этом пути. Первый раз, когда на него налетел горшечник со своей тележкой с криком: «Куда прёшь? Глаза, что ль, дома оставил?», на что Файтви рассеянно отвечал с сильным северным акцентом: «Спасибо, и вам того же, ваша милость». Второй раз он остановился на минутку возле астролога, который за умеренную плату предсказывал

какую хочешь судьбу. Бегло оглядев Файтви с ног до головы и подбрасывая на ладони монетку, астролог, особо не чинясь, предсказал, что Файтви суждено стать могущественным друидом. В третий же раз Файтви углядел какие-то ножки в чулочках и повёл за ними глазами, да, на свою беду, ещё и поднял взгляд. После этого не надо было и астролога, чтобы предсказать его судьбу. Файтви ухнул в этот омут немедленно, с головой, и дальше болезнь его протекала в самой острой форме. Пока Гвен, дочь аптекаря, сновала между лотками туда и сюда, Файтви держался в двух шагах и отчаянно размышлял, с чего начать разговор. Он прикинул, что у него есть ровно пять минут на то, чтобы покорить её сердце, всего пять минут и не больше, потому что больше её мамаша никак не проторчит возле вон того лотка с овощами. Файтви успел уже бросить взгляд на эти овощи и убедился, что они все как есть несвежие, и стоит только мамаше протолкаться к лотку сквозь толпу, как она мигом почует тухлятину и повернёт назад.

— У нас в Гвинедде, — начал Файтви ненавязчиво, стряхивая, по совету Овидия, с юбки Гвен невидимую пылинку, — бывает всякое. Но чтобы я даже не знал имени девушки, которую приглашаю в кабачок, такое со мной впервые.

— А наглости тебе не занимать, — восхищённо сказала Гвен.

И оставшиеся четыре минуты Файтви нёс такое, что Овидий просто спрятался бы куда-нибудь от смущения и оттуда подавал бы ему знаки заканчивать.

Следующие три дня Файтви то и дело появлялся в аптеке, жалуясь на разные недомогания: его донимала то головная боль, то зубная, то кашель, то колики. За углом он исправно сливал в водосток все купленные снадобья и, весело насвистывая, разворачивал записочку, которую, под видом правил приёма лекарства, черкнула ему Гвен. На четвёртый день, когда они с Гвен обмывали поступление Файтви в школу Мерлина в кабачке «Красный дракон», Файтви был уже совершенно здоров.

— Всё-таки моё призвание — медицина, — говорил он между третьим и четвёртым танцем, радостно поглядывая на Гвен. — Никакой магии. Сушёные жабы, толчёные гадюки, беганье ночью в раздетом виде по полям — это всё не моё.

— Но друиды знают будущее наперёд! — возражала Гвен. — Говорят такими словами, каких простой человек и нарочно не придумает. Выбирают королей, проклинают кого им вздумается, напускают чёрный туман…

— Да ладно, людей не обморочишь, — сказал Файтви. — Тумана напускать они сколько угодно могут, а вот жениться-то друидам нельзя, и всякий это знает, — усмехнулся он, позванивая кружкой о баклажку и трогая Гвен за коленку.

Так Файтви-ап-Родри отказался от пути друида.

Ловушка для снов

Денёк начинался так славно, что Рори как истинный ирландец сразу же уверенно предсказал, что произойдёт куча неприятностей. Однако даже он не предполагал такого ужасного несчастья, какое случилось.

Пока они безмятежно закусывали чем попало у вчерашнего костерка, всё было хорошо. Пока Файтви и Рори завязывали свои башмаки, а Нэнквисс вытряхивал песок из мокасин перед долгой дорогой, всё было неплохо. Рори, деликатная душа, старался даже не упоминать Фланна Мак Фиаха, чтобы не напомнить Файтви о Гвен. Долго он крепился и наконец брякнул:

— А что, этот Фланн Мак Фиах имел успех у девушек?

Нэнквисс немедля стукнул его между лопаток тупым концом копья совсем несильно, так что если Рори

чуть не упал в костёр, это его дело, и оба посмотрели на Файтви. Но оказалось, что Файтви нимало не обиделся и даже вовсе ничего не слышал, потому что в это самое время весело насвистывавший Файтви вдруг совершенно побелел, схватился за ту сторону груди, где сердце, и упал, как подкошенный. Дышать он дышал, но так, что лучше об этом не упоминать. Нэнквисс с Рори подскочили к нему.

— Что это может быть?

— Я вроде знаю, — сказал Нэнквисс, осмотрев Файтви. — Помнишь, он говорил, что его можно убить во сне? Раз можно убить, значит, можно и тяжело ранить. Вот это оно и есть. Здесь-то он по виду совершенно здоров, а там, во сне, у него, надо думать, страшная рана вот здесь, пониже сердца. Лёгкое, кажется, пробито.

— Проклятье, — сказал Рори. — То есть наш Файтви того и гляди помрёт при том, что он здоров?

— Спокойно, Файтви, — сказал Нэнквисс, глянув в открывшиеся глаза Файтви. — Пусть меня зовут помесью гремучей змеи и дикобраза, если я не вылечу тебя.

— Нет смысла лечить меня здесь, — простонал Файтви. — Умираю-то я не здесь, а во сне. Это у меня в мозгу.

— Пусть меня зовут пищей койота, если я не могу сделать ловушку для снов, — сказал Нэнквисс. — Мне нужны перья, немного глины, кожаные ремешки и ивовый прут.

— Если мне там не сделают перевязку, я здесь умру от простой потери крови, хотя бы вы притащили сюда всю королевскую медицинскую школу. А честно говоря, непохоже, чтобы кого-нибудь там заботила моя перевязка.

Тут глаза Файтви закрылись, а пальцы заскребли по земле.

— Посиди-ка с ним, — сказал Нэнквисс Рори. — Я пойду подстрелю какую-нибудь хищную птицу. Нужны перья для ловушки.

Он подхватил с земли свой лук и быстро скрылся за деревьями.

Рори сел рядом с Файтви. Дышал Файтви хуже некуда.

— Знаешь что? Расскажу-ка я тебе пару историй, пока там Нэнквисс обернётся. Нет лучшего обезболивающего, чем хорошо рассказанная история.

— Нет уж, спасибо, — выдавил Файтви.

— Я лучший шаннахи [10] на всём побережье Коннемары, — сказал Рори.

— Не понимаю, — с огромным трудом начал Файтви, — почему я перед смертью должен слушать про то, как доблестный Финн изрубил в кашу очередное войско, стоя по колено в чьих-то мозгах? Или как ваш излюбленный Кухулин в состоянии своей боевой ярости, которое я не могу назвать иначе как патологическим, крошил всех в куски и выплёвывал кишки врага? Почему я не могу умереть спокойно? Где мой Северный Уэльс с его вересковыми холмами и водопадами? Там я умер бы как человек, и не одинокая банши [11] выла бы надо мной, а рыдали бы, как и полагается, порядочные люди.

10

Шаннахи (ирл. seancha'i) — рассказчик

11

Банши (ирл. bean s'i) — в ирландском фольклоре: дух в женском обличье, издающий своеобразный плач или стон и предвещающий смерть своим появлением.

Больше Файтви не мог говорить и полностью перешёл на язык жестов, но и на нём он ещё наговорил Рори немало гадостей.

Тем временем Нэнквисс вернулся и уже ощипывал кого-то в кустах, и никто не поручится, что это не была Священная Птица энков, — та самая, что так громко ухает в лесу по ночам.

— Ну как он? — спросил Нэнквисс, подходя.

— Да бредит, — сказал Рори.

Нэнквисс сел мастерить ловушку. Он связал из ивового прута обруч, натянул на него паутину из кожаных ремешков и закрепил на ней перья с помощью глиняных бусин.