Ловушка для творца
Шрифт:
«Дураки».
Римма Казакова.
2019 г.
Серега, как в воду глядел…
Они меня не обидели, нет.
Точнее так. Не просто обидели — раздавили, растоптали, кинули…
Нет! Не то!
ОНА меня ПРЕДАЛА!
Это оказалось больно. Все-таки, как выяснилось неожиданно, она мне была не просто так…
Есть, есть и с моей стороны косяк, но я не предатель!
Все произошло банально до зубовного скрежета, примерно через пять месяцев, после того как ОББ застукал меня в комнате у Дианы. Началось как обычная подстава для сексуально озабоченных лохов, ею и закончилось.
В пятницу, уже глубоко после рабочего дня,
Коридор, освещаемый редкими дежурными лампами, заканчивался ярким прямоугольником открытой двери копировальной, откуда доносился звук работающего копира. Аллочка, гипертрофированно сексуальная секретарша главного финансиста компании, трудилась в поте лица, отсвечивая какие-то документы. Ну, без пота обошлось, конечно, утрирую слегка. Просто к слову пришлось, в действительности же косметика, ею пользуемая, сохраняла аристократическую матовость и естественность цвета в палитре, изначально задуманной личным визажистом главфинаса, подчеркивая и скрадывая ровно там, где необходимо. В воздухе витал, пожалуй, я знаю этот аромат — Victoria's Secret, «Pink», Диана хвалила, но выбрала другой — «Diadema Exclusif Armonie Della Sera».
Аллочка брала листки из пачки справа, перекладывала их на стекло аппарата, накрывала крышкой, нажимая на кнопку, а отработанные документы складывала в стопку слева.
— Привет! — поздоровался я, краем глаза оценивая точеные формы ее тыльной части, еле-еле сдерживаемые натянутой, казалось бы, в последнем напряжении бежевой юбкой, немного ниже колен, зато с разрезом чуть ли не до боковой ниточки стрингов, если они на ней были.
— А, Сла-авик! — с придыханием, от которого пробежали мурашки по коже, промурлыкала она, оборачиваясь и закрывая в очередной, похоже, последний раз крышку аппарата. Но что-то там не заладилось, послышался треск, и крышку заклинило с перекосом. — Ой!
Неподдельное изумление, смешанное со страхом светилось в ее няшных голубых глазах:
— Кажется, он полома-ался! Славик, ты же видел, — я не специа-ально! — ее сочные губы горько дрогнули, предвещая слезы.
— Подожди, я посмотрю, может ничего страшного, — успокоил я няшку и шагнул к пострадавшему, поднимая крышку. На стекло выпали болтики, соединявшие раньше крепление корпуса с крышкой. Странно, с какого такого перепуга? Я осмотрелся вокруг в надежде обнаружить что-нибудь, чем можно вкрутить их обратно. — Видишь, сейчас закручу и все, ничего не сломалось!
— А что ты ищешь? — кокетливо поинтересовалась она, беззастенчиво разглядывая меня сверху вниз. Рыдать, слава всем богам, никто уже не собирался.
— Чем закрутить… — на ее мраморной шее в ямке призывно подрагивал кулончик белого золота, в виде сердечка с вправленным красным камушком. С каждым покачиванием, он все сильнее притягивал взгляд, завораживал, алым смерчем высасывая мою решимость не поддаваться на соблазн.
— А пилочка для ногтей подойдет? — видя мою почти безоговорочную капитуляцию, она удовлетворенно улыбнулась, наклоняясь к сумочке, стоящей чуть в стороне. Наклонилась, надо сказать, со знанием дела, обозначив притягательный рельеф в меру мускулистых голеней и сильных икр, заставив юбку натянуться вообще сверх всяких допустимых возможностей. Та должна была просто лопнуть, не выдержав напряжения. От Аллочки за километр разило гормонами, представляете, как приходилось мне, попавшему в пределы ее личного пространства. Нечто в штанах отреагировало вполне предсказуемо.
— Держи, — она как бы невзначай, слегка коснулась моей руки, передавая пилочку и взмахом головы откидывая шикарную соломенную гриву за спину, при этом обдав меня теплой волной волнующих запахов и коснувшись волосами моего лица. Конечно, снова случайно. Меня бросило в жар. Прямо гипноз какой-то, елы-палы! Могут же некоторые самки мужика завести, всего парой выверенных телодвижений. Я целеустремленно занялся злосчастной крышкой. Пытаясь отвлечься, усилием воли заставил себя думать о проблеме спонтанных багов в некоторых инстансах. Обычно такое переключение помогает. Гипноз, гипноз…
Я представил себя в комнате окруженной зеркалами, пытаясь отгородиться от возможного воздействия, и вдруг осознал, что мы здесь не одни. В зеркалах, многократно переотражаясь, кто-то, как две капли воды похожий на меня, похотливо отвалив челюсть, часто дыша и пуская слюни, пожирал Аллочку глазами, прикидывая сладкие ракурсы и неожиданные позы. В то же время, кто-то другой, еще один брат-близнец, бесстрастно наблюдал за ними обоими со стороны, как бы спрашивая меня: «а оно тебе надо?» Я же, с неожиданной тошнотой узрев себя в их компании, самоотождествился чуть ли не с Билли Миллиганом, отмечая, что успеваю не только следить за этой парочкой, но и еще какой-то частью, пока не различаемой, чувствовать прижимающуюся все плотнее Аллочку. И тихо офигевать всеми оставшимися диссоциативно расстроенными идентичностями от цветной бури энергетических вихрей закручивающих наши ауры в спираль.
Э-эх! Я со всей дури зарядил ногой по ближайшему зеркалу. Оно послушно рассыпалось тающими на полу осколками. Э-эх! Еще одно! С каждым разбитым зеркалом, моя идентичность восстанавливалась в пределах одного конкретного индивидуума.
Аллочка, то ли почувствовав мое состояние, то ли увидев в моих расширившихся зрачках пустоту обращенного внутрь взора, испуганно отшатнулась.
Зеркала растаяли. Наваждение исчезло, и я снова ощутил себя единственным и неповторимым, без всяких разтроений и разчетверений. Как же стало легко и хорошо! Тут же вспомнилась спортивная, подтянутая фигурка Дианы, без экстремально гипертрофированных выпираний вторичных половых признаков и липких обволакивающих эманаций всеобщей доступности.
— Вот и все! — я вернул Аллочке пилочку, теперь уже в свою очередь беспардонно — оценивающе глядя на нее. Совершенно не в моем вкусе. Губы, покусанные гиалуроновой осой. Лицо не в «золотом стандарте» 91,85 %, но очень близко, фигура 95/60/90. Этакая, эталонная кукла из мягкого теплого пластика. Не нравится мне пластик. Даже теплый. Однако хочется, блин! Парадокс! Не нравится, а хочется!
Она восприняла мое откровенное разглядывание как руководство к действию.
— Ой, какой ты молодец, Сла-авик! — и прильнула, прижавшись всем горячим телом, целуя в шею сбоку. У меня же, после неожиданных открытий в зеркальной комнате, уровень тестостерона уверенно падал, и либидо вышло из зоны притяжения ее неуемной сексапильности.