Ловушка для творца
Шрифт:
Занятый вытаскиванием мелочевки, я не сразу заметил, отсутствие поплавка на второй удочке и спохватился только тогда, когда она уже согнулась практически в бублик и начала страдальчески потрескивать. Удочка — это не спиннинг, и дергание, воспринимаемое на нем, как трепыхание, на удочке кажется борьбой, по меньшей мере, с акулой. Дрожащими руками я боролся с чем-то на той стороне лески, боясь сделать резкое движение, позволить выскочить ему в свечке из воды, и не дай бог из-за этого упустить добычу. Минут через двадцать, с той стороны устали бороться, и я начал осторожно вываживать добычу. Подсаки с собой не взял, совершенно не рассчитывал на крупняк. Единственной доступной снастью оказалось пластмассовое ведро, наполовину наполненное мелочью и водой. Пришлось всю ее выплеснуть за борт. Опустив ведро в воду, я
Огласив округу ликующим воплем, я не стал отцеплять добычу, решив сделать это на берегу. Просто сложил удочки, осмотрел воду вокруг — вся выпущенная мелочевка успешно скрылась в глубине, и погреб к берегу, где, обещая уютное тепло и вкусный ужин, манил всполохами пламени, небольшой костерок.
Уха удалась на славу. Дима сделал ее по своему рецепту, с кусочком сала, пшенной крупой, зеленью, неизвестно откуда им взятой, ста граммами водки и, обязательным обиженным шипением затухающей в кипящей воде головней. Получилось непередаваемо вкусно.
Этой ночью мне снились кошмары. Краткие отрывки, перехватывающие дыхание и леденящие сердце ужасом. Я то падал вниз с обрыва песчаного карьера, то бежал по лестницам разрушенного завода, давил каких-то глистов, клубками свивавшихся на полу у распоротого брюха их матки, долго, бесконечно долго безуспешно дергал кольцо парашюта и… Наконец-то проснулся, мокрый от пота и совершенно разбитый. Дима сочувственно смотрел на меня.
— Да, не надо было на ночь обжираться! Я тоже полночи промучился, пришлось часок погулять, только потом отпустило. Опять приснилось?
— Нет, фигня всякая, кошмары.
— Ладно, светает уже. Будем собираться на следующее озеро. Тут недалеко, пара километров. Завтракать будешь? — и, видя выражение моей физиономии, заржал.
— Смейся, смейся, нехороший человек! Вот выпадут у тебя зубки, не буду я тебе мясо жевать! — пригрозил я. — Пойдем, весельчак!
Третье озеро названия не имело, по крайней мере, ни в картах, ни в навигаторе оно не упоминалось. Просто безымянное озеро, каких тут тысячи. Дорога пропала как таковая, и мы медленно лавировали, рискуя провалиться колесом в один из многочисленных провалов между разнокалиберных камней, покрытых предательским ковром мха. Подъезда к берегу найти так и не получилось. Мы оставили машину на небольшой полянке среди валунов, предварительно развернувшись задом к озеру, чтобы удобнее было выгружать багаж. С собою взяли только бутылку питьевой воды и лодку с веслами — озеро ожидалось небольшим, и мы рассчитывали, на веслах выплыть на середину и спокойно рассмотреть недалекие берега. Битые полчаса мы пробирались непроходимыми буреломами, обходя завалы камней, пока, наконец впереди не забрезжил серый просвет в густом подлеске и не показалась вода, искрящаяся темной, размытой сепией желтизной янтаря, в лучах поднимающегося из-за корабельных сосен правого берега, Солнца.
Лодка не понадобилась. Мы выбрались из зарослей прямо у небольшого пляжа, обнимающего узкой полоской песка уютный заливчик, на левой стороне которого, выдаваясь на пятнадцать метров в озеро, высилась до боли знакомая серая скала.
— Она? — спросил Дима, опуская на песок баул с лодкой.
— Она! — выдохнул я, не веря своим глазам.
Предстояло возвращаться к машине за аквалангами, гидрокостюмами, фонарями и прочим снаряжением, без которого лезть в воду бессмысленно. Если там, под скалой, что-то есть, доставать его придется долго и утомительно. Кожаные мешки давно уже сгнили, и в лучшем случае сокровища лежат горкой в слое ила, или под ним. Главное, чтобы за прошедшие века не произошло обрушения скалы в том месте, где они лежат, иначе не видать нам золота, как своих ушей. В машине же, находился и компрессор для заправки баллонов, — придется периодически таскать их туда-сюда, но тут уж ничего не поделаешь. Как же, все-таки не удобно, что нет подъезда к берегу!
Лодку мы оставили на пляже, совершенно за нее не опасаясь, ни одного человека за последние дни мы не встретили, и окрыленные радужными надеждами полетели за снаряжением.
Вода, хоть и более светлая, чем в предыдущих двух озерах, с трудом пробивалась солнечным светом и оставляла на теле неприятное ощущение прилипания. Видимо, перед тем как попасть в озеро, она проходит сквозь торфяные болота, приобретая эту липкость, сопровождаемую едва заметным тухлым запашком. А под скалой, без фонарей делать вообще оказалось нечего, да и те мало помогали видеть сквозь поднятую взвесь ила и длинные водоросли. Под водой, у карниза, начинающегося у самого среза, оказался большой карман, пол которого находился на четырехметровой глубине. Углубление на пять метров уходило внутрь скалы, а буквально в метре от входа в него, многообещающе бугрились на дне горки ила.
Все-таки мы нашли легендарные сокровища Юмаллы!
До самого вечера ныряли, набивая мелкоячеистые сетки всем, что попадалось под руку. Нашли и «Золотую чашу». В легендах оказалось больше преувеличений и домыслов, чем заслуживала эта невзрачная посуда. Не чаша, а какой-то потускневший, совсем не похожий на золото, мини-тазик. Без орнамента, без барельефной выпуклости. Мятый золотой кривобокий таз, для мытья детских ног. Примерно такой же, только побольше, жестяной и с ручками, у нас дома в кладовке валялся. В моем недалеком детстве.
Более объемные находки — топоры, с окаменевшими рукоятями, мечи, кинжалы, пару мореных щитов с заросшей зеленью медной окантовкой, складывали отдельно, снаружи пещеры, в одном месте. Поднимем позже. Замутили воду основательно и около двух пополудни сделали перерыв на обед, чтобы дать возможность илу немного осесть, да и баллоны нуждались в очередной заправке. Находки раскладывали в предусмотрительно захваченные Димой высокопрочные пластиковые мешки. Их уже набралось три штуки, которые тоже необходимо оттащить в машину.
Разобравшись со всеми вопросами, продолжили поиск. До шести часов вечера достали все, включая оружие, щиты и остатки пластинчатых доспехов, пару кольчуг, шлемов и наручей. Если верить сну — это оружие принадлежало погибшим до финальной сцены воинам. Проверку качества зачистки отложили на утро. В поднятой мути искать что-либо еще оказалось бесполезно. Перетащили все в машину. Всего набралось пять мешков золота и драгоценностей, включая разрубленную цепь, толщиною чуть ли не в руку, и диковинный, резной кости ларец, напоминающий, то ли Ноев ковчег, как его изображают на иллюстрациях к Рождеству, то ли ритуальный сосуд причащения для великанов. В нем оказалось немало золотых украшений и простенькая корона, с двенадцатью камнями в навершии тринадцати лучей, один камень отсутствовал. Открывалась братина как-то чудно — откидывалась верхняя крышка и боковина слева, сдвигалась в сторону. Зачем такие сложности, непонятно. Еще один мешок заняли всякие бронзовые украшения: бляхи, шумящие подвески, колокольцы, обереги с людьми-лосями, птицами с человеческим лицом, богинями — роженицами и другие. Все остальные находки поместили еще в четыре мешка, щиты положили отдельно. Задние сиденья пришлось сложить и громоздить мешки друг на друга. Под весом сокровищ машина просела основательно. Хорошая все-таки, в наших условиях вещь, ходовой набор для плохих дорог, с регулируемой пневмоподвеской. Подкачали — поднялась, даст бог, выберемся без проблем.
Ночь прошла без приключений и кошмаров. Правда, спать пришлось сидя. Однако, вымотавшись за день, мы и не заметили каких-либо неудобств. Закутавшись в спальники, с удовольствием продрыхли до самого глубокого рассвета.
Мы уже собирались уходить к озеру, когда невдалеке, справа от нашей тропинки, послышались звуки какой-то возни и треск веток. Дима за пару секунд достал из багажника самозарядную «Сайгу МК-1000», на которую имел разрешение и возил с собой во все поиски, просто так, на такой случай, как этот. Если ножа, прикрепленного поверх гидрокостюма специальными ножнами к бедру, в воде достаточно, то при встрече с медведем на суше, например, лучше перебдеть с «Сайгой» в руках лишний раз, чем собирать кишки по тропинкам. Возня возобновилась то, становясь громче то, затихая и, наконец, удаляясь, стихла совершенно. Дима опустил карабин, однако взял его с собой на берег, и мы шли, тихонько ступая и прислушиваясь к окружающему нас лесу.