Ловушка для влюбленных
Шрифт:
В результате у Элизы, загруженной нескончаемыми визитами, засыпанной расспросами и приглашениями всевозможных доброжелателей и любопытствующих, стало еще меньше свободного времени. Ее душа черпала утешение в этом безумном ритме, и это удерживало от сомнений в правильности своего решения выйти замуж за Бреварда и, что самое важное, помогало не думать о Ките, особенно об их последней встрече.
Даже сейчас она не могла до конца поверить, что ударила его. До того самого момента, как ее ладонь соприкоснулась с его щекой, она и не подозревала, что способна на такой поступок.
Как он мог сказать ей такое? Никогда раньше она не слышала, чтобы он говорил с кем-то так зло и язвительно. На секунду ей показалось, что он хочет сделать ей больно, словно она ранила его и он жаждал отомстить ей полной мерой.
Но почему?
Видимо, дело в его уязвленной гордости, предположила Элиза, в том, что она нанесла удар по его самолюбию, согласившись выйти замуж за другого. Она все размышляла над той короткой вспышкой потрясения и боли, которую, как ей кажется, она увидела в его глазах в тот день на пикнике. Неужели это было выражение подлинного отчаяния? Но ведь, если бы он действительно испытывал к ней нечто большее, он бы наверняка сказал об этом, вместо того чтобы говорить ей тогда те ужасные вещи. Вместо того чтобы заставлять ее страдать.
После их столкновения она убежала в свою комнату и проплакала там целый час. От нескончаемого потока слез ее нос покраснел, глаза опухли, а голова так сильно разболелась, что не было нужды притворяться перед своей служанкой или перед Вайолет, что ей нездоровится.
Позже, тем вечером, она достаточно овладела собой, чтобы пойти в оперу с Лансом, твердя себе вновь и вновь, что он сделает ее счастливой, если только она даст ему шанс.
И в последующие дни он старался как мог. Ни одна женщина не могла бы пожелать более внимательного жениха. Он всячески стремился доставить ей удовольствие, заботился об ее удобствах, удивлял подарками.
Начал он с того, что подарил ей великолепное обручальное кольцо с бриллиантом, таким огромным и сверкающим, что он вызывал завистливые замечания у всех женщин, которые его видели. А вчера вечером Ланс вручил ей браслет с жемчугом и бриллиантами. Серьги, намекнул он, возможно, будут следующими.
Элиза взглянула на драгоценности и вздохнула.
По крайней мере сезон уже почти закончился. Вскоре Джанет, Дарраг и их семейство вернутся в Ирландию, а она, Вайолет, Адриан и дети отправятся в Уинтерли. Там они проведут месяц, после чего поедут в гости к Лансу и его сестре в Котсуолдс, чтобы она могла познакомиться со своим будущим домом.
Эта мысль повергла ее в трепет. Честно говоря, она не знала, получится ли из нее виконтесса. Ланс заверял ее, что она великолепно справится. Оставалось надеяться, что его предсказание сбудется.
Она находила утешение в том, что он не ждет от нее ничего сверхъестественного. Он уже уверил ее, что большую часть года они будут жить в деревне, если она это предпочитает, сказав, что любит тихую, сельскую жизнь.
Ей повезло, что она выходит за него, говорила она себе. Ланс – чудесный мужчина и любит ее. Если бы только она испытывала то же глубокое чувство по отношению
Закрыв глаза, она постаралась прогнать эти предательские мысли.
– Что-нибудь не так? – спросила Вайолет, которая сидела рядом с ней на скамейке в саду Рейберн-Хауса. – Ты уже дважды вздохнула.
– Да? – в испуге пробормотала Элиза, наблюдая, как герцог и его неугомонные сыновья играют на зеленой лужайке неподалеку. К неописуемому восторгу мальчишек, Адриан катал их на закорках.
– Именно, – подтвердила Вайолет.
– Все хорошо.
Наступило короткое молчание.
– Я не была уверена, – сказала Вайолет. – В последнее время ты кажешься мне какой-то… ну, не такой, как всегда.
– Разве? Не волнуйся. Просто я немного устала от всей этой светской кутерьмы и обязанностей.
– Что неудивительно, ведь эти последние несколько недель ты просто доводишь себя до изнеможения. Почему бы тебе не оставаться почаще дома? Мы с Адрианом ничуть не против того, чтобы отклонить кое-какие из предложений и провести спокойный вечер в кругу семьи, уверяю тебя.
– Я благодарна тебе за этот совет, но мне не хотелось бы разочаровывать Ланса.
– Ты думаешь, он будет разочарован? Мы могли бы пригласить его на семейный обед. Сомневаюсь, что он стал бы возражать.
Элиза искренне улыбнулась:
– Да, едва ли. Ну хорошо, но только на один-два вечера. Вайолет перевела взгляд на играющих мужа и детей.
– Между тобой и Лансом все хорошо? Ты ведь рада помолвке, да?
– Конечно. Ланс – мечта любой женщины.
– И ты любишь его, да? Я знаю, это то, чего ты хотела, – любить и быть любимой. Если ты не уверена…
– Разумеется, я уверена. И я очень сильно люблю.
Вайолет протянула руку и сжала ее ладонь. Элиза улыбнулась и ничего больше не сказала, чтобы исправить неверное предположение подруги.
И она не солгала. Она действительно любит. Только не того, кого имела в виду Вайолет.
Кит, ссутулившись, сидел в кресле перед камином. Чуть поодаль, за столиком в одном из отдельных кабинетов гостиницы, расположились его приятели, играя в карты и потягивая послеобеденный портвейн.
Трое из них испустили стоны поражения, тогда как четвертый – победный вопль, сгребая свой выигрыш.
Викери ухмыльнулся, взглянув на Кита:
– Иди сыграй, Уинтер. Мы как раз начинаем новую игру, и мне не помешает свеженькая пожива.
Кит молча отсалютовал бокалом с портвейном и отмахнулся от предложения приятеля:
– Мне вполне хорошо и здесь, с моим вином. Я и так слишком много проиграл на скачках.
На самом деле он не так уж много и проиграл, всего фунт или два, но сегодня был не склонен играть в карты. В последнее время, с тех пор как покинул Лондон, он был не склонен ни к чему вообще. Он не знал, как друзья еще терпят его в таком отвратительном, мрачном настроении. Отправляясь в Ньюмаркет, он надеялся, что дружеская компания, развлекательный спорт и перемена обстановки помогут ему отвлечься настолько, чтобы избавиться от тоски по Элизе.