Ловушка для влюблённых
Шрифт:
За несколько лет сын швейки в совершенстве овладел искусством резьбы по кости, покинул своего учителя и завел собственное дело. Он достиг в нем огромных успехов, быстро заткнув за пояс всех конкурентов. Его изделия быстро и охотно раскупались, так как отличались красотой, поразительным изяществом и точностью деталей. Однако этим их достоинства не исчерпывались. Дело в том, что у молодого резчика была своя тайна…
Правду говорят люди, что дыма без огня не бывает. Слухи о соседе швейки ходили не зря – этот человек действительно обладал полученным от нас, демонов, особым знанием и выучил мальчика не только грамоте, но и многим другим весьма полезным вещам. Потому еще в совсем юном возрасте Рауль вступил с нами в контакт и произвел взаимовыгодный обмен. Мы получили его бессмертную душу, тогда это еще ценилось, а он – замечательное умение. Фигурки и инкрустации, выходившие из-под его резца, обладали удивительной особенностью – то, о чем думал мастер, пока их делал, впоследствии воплощалось, едва вещица попадала к тому, кому была предназначена. Кто-то жаждал богатства или любви – и получал
О мастере Рауле и его удивительных изделиях стали ходить легенды. К резчику обращалось множество людей, в их числе даже великий Паганини, заказавший колки для своих скрипок. Многие из этих историй достойны внимания, но сейчас нас интересует лишь один из заказчиков, честолюбивый тип, мечтавший о высокой государственной должности. При помощи инкрустированного костью письменного прибора он устранил соперника и сделался министром, но с тех пор мысль о том, что колдун-резчик оказался посвящен в его интригу, не давала ему покоя. Министр решил избавиться от нежелательного свидетеля, приказал схватить его, тайно, в обстановке строжайшей секретности, перевезти в другой город и там казнить как бунтовщика. Но ваш покорный слуга, наблюдавший за всеми этими событиями, не дал состояться казни. Вместо резчика Рауля нож гильотины снес голову бывшему палачу – помните одного из подопечных Мечтателя? А искусный мастер бежал в другую страну, где затаился и уже никогда больше не возвращался к прошлому ремеслу. Из старой жизни он прихватил с собой только одну-единственную вещь – набор шахматных фигурок, которые сделал не по чьему-то заказу, а просто так, как говорят люди, для души, то есть для самого себя. Точнее, конечно, ему так казалось. У этих шахмат было великое предназначение, но ему, смертному, знать об этом, конечно, не дано.
Бывший резчик обзавелся семьей и спокойно дожил свой век. Шахматы перешли в наследство к одной из его дочерей, которая получила неплохое образование, но, устав от бедности, решилась ехать на заработки в далекую Россию. Семейную реликвию она взяла с собой, но сразу же по прибытии в «варварскую страну» ее багаж украли. Набор изящных фигурок несколько раз сменил хозяев, пока не осел на сто с лишком лет в семье коллекционера, предка еще одной подопечной Мечтателя, которую тот прозвал Данаей. Что же касается дочери резчика, то она в чем-то повторила судьбу своей бабки. Поселившись в качестве гувернантки в именитой семье Воронцовых, она сделалась любовницей хозяина и родила от него ребенка. Но граф, в отличие от соблазнителя матери Рауля, оказался человеком благородным. Он не оставил сына своей милостью, принял участие в его судьбе и дал ему, как это иногда случалось, фамилию, производную от собственной – Ранцов. Прошло много лет, сменилось несколько поколений, и на свет появился их далекий потомок, Алексей – последний подопечный Мечтателя. Вот такая удивительная история, вот так, как сказано в одной великой книге, причудливо тасуется колода…
Поскольку Алексею Ранцову предстояло сыграть решающую роль в том спектакле, который Большой Босс задумал и доверил мне честь воплощать, мы с большим нетерпением ждали рождения этого мальчишки. К тому времени, как ангел получил задание охранять его душу, Мечтатель уже вконец истомился от переполнявшей его жажды творчества. И тут настал черед вступить в интригу его подруге с черным крылом. Иволга выслушала пламенные речи своего возлюбленного, его жалобы на грешных подопечных и грезы об охране души поэта или писателя – и в голове ее возник хитроумный план. Она притворилась, что готова помочь Мечтателю, но на самом деле помогала лишь себе самой. Для начала Иволга, как нам того и нужно было, подробно обсудила с приятелем все грехи его бывших подопечных и подвела его к мысли, что он «собрал» уже полный набор пороков, не считая последнего – лени. После этого разговора Мечтатель почти убедился, что следующий его подопечный окажется лентяем – а нам только это было и надо!
А затем Иволга сделала вид, что ищет для своего друга-хранителя подходящую кандидатуру. Да, она действительно разыскала в Книге Судеб душу, обладателю которой было написано на роду стать популярным писателем, и показала этот свиток, с надорванным уголком, своему любимому. Но при этом положила в условное место совсем другой свиток, также надорванный, с судьбой человека, абсолютно далекого от литературы. По ее расчетам, Мечтатель должен был перепутать души и, попав на Землю, начать вмешиваться в судьбу подопечного, заставляя его творить – он ведь будет уверен, что тот писатель по призванию, но просто лентяй! За такое самовольство ангела-хранителя, конечно, накажут и навсегда запретят работать на Земле, а значит, прекратятся их вечные разлуки, и Иволга всегда будет рядом с тем, кого любит.
В общем и целом все так и получилось, но как же труден был наш путь к успеху! Начать с того, что в процессе выбора душ все чуть не сорвалось – вышло так, что Мечтатель нашел сразу оба свитка и долго колебался, какой же из душ отдать предпочтение. Я чуть копыта не отбросил, пока наблюдал за этой сценой! Ведь дело происходило на Небесах, и никак вмешаться в процесс я, естественно, не мог. И если бы Мечтатель остановился все-таки на душе настоящего писателя, как его там звали, Борисом Звягинцевым, кажется, вся моя многовековая работа оказалась бы насмарку, а Большому Боссу пришлось бы готовить другой ход в Великой шахматной
Признаюсь, я откровенно развлекался, наблюдая, как хлопочет Мечтатель. Уже с самого детства он приучал своего ненаглядного Алешеньку к чтению и развивал его фантазию – а я с тех же самых пор старался побольше отвлекать мальчишку, переключая его внимание на всевозможное приятное безделье. Разумеется, ангел очень скоро поверил в то, что Алексей принес ему в подарок последний грех, которого, как сказали бы люди, не хватало для комплекта, – лень.
Начинать писать Алеша никак не хотел. Это было странно даже для меня. В юности ведь почти каждый считает себя гением, кропает стишки, ведет дневник (не сомневаясь, что потом благодарные потомки будут им зачитываться) и «пишет книгу», замирая душой от собственной значимости. Конечно, лишь в одном случае на тысячу, если не реже, это действительно к чему-то приводит. А в остальных случаях стишки уже через несколько лет самому автору смешно и стыдно перечитывать, дневник забрасывается после третьей же записи, а «великая книга» оборачивается жалким подражанием чему-то из прочитанного или неудачной попыткой пересказать собственную, никому особенно не интересную биографию. И тем не менее ничем похожим Алексей Ранцов не занимался. Он писал статьи для заводской многотиражки, учился на факультете, где литературное мастерство является одним из изучаемых предметов, делал, выполняя университетские творческие задания, всевозможные этюды и зарисовки, писал эссе и очерки – но ни разу до самого второго курса у него не возникло желания сочинить что-то свое, не по заданию, а просто так. Его хранитель был в отчаянии, но и меня такое положение дел тоже не устраивало. Пришлось быстренько внушить Алексею любовь – в достаточной мере несчастную, чтобы она могла стать стимулом для творчества, – и подтолкнуть его к тому, чтоб он взялся за перо. Этот простофиля Мечтатель небось до сих пор не подозревает, что появлению на свет самой первой повестушки своего подопечного (на мой взгляд, примитивной, смешной и бездарной) он обязан именно мне. Но это был первый шаг, необходимый нам обоим. За ним последовал второй – новая повесть, – уже посолиднее первой. Несмотря на то что в работе над ней я участвовал лично, на литературный шедевр или бестселлер она, конечно, никак не тянула. Но это уже было неважно. Донельзя счастливый оттого, что, как думалось ему, он не ошибся в своих прогнозах, Мечтатель развернул кипучую деятельность, добиваясь того, чтоб его подопечного заметили и издали. А мне оставалось лишь с улыбкой наблюдать за его стараниями.
Так пошло и дальше. Парень не занимался сочинительством, поскольку не имел к этому делу ни склонностей, ни способностей, а его хранитель считал, что он ленится, и напрягался изо всех сил, чтобы заставить Лешу писать. В основном ему это удавалось, иногда и с моей помощью. Ведь мне тоже было нужно, чтобы Алеша Ранцов состоялся как литератор и прожил именно такую судьбу, какую придумал ему хранитель, а никакую иную. Впрочем, после второй повести от меня долго почти ничего не требовалось – ангел, считавший, что наконец-то приобрел то, о чем грезил, так старался, что отлично справлялся со всем сам. Сам заставлял «лентяя» сочинять, сам вдохновлял его на работу, сам подсказывал ему образы, слова и сюжеты, сам добивался публикаций, успеха и славы для своего подопечного. А когда даже Мечтателю стало окончательно ясно, что «писатель», по большому счету, ни на что в этой области не годен, его хранитель сам взялся за перо и принялся за создание книг. Он так увлекся и получал от этого занятия такое необычайное наслаждение, что даже ни разу не задумался, правильно ли поступает и одобрят ли его поведение Наверху. Дорвавшись наконец до исполнения своей заветной идеи, он просто забыл обо всем остальном.
Признаюсь, что и я тогда получал не меньшее удовольствие, играя с Мечтателем в этакие «кошки-мышки». Ведь и я тоже мог влиять на судьбу Алексея, подчас не меньше, а даже больше, чем его хранитель. И мне необычайно нравилось кидать его из крайности в крайность – от одной женщины к другой, от писательского дела к автомобильному бизнесу и обратно. Чем больше было таких колебаний, тем больше хранитель нервничал и, соответственно, совершал ошибок. Я очень гордился собой, так как вел великолепную игру и делал это весьма успешно.
Меж тем ангел Мечтатель окончательно превратился в Зачитавшегося – кроме книг, его уже ничего не интересовало. Особенно после того, как он придумал для себя еще одну забаву – воплощение в жизнь описанного в произведениях А. Ранцова. Мне самому эта идея также очень понравилась, и нередко я тоже принимал участие в реализации того или иного эпизода, придуманного Алешей. Нет, церковь я, как вы сами понимаете, не восстанавливал, это занятие никак не для меня. Но вот к знакомству первой жены Алексея Вероники со швейцарским бизнесменом, выходцем из России, к их роману и свадьбе я руку приложил. И то, что фильм, снятый по книге Ранцова, получил приз на международном кинофестивале (в одном из романов Алексея главный герой, писатель, добивается этого) – тоже моя заслуга. Как и то, что к лучшей подруге второй жены Алексея Риты вернулся муж, и то, что другая ее подруга в сорок лет все-таки родила ребенка, хотя все врачи ставили ей диагноз «бездетность», – все это Леша описывал в своих романах. Да много их было, таких историй, уже не упомнишь! Конечно, реализовывались только хорошие, положительные прогнозы, и вы понимаете почему. Если бы сбылось хоть что-то негативное из предсказанного, Алексей мог испугаться и окончательно перестать писать, а это не устраивало ни меня, ни его ангела.