Ловушка любви на празднике весны
Шрифт:
— Жаль.
Я отскочила от куста и виновато подняла взгляд. Лоран держал в каждой руке по стаканчику. Один протянул мне. Затем, помявшись, всe же опустился рядом и вздохнул.
— Ты так уверена, что это просто прогулка?
Спрашивать, произнесла ли я последнее вслух, нужды не было. Я лишь потупилась и тихонько попросила прощения.
— Нет, конечно, — захотелось оправдаться мне. — Ты очень хороший и интересный, но видишь как. Мне совсем хреново, — на этом я пригубилась к стакану, надеясь, что разговор завершeн.
— Да всe в порядке, — ласково убедил Лоран.
И едва я облегчeнно
— Я же не тороплю ни с чем. Я знаю, что такое лунный цикл. У меня несколько сестeр. Вира в эти дни даже с кровати встаeт с трудом, у неe очень обильные. Почти неделю приходится перестилать еe постель ежедневно. И так каждый месяц. Хочешь, принесу тебе шоколада? Ей помогает. Ненадолго, правда. О, ещe хорошо приложить грелку к животу и пояснице, а Мика в лунный цикл любит горячие ванны…
Лоран столь воодушевлeнно рассказывал про способы, которыми его сeстры облегчали себе жизнь, что не заметил, как заговорил громче. И теперь, когда на нас обратили взоры случайные прохожие, а одна добродушная женщина подошла и шeпотом сказала мне, что при ней есть запасная тряпица, совершенно чистая и новая, не разу не пользованная, так что мне можно забрать себе, то я уверилась: Лоран не для меня.
Глава 18. Воспоминания
Мои ноги были тяжeлыми, будто весь день я бегала, а не сидела на пледике. Расставшись с мальчиками возле дома Мии, мы устало переступили порог. Подруга светилась от счастья, явно довольная прошедшим днeм. Я же еле стояла на ногах, причeм больше от обиды, чем от усталости. Пока Лоран нагружал меня жизненными премудростями своих сестeр, я не находила в себе смелости прервать его. К тому времени, когда в моей сумочке поселилась чужая новенькая тряпица, от которой я тоже не знала как оказаться, а Лоран затих, исчерпав объeмные познания о лунном цикле, Сир и блондинка куда-то пропали.
— Хорошо погуляли!
— Ага, — ответила я устало и, услышав, что Мия ставит чайник, тут же добавила, — мне шоколад!
Пока подруга что-то напевала на кухне, готовя напитки и высыпая сладости в вазочку, я лежала на постели лицом в подушку. Снизу поднимались ароматные запахи, и живот ответно заурчал, но сил подняться я не находила.
Лоран хороший парень, но не мой. С ним оказалось скучно. Я вовсе не ожидала, что день пройдeт подобным образом. И теперь у меня, похоже, отбирали выбор на свободу. Я то ожидала хорошенько отдохнуть, развлечься, провести день в веселье и лeгких беседах. Лоран же… Исчерпав советы от сестeр, вновь вернулся к политике, что меня совсем не интересовало. Я попыталась перевести тему разговора на праздник, поделилась, как мне нравятся убранства. Юный маг, каким-то непостижимым образом, превратил разговор о бумажных фонариках в философский трактат.
— Он мне и так не подходил, — проныла в подушку, но не помогло.
Лоран ведь хороший. И совсем не виноват, что скучный, что если пришeл к какому-то выводу, то его не остановить. Я вздыхала в подушку, даже когда Мия снизу позвала на сладкий перекус.
Выбор мой вдруг сузился до замужества, или… Без или. Слишком уж расслабленно Сир общался с блондинкой, а искать кого-то нового не хотелось. Времени-то всe меньше!
— Опять за своe? — Мия поднялась в комнату с широкой вазой в одной руке и двумя чашками в другой. — Освободи столик, поставлю тут. Ушки. Уже неделю лежат, но им ведь не страшно, да? Там ещe изюм в глазури. Поищи на дне.
— Как скажешь, — насилу поднявшись, я села в обнимку с подушкой. — Думаешь, не выйдет?
— Ты не сможешь.
— Почему это? Папа в полной уверенности, что я отдыхаю и вернусь по окончанию маскарада. Брат мне тоже доверяет.
— И я тебе доверяю, — посмеялась Мия. — Ты ж хорошая. Никогда против отца не пойдeшь. Только если силком тащить. И то, даже у меня не всегда выходит.
— Не правда.
— Не бурчи! Это даже здорово. Как бы мы познакомились, если б ты не была такой послушной?
Мия права. Если бы папа тогда меня не увeз, неизвестно как бы сложилась моя жизнь.
Тогда брат сбежал. Я не видела от него ни слeз, ни злобы, ничего. В один день он померк, словно духи вытянули из Оливера все чувства и эмоции. Пришeл домой. Обнял меня и держал так долго долго.
— Неужели? — взмолилась бабка, сидевшая со мной, и еe голос разбил окружившую нас тишину.
— Да, — с трудом протолкнул из себя брат и сжал меня пуще прежнего. — Всe.
Бабка заплакала. Брат отпустил меня, прошeл в свою комнату и закрылся. Вечером оказалось, что он собрал вещи в сумку и покинул дом через окно. Лишь тогда бабка подошла ко мне, взяла за руку и сказала, что я должна быть сильной, что скоро приедет мой отец, что мамы больше нет.
Воздух вокруг меня словно потяжелел. С трудом я пропускала его через ноздри. Воздух жeг глаза, оставляя за собой полосы слeз. Грудь сдавило, как если бы я попыталась влезть в наряд меньшего размера и вдобавок затянуть его тугим корсетом.
Я не понимала. Не хотела понимать. Даже, когда через два дня приехал отец и самолично завернул маму в серые ткани. Еe глаза закрылись, но спутать со сном еe было нельзя. Некогда пухлые щeки впали, челюсть опустилась, провалилась куда-то вниз. Грудь мамы не вздымалась от мерного дыхания спящего. Кожа окрасилась в болезненную серость.
Отец возложил еe на соломенную постель последнего сна и поджог. Он стоял возле меня и медленно гладил по голове, больно нажимая ладонью на макушку. Его жeсткие касания не успокаивали. Они будто раз за разом напоминали — мамы больше нет.
— Собирай вещи, — непреклонно сказал отец на новый день. — Мы уезжаем в Лодд.
Не помню, почему я тогда не хотела. Хотя, если задуматься, то понять можно.
В деревне я всe знала. Каждую улочку, каждое деревце. У меня были знакомые и друзья. А что предлагал папа?
Он хотел увезти меня неизвестно куда. В далeкий Лодд, где я была лишь пару раз и ничего не знала. В каждый прошлый приезд меня закрывали в доме, не выпуская дальше двора. Я почему-то полагала, что и теперь будет также. Отец запрeт меня, а сам с утра до вечера окажется занят. Ни мамы, ни брата, ни друзей.
Я плакала, кричала и била папу кулаками. Он позволял мне всe, стойко снося всплески безумных эмоций. Только остаться не дал. Когда огонь обиды затух, схватил в охапку и занeс в экипаж. Но когда мы добрались до отцовского дома, лучше не стало.