Ловушка Пандоры 2
Шрифт:
— С тех пор, как разделились на ангелов и демонов, — задумчиво откликнулся Люцифер. Он, в отличие от брата, не ощущал радости, только горечь и отчаяние. — Я думал, что только демоны не могут больше вернуться в свои истинные обличия. Значит, и вам не удавалось?
— Нет, после священной войны — никто не мог, — покачал головой Михаил. — После войны всё изменилось, даже наш дом перестал быть прежним, всё в нём стало чужим, мы долго привыкали. За это ангелы так люто ненавидели падших. Мы считали, что это ваше падение отравило собой
Люцифер сел и задумчиво стал наблюдать бурлящий поток реки. Течение закручивало в себя палки, растительность, бытовой мусор. Мусор означал, что поблизости живут люди. А там, где люди, там есть выпивка.
Война. Люцифер не помнил ни о какой войне, но знал, что она была. Знал, потому что война лишила его дома и братьев. Разделила мир на две половины — на ад и рай, на добро и зло.
— А была ли она, война, Михаил? — впервые задался он вопросом.
Михаил тоже принял сидячее положение. Задумчиво потер переносицу. Сперва вопрос возмутил его. Никто из ангелов никогда не задавался таким вопросом — все знали, что война была, хотя никто и не помнил её. Знали, потому что верили, а не потому, что помнили. Они все верили Богу, своему отцу.
— Может, и не было, Люций, — неожиданно для самого себя согласился Михаил. — Мы верили тому, что написал об этом отец.
— Кажется, наш всемогущий батюшка в очередной раз сыграл с нами злую шутку, — усмехнулся Люцифер.
Они еще немного помолчали, глядя на горы и реку. В красивое место их занесло, здесь царила весна, но не слащаво-южная, а умерено-северная. Живописный уголок: на вершинах гор еще снега, а внизу уже пробивается зелень. Найдя гладкую, отполированную гальку Люцифер швырнул камешек в воду.
— Я верил, что защищаю их, — тихо проговорил Михаил. — Я думал, что помогаю им, думал, что ты играешь с ними в свои игры! Люций, прости меня, я тогда не знал…
— А теперь — знаешь? — спросил Люцифер с горечью.
— Да, теперь знаю, — вздохнул Михаил, вспомнив улыбку Марии.
— Что, наш папочка спел тебе другую песню? — скривился Люцифер, снова зашвырнув камешек в воду.
— Я утратил веру в его песни. Разве такое возможно? — смотря на то, как камешек исчезает в голубой воде, прошептал Михаил. — Разве может ангел полюбить человеческое дитя, подобно смертному? Полюбить женщину страстно, самозабвенно. Забыть ради неё о долге, о чести, о себе…
— …И проклял Демон побежденный Мечты безумные свои, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!..[1] Так что я не ангел, я пал. Я демон, и как демон любил и люблю. Не человеческая это любовь. Люди влюбляются семь раз на дню, а демон — лишь однажды.
— Я не о тебе говорил, — грустно возразил Михаил.
Люцифер пару минут внимательно разглядывал брата. Покачал головой и насмешливо переспросил:
— И ты, Брут? У тебя её тоже отняли?
— Нет, я оставил её сам, по настоянию отца, — ободок света вокруг зрачков и головы Михаила стыдливо пыхнул и почти погас. — Я решил, что так будет лучше для неё. Что мой долг выше нашей любви.
— Значит, ты не любил, как я.
— Да, я любил иначе, — согласился Михаил, погружая пальцы в холодный песок. — Но я потерял её, так же, как и ты.
— Нет, ты отказался от неё сам, а я бы ни за что не отказался от своей Софьи, — жестко возразил Люцифер, отправляя очередной камешек в воду.
— Я просто отстранился, дал ей шанс прожить нормальную человеческую жизнь. Я… тебе не понять, — махнул рукой Михаил.
Его свет совсем погас, он удрученно разминал в руках откопанную из песка глину.
— И теперь ты не знаешь, где она?
— Не знаю. Она пропала, как и твоя Софья. Раньше я чувствовал душу Марии, а потом она исчезла. Не умерла, а исчезла. Я пошел по следу и обнаружил нечто странное, нечто… Я даже не могу понять, что именно, но оно меня пугает, Люций.
— Что говорит отец? — встав на ноги, поинтересовался Люцифер. Его все еще слегка пошатывало, но идти он мог.
— Он не желает со мной говорить. Сколько я не взывал — он глух. А сейчас и его сущность я перестал ощущать. — Михаил, устав задирать голову, тоже поднялся с земли. — Что-то происходит, Люций, что-то надвигается на нас. На всех нас!
— И? От меня-то ты чего хочешь? — раздраженно спросил Люцифер.
— Помощи, — Михаил размахнулся и кинул слепленный из глины шарик в воду.
Люцифер затрясся от смеха. Смех все нарастал, пока не обратился в истерику, Люцифера даже пополам согнуло. На глазах выступили слезы, а хохот продолжал звенеть над долиной.
Михаил, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждал.
— Когда-то я молил тебя о том же, — резко сделавшись серьезным, напомнил Люцифер.
— Я помню, — виновато прошептал Михаил.
— Нет, — отрезал Люцифер.
— Дело не только во мне, — горячо заявил Михаил. — Вместе у нас больше шансов узнать.
— Что узнать?
— Правду.
— Знаешь, в чём правда? — насмешливо поинтересовался дьявол. — Правда в вине, и мне нужно опохмелиться. Попробуй, может, и тебе полегчает.
Люцифер развернулся и поплелся прочь, оставляя глубокие следы на мокром песке.
— Люцифер! — окрикнул Михаил. — А как же твоя дочь?!
— У меня нет дочери.
[1] М.Ю. Лермонтов «Демон»
Вспышка 3. Зов крови
— Кароч, иду я по улице, а мне навстречу пятеро чуваков выходят, и говорят такие, что я одет как-то не так, прикинь? А вокруг темно и никого нет. И избили меня, ну я им тоже, конечно, вмазал, но их-то пятеро было, а я один. Вот так и жили, ни за что ни про что, огребая… — доносилась вдохновенная болтовня из кармана.