Ловушка

То, что он умер, еще не доказывает, что он жил

С. Е. Лец

– Твою ж… – тихо прошептала Эмма, медленно отступая ко мне.

– Ты чего? – обернулся на нее Сашка.

Эд молча подошёл к сестре, коснулся плеча. Она вздрогнула. Распахнутые в испуге глаза смотрели в сторону, не моргая. Замерший в попытке вдохнуть рот дрогнул. Губы едва заметно шевельнулись:

– Там…

Эмма заторможено показала рукой вправо, вынуждая нас повернуться.

– Что «там»? – обеспокоенно

– Показалось… человек стоит…

Наконец Эмма мотнула головой, будто стряхивая пелену наваждения.

– Тебе б очки носить, – буркнул Эд и снова посмотрел в указанную сторону. – Видно же, что коряга обычная. Тут весь лес, похоже, в таких. Каждую будешь бояться?

– Тебе видно, а мне нет! – она, вывернув руку за спину, потянулась к боковому карману своего рюкзака за бутылкой воды. – Ты посмотри, как силуэт похож. Ещё и блеснуло что-то. Будто в руках топор. Вот я и испугалась.

Пока Эмма жадно пила, я присмотрелась к коряге. Наверное, заметь я ее боковым зрением, тоже бы напугалась. Если не вглядываться в детали, то вполне получалась фигура высокого широкоплечего человека в черном балахоне. А если бы у него еще и топор был…

Так себе встреча, на мой взгляд. Особенно в этом лесу…

– Ребят, а у вас инет есть? – спросил Сашка, глядя на экран телефона. – У меня сеть пропала.

– У меня тоже, – покачала я головой, проверив свой.

– У меня показывает «эйч плюс», – Эмма повернула экран смартфона к Сашке. – Это что вообще значит?

– Ничего хорошего, – с привычными нотками недовольства выдохнул Эд. – И сдалась вам эта глухомань?! Чё дома не сиделось…

– Тебе волю дай, с дивана б не слез, – снисходительно улыбнулась Эмма. – Обломов двадцать первого века. Ты скоро как те человечки из «Валл-И» будешь. Пузатый и с короткими ручками.

– Ага, прям как Ти-Рекс, – усмехнулся Сашка и, прижав локти к телу, принялся скрюченными пальцами тянуться к Эмме. – Хотя нет, те за жратвой всё-таки бегали.

– Очень смешно, – сморщился Эд. – Может, пойдем уже?

– Пойдем, – кивнул Сашка, – только сориентируюсь, где озеро…

Он, озираясь по сторонам, принялся поворачивать телефон на ладони, выбирая направление.

Что можно увидеть в бесконечном лабиринте деревьев, я не понимала. Куда ни глянь, всюду одинаковый вид.

Иногда на глаза попадались поваленные деревья. Одни безжизненно валялись рядом с уродливыми огрызками пней, другие и вовсе были вырваны с корнем.

Глухо стонали высохшие стволы, привалившись к соседям. Их голоса да гуляющий по верхушкам ветер были единственными звуками леса. Ни птиц, ни машин вдалеке…

Наконец выбрав направление, Сашка бодро зашагал влево от жутковатой коряги.

Мы с Эммой шли рядом, Эд плелся сзади.

Землю местами укрывал скользкий мох. Его ворсинки, будто мокрые щупальца, липли к штанинам, норовили пробраться под них. Торчащие повсюду ветки цепляли одежду, били по телу.

Несмотря на обещанную жару, в лесу было прохладно. Солнечные лучи с большой неохотой пробивались в подлесок сквозь плотные кроны.

Наконец, в царящем полумраке показался просвет – полянка с дрожащей ряской, окружающей кочки.

– Болото, похоже… – обернулся к нам Сашка. – Обходим?

– Ну разумеется! – воскликнул Эд, вытянув вперед и приподняв ногу, намекая, что мочить брендовые кеды он не намерен.

Зачем подруга везде таскала с собой брата, оставалось загадкой. Эдуард был угрюмым и нелюдимым. На вопрос «Как дела?» он неизменно жаловался на все, что его окружало: светит солнце – жарко; небо затянули тучи – холодно; идёт дождь – сыро. Казалось, при раздаче жизнелюбия он отдал все сестре, забрав себе уныние и апатию, предназначенные им на двоих.

Мы повернули направо, двигаясь по кромке поляны.

Здесь будто проходила граница разных миров. С одной стороны было светлое пятно с болотистой жижей под ногами, с другой – твердь, но окутанная полумраком и холодом.

Казалось, из глубины этой мрачной стороны кто-то внимательно наблюдал. Протягивал свои жуткие руки-ветки, не то желая нас затащить обратно, не то выталкивая в хлипкую грязь освещенной поляны.

Спустя минут десять мы уткнулись в ручей шириной около метра. С рюкзаками такой перепрыгнуть было проблемно…

– Может, попробовать в другую сторону? – предложила Эмма, тщетно высматривая поблизости мостки для перехода.

– Да вы издеваетесь!!!

Не дожидаясь наших ответов, Эд развернулся и пошел обратно.

Пока мы огибали поляну, на небе появились тучи. Стало темнее.

Ветер, срываясь с верхушек, все чаще залетал вниз. Он раскачивал высохшие стволы, заставляя их стонать еще громче.

Вдалеке послышался скрип, треск и оглушительный шорох обвалившегося дерева.

Эмма испуганно отшатнулась, налетела на Сашку:

– Извини…

– Ничего, – он усмехнулся, подмигнул ей: – судя по карте, до озера метров пятьсот. Скоро отдохнем, пожарим мясо.

– Ну да…

Эмма становилась все менее уверенной. Шла она, в основном, опустив голову, внимательно глядя себе под ноги.

Признаться, мне идея поездки сюда тоже нравилась с каждым шагом все меньше. Напряжение сковало разум, провоцируя воображение подпитывать страх.

Всякий раз, когда кто-то из ребят заговаривал, я вздрагивала от вспыхнувшего испуга. Стоило ветке зацепить мою кофту, в немом крике ужаса я открывала рот.

Каждый новый шорох веток, дополненный непроходящим ощущением хищного взгляда, сбивал ритм сердца. Между стволами постоянно что-то мерещилось. Что-то жуткое, кровожадное…

И как Сашка убедил меня зайти в северный лес?

Все детство мы с ним слушали одни и те же истории о проклятом лесе, примыкавшем к нашей деревне с севера. Старики, заставшие времена Советско-Финляндской войны, утверждали, что места там гиблые.

Рассказывали, что в этом лесу с незапамятных времен пропадали люди: охотники, грибники. А то и вовсе вспоминали беглых крепостных.