Лоза Шерена
Шрифт:
Но не Рэми. Рожанин. Рожанин, окутанный сиянием силы целителя. Проклятое дитя. Колдун, который казался Ару самым важным, самым желанным в этом мире.
– Я пришел, мой архан, - прошептал мальчик.
– Слишком поздно, - ответил Ар.
Но пропасть в душе, мгновение назад бездонная, начала стремительно наполняться светом. Ар захотел жить. Подошел к мальчишке, взял его за руку и втянул за собой в дом.
А когда Ада проснулась, то Ар сидел у камина, сжимал в объятиях незнакомого
И когда в комнату явился позванный Эдлай, когда архан приказал отдать мальчишку-рожанина жрецам, Ар вдруг поднялся с кресла, сжал кулаки и крикнул:
– Это мои земли! Мой народ, мои люди! Не позволю, слышишь, не позволю и пальцем тронуть! Если осмелишься обидеть мальчика, убегу! К самому повелителю. Брошусь в ноги и попрошу назначить другого опекуна!
Странно, но вечно угрюмый, беспристрастный Эдлай вдруг улыбнулся. Опустился перед маленьким арханом на корточки, погладил золотившиеся волосы и вдруг прижал к себе.
– Мой бедный мальчик, - прошептал Эдлай.
– Я сделаю все, что могу. Отдам хариба твоего брата в школу магии... защищу его. Даю слово, даже если Рэми мертв, его тень будет жить! Потому что ты этого хочешь.
Арман вновь заплакал. Горько, навзрыд. В последний раз в своей жизни.
И тогда он полюбил Эдлая, как отца. А сегодня Эдлая арестовали из-за слов Рэми, и Арман ничего не может сделать...
Загорелся светом шар вызова.
– Войди!
– приказал Арман, поворачиваясь к Эллису, тому самому мальчишке, что когда-то вытянул Армана из отчаяния. Помощнику брата, предназначенного ему богами.
– Мой архан, ваш брат просит о помощи...
– Арман вздрогнул, повернулся к Нару, укрыл его одеялом, открыл дверь в кабинет и, жестом приказав Эллису войти, сказал:
– Я слушаю. Говори.
Глава шестнадцатая. Оборотень
Клякса перехода получилась больно уж блеклой. Мигнула раз, второй, и пропала, оставив резко пахнущий, черный дым.
– Если архан соизволит и дальше играть с собственной силой, - ровно сказал стоявший за спиной Эллис.
– То позвольте мне первым опробовать созданный вами переход.
– Даже не мечтай, - зло ответил Рэми.
– Жертвенной овечкой на другом алтаре прикидывайся, а здесь публика не та.
Второй раз получилось лучше. На этот раз клякса исчезать не спешила. Как и полагалось, она истощала горько пахнущий, синеватый дымок и растекалась по морозному, чистому воздуху парка мягкой, аккуратной пленкой.
Однако входить в переход Рэми не спешил: побаивался. Он не был уверен, что там, за хрупкой преградой, на самом деле нужное место, а не...
– Мой архан?
– Эллис шагнул вперед, явно намереваясь воспользоваться переходом первым.
Рэми зло оттолкнул
Послушно мелькнула под ногами пустота, рассыпало звезды ночное небо, и ругаясь, Рэми по пояс утонул в пушистом снегу.
За спиной из кляксы плавно вылетел Эллис. Юный маг, осмотревшись, произнес короткое заклинание, и невидимая рука довольно грубо выдернула Рэми из сугроба, подвесив в воздухе. Снег, мягкий мгновение назад, вдруг покрылся плотной, ледяной коркой, сразу же заискрившейся в лунном свете. Эллис встал на корку, проверив ее на прочность, махнул рукой, и тугой порыв ветра плавно опустил Рэми рядом с невозмутимым магом.
– Где мы, мой архан?
Рэми огляделся. Пожалуй, у него все же получилось. И выглядело все вокруг иначе, чем луны назад, а все же место было правильным: та же низко склонившаяся над дорогой береза, то же ощетинившиеся гнилыми пеньками, спавшее под снегом болото по правой стороне, тот же заброшенный, забытый людьми тракт под ногами.
В последний раз Рэми здесь был вместе с Жерлом. В последний раз дрожала в дорожном песке выпущенная дозорным стрела, и стоял в нескольких шагах от них, у той ели, ободранный, жалкий оборотень.
Как давно это было? Или все же недавно? Да и жив ли теперь тот оборотень? Может, встречает брата там, за гранью?
Рэми надеялся, что жив.
– У меня есть имя, - запоздало поправил Рэми Эллиса.
– Если боишься, можешь возвращаться. Ты сам за мной поплелся.
Поплелся - не то слово. Чуть ли на коленях умолял Эллис остаться, отдохнуть перед посвящением, послушать совета телохранителя. Но Рэми был непреклонен.
Жерл мертв. И хоть разум кричал, что надо готовиться к посвящению, сердце болело, кровоточило и жаждало мести. А еще больше - ответа на вопросы. Рэми надоело быть единственным, кто ничего не знает и ни о чем не догадывается.
– Я...
Рэми слушал хариба вполуха, вглядываясь в синие тени, пронзая лес вновьобретенным магическим зрением. Там, невдалеке, заснул в сугробе глухарь... Рядом - еще один. Берлога... медведица с медвежонком. Поймавший мышь лис, предсмертный хрип зверька и на мгновение замерло сердце от оглушающей волны насильственной смерти. И тут же, когда волна мягко опала - тот, кого Рэми искал.
– Я...
– Что ты?
– выныривая из молчания магии поинтересовался Рэми.
Желание. Страстное желание броситься в синие тени, нестись по свежевыпавшему снегу, почувствовать себя зверем, хотя бы этой ночью, хотя бы один раз...
Почему бы и нет? Давно перестал он считать оборотней нечистью, и объяснил же ему Ар - если его отец лариец, то и сам он, вообще-то, оборотень. И потому хотел попробовать. Хотя бы в эту ночь, в последнюю перед посвящением, а поддаться сладости лунного света, почувствовать, что это такое - надеть личину зверя.