Ложь, которую мы крадем
Шрифт:
Я ломаю шею, хватая Нейта за сальные волосы сзади. Сайлас нанес ему несколько ударов, из открытых ран сочилась кровь, и уже появились синяки.
— Тэтчер, дай мне свой нож. Я протягиваю к нему свободную руку, чувствуя в руке холодный металл швейцарского ножа.
Я легко открываю лезвие, зацепляя лезвие под уже разрезанной открытой раной, приподнимая кожу, разрывая связки и нервы. Это очень больно, я бы не хотел, чтобы это случилось с самим собой.
— Сукин сын!! — Плачет он, я чувствую его теплые слезы на тыльной стороне ладони, когда он увядает в моих
Я не мог представить, какую боль он испытывал.
— Я бы не стал снова лгать, Нейт. Расскажи мне об экстази.
— Черт побери! Блядь! ПОМОГИ МНЕ! ПОМОГИТЕ КТО-НИБУДЬ! — Он воет в ночи, как банши.
Закатывая глаза, я еще сильнее отгибаю кожу, подтягивая ее и вдавливая кончик лезвия в ткань под ним. Я чувствую, как лезвие коснулось его скулы, поэтому начинаю тереть его взад-вперед.
— Кричи, как ебаная киска, сколько хочешь, Нейт. Здесь тебя никто не услышит. Никто не спасет тебя от этого. — Бурлю я.
— Бля, хорошо! — Он стонет, плачет, как маленький ребенок. Хотя я его не виню. — Я буду говорить, пожалуйста, я буду говорить!
Я шлепаю его по противоположной стороне лица: — Самый умный ход, который ты когда-либо делал, Нейт.
— Я получил свой Икс от помощника учителя в Холлоу Хайтс. Имя Крис. Это хороший продукт, единственный парень, который делает его таким в штате. Я просто, я… — Он останавливается.
— Ах, продолжай, Конфетный Король. — добавляю я, покачивая ножом перед его лицом.
— Я просто отмечаю его своим символом, хорошо?! Заставь людей думать, что это я делаю дерьмо. Я встречаю парня на стоянке у Тилли по субботам, он водит белый Volvo. Это все, что я знаю, клянусь.
— Помощник учителя? Ты чертовски шутишь. — Рук дышит.
Я швыряю тело Нейта на землю, он с глухим стуком падает. Окна внутри дома разлетаются вдребезги, из стен раздается слышимый взрыв. Огонь шипит и кудахчет, предупреждая нас о своей ярости.
Я поднимаю руку, чтобы защитить лицо от волны жара. Нам нужно уходить. Сейчас же.
Оставив Нейта там, не боясь, что он заговорит, или если он умрет, в любом случае он не сможет нас тронуть. Он торговец наркотиками, а мы четверо самых важных сыновей в этой гребаной дыре.
Я бегу к машине Тэтчера, используя нож, чтобы быстро порезать шины Нейта, из-за чего ему становится намного труднее обратиться за помощью.
— Все в этом чертовом городе замешаны? Кто следующий, чертовы священники? — бормочет Рук, закидывая сумку на спину, держа шлем в руке, и поворачивается ко мне лицом.
Я смотрю на Сайласа, он смотрит на пламя, которое с каждой секундой поднимается все выше и выше. Потерялся в своей голове, и мне интересно, видит ли он что-то еще, кроме пламени. Интересно, там ли голоса, или он воображает, что люди танцуют в огне?
Интересно, видит ли он ее.
В моих глазах вспыхивает красный цвет, я знаю, что ничего не могу сделать, кроме как смотреть на его боль прямо сейчас. Я не могу ему помочь, во всяком случае, пока. Но я могу убить людей,
Для Сайласа.
Я снова смотрю на Тэтчера. — Если это так, — взрыв сотрясает землю, порыв горячего ветра обрушивается на всех нас. Нейт кричит, огонь, вероятно, распространяется снаружи дома и подкрадывается к нему.
— Тогда мы увидим, как весь город сгорит из-за этой ошибки. Для Роуз.
— Так давай, выплескивай. Скажи мне, что мне нужно знать об этом месте. Где избегать, тайных обществ. — спрашиваю я Лиру, когда мы начинаем собирать обед.
Погода была достаточно хорошей, чтобы поесть на улице, солнечного света, конечно, не было, но дождя не было, и мне нужно было дать моей аллергии отдохнуть от всей пыли внутри стен здания.
Я натыкаю вилкой на помидор и засовываю его в рот, а Лира начинает выдирать косточки из черешни. Темный сок окрашивают ее пальцы. Сегодня был обязательный инструктаж для всех студентов. Занятия начинаються завтра, и я не уверена, взволнована ли я или хочу вырвать свои патроны.
Инструктаж был праздником дремоты. Учитель за учителем, затем декан, выражающий свою потребность в послушании и превосходстве. Учителя, следящие за соблюдением правил, которые существуют здесь дольше, чем большинство из нас живёт. Я почти не слушала, я не собиралась делать ничего скандального, что даже потребовало бы от меня знания деталей их полномочий.
— Что ты хочешь узнать? — Спрашивает она, заправляя один из своих коренастых черных Doc Martens под себя.
— Все, что угодно. —Пожимаю плечами: — В Кеннеди Холле действительно обитают привидения? — Я поднимаю бровь с игривой ухмылкой.
Лира немного смеется: — Кто знает? История гласит, что была девушка, которая спала с одним из профессоров английского языка, когда школа только открылась. Очевидно, он пытался покончить с этим, и она была так разбита сердцем, что спрыгнула прямо с края одного из проемов колоннады. Они обнаружили ее тело у подножия скалы, застрявшее на одном из зазубренных камней. Ходят слухи, что, если прийти в Кеннеди Холл после полуночи, можно услышать ее крики, когда она падала.
Ветер развевает мои волосы за плечами, в голове рождается мысль. Что такого в любви, что заставляет людей хотеть умереть, если они не могут ее иметь? Однажды я слышала, что это химическое вещество в мозгу, я начала думать, что мне не хватает биологии, чтобы чувствовать это.
— С ума сойти, как люди любят так глубоко, не так ли? —говорю я вслух.
Лира вгрызается в вишню без косточек, тихо жуя: — Это нелюбовь. Это одержимость. Две очень разные вещи.
— Да? Тебе не кажется, что это одно и то же?