Ложь, которую мы крадем
Шрифт:
Мои глаза сканировали море студентов, подсознательно выискивая одного из них. Еще один быстрый урок, который я усвоила, заключается в том, что, если вы видели одного из Парней из Холлоу, остальные трое не сильно отставали. Никогда не было одного без другого. Подобно акулам, которые охотятся стаей, никогда не нужно беспокоиться об акуле, которую видите, это та, которая прячется в тени, которую невозможно заметить, с большей вероятностью оторвет вам кусок ноги.
Я не вижу черную толстовку Сайласа, замороженные окрашенные волосы Тэтчер и не слышу щелканья зажигалки Рука сквозь
Паника. Пот. Адреналин.
Это похоже на то, каждое чувство, которое я когда-либо испытывала, объединилось в одно, но в то же время это было не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше.
Боже, я ненавидела его за это.
Но сегодня я их не видела. Я не чувствовала их присутствия. В любом случае организованные школьные мероприятия были не совсем их делом. Слишком много глаз, слишком много ожиданий, чтобы их можно было оправдать.
Я подталкиваю Лиру бедром, немного ухмыляясь: — Мы все еще можем сделать это забавным, да? Было бы неплохо иметь секретное место, где можно спрятаться.
Она смеется с придыханием, и это первый звук радости за последние несколько недель.
— Ты действительно думаешь, что мы найдем его раньше, чем это сделают Трейси и золотой мальчик Гаррет? — Ее глаза обращаются к Истону и Мэри, влиятельной паре как по видению, так и по характеру.
Я не скучаю по желто-фиолетовому синяку, украшающему его в остальном идеальное лицо, или по тому, как Мэри намеренно подобрала свой кардиган к цвету его рубашки.
— Дело не в том, чей папа купит им самую большую яхту. Это про прохождение лабиринта. Нет денег. Нет положения. Конечно, изо дня в день они берут верх, но сейчас у нас есть преимущество.
— Наши очаровательные личности?
Я слегка толкаю ее в плечо, ветерок подхватывает ее кудри и убирает их за плечо. — Кроме того, умница. Наше преимущество — уличная смекалка. Думаешь, этим детям когда-нибудь приходилось думать на ходу? Выбраться из сложной ситуации без мамы и папы? Я сомневаюсь в этом. — Я не была злой, просто сказала правду.
Мне казалось, что мы с Лайрой были единственными людьми в этой школе, которые выросли ниже черты миллионеров. Конечно, у Лиры были деньги сейчас, когда ей было восемнадцать, но она выросла в системе, и я знала, каково это. Я видела, что приемные семьи делают с детьми. Во что она их превратила и позволила им стать.
С самого рождения пришли в этот мир без возможности позаботиться о себе. Они должны учиться и адаптироваться у других. У большинства есть родители, которые направляют и учат их. Чтобы показать им ошибки и права жизни.
Тогда есть другие.
Изгои, потерпевшие кораблекрушение, одиночки мира, которые сами всему этому учатся. Мы учимся на собственном горьком опыте, мы учимся на неудачах, на ошибках. Мы отращиваем когти и острые зубы вместо теплых сердец. Мы пробиваемся на вершину. Мы заботимся о себе и своих. Вот и все.
— Тебя не беспокоит… — Она делает паузу, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, — Лабиринт загорится или попадет в медвежий
Я не смеюсь, хотя и должна. Я бы не отказалась ни от одного из них, чтобы сделать что-то подобное.
Волновалась ли я? Да.
Я собиралась позволить этому разрушить это? Собиралась изо всех сил стараться не делать этого.
— Сомневаюсь, что они будут здесь сегодня вечером. Плюс они не могут попасть в лабиринт, когда мы внутри, на обоих входах есть учителя. Мы должны быть в безопасности, чтобы развлекаться сегодня вечером, хорошо? — успокаиваю ее.
Она кивает, не понимая, что я планирую продолжить: — Но я действительно думаю, что нам стоит подумать о том, чтобы рассказать кому-нибудь, Лира.
Некоторое время из ее рта ничего не выходит, тишина, когда мы снова и снова слышим, как вокруг нас ревет воздушный рожок, сигнализируя о начале и конце пребывания людей в Лабиринте.
— Давай возьмем сегодня вечером. Только этот момент. Всего одна нормальная ночь, и мы сможем поговорить о том, что нам нужно сделать утром.
Это было самое близкое, что я получила от нее. Я знала, что сейчас она более склонна сказать — нет, — но все же чувствовала, что это была маленькая победа. Она начала проникаться идеей довериться кому-то. Полицие. Учителям. Любому, кто мог бы нам помочь.
Я перехватываю ее руку своей: — Ты сможешь не отставать в этой юбке? — Зелено-черная клетчатая ткань касалась верхней части ее бедер, напоминая мне форму Слизерина из Гарри Поттера.
Это было мило, что Лира была такой парадоксальной. Она носила клетчатые юбки и вельветовые штаны, чтобы собирать жутких насекомых из грязи. Всегда входила в общежитие с грязью на коленях и ладонях. То, как она скрестила ноги, когда сидела с книгой на коленях, но при этом рыгала громче, чем любой взрослый мужчина, которого я слышала после того, как выпил банку кока-колы. Как она могла быть такой мягкой, такой женственной, но делать что-то, что сочли бы мужицким. Я восхищалась тем, как легко ей удавалось балансировать части себя.
— Возможно, нет, но мы попробуем. — Она смеется, подтягивая меня к узкой линии входа в лабиринт.
Мы разговаривали, чтобы скоротать время, наблюдали, как ученики терпели неудачу снова и снова, пронзительный гудок пронзил небо как раз перед тем, как учитель объявил, что другая команда еще не нашла ключ.
Следующей была наша очередь, мы стояли между учителем психологии Лиры и моим профессором статистики, ожидая разрешения войти в сгущающуюся тьму между шикарными зелеными изгородями.
Порыв ветра ударил меня сзади, подтолкнув вперед настолько, что мне пришлось поймать себя на краю лабиринта. Он несся сквозь деревья, их больные стволы стонали и раскачивались позади нас.
Глядя на свои сжатые кулаки, на то, как мои ногти впиваются в ладонь, когда ритм сердца начал ускоряться.
— Брайар! — Лира щелкает пальцами перед моим лицом, пытаясь вернуть меня на землю.
— Мы встали. — Она улыбается, направляясь в Лабиринт первой.
Туман опустился низко на землю, засасывая ее в туман, когда она исчезает внутри. Страх лижет мне затылок, но я быстро стряхиваю его. Следуя за моим другом.