Ложь во имя любви
Шрифт:
Эдме приложила руку, вернее, язычок, к подогреванию слухов. Дочь ее сестры и испанского аристократа, чудом спасшаяся от террора, принесшего в жертву ее бесстрашную мать, вернулась во Францию в надежде найти родню, и тогда…
Вопросы тем не менее не иссякали. Правда ли, что она приглянулась самому Наполеону – Бони, как его здесь прозвали, и поспешно выскочила замуж за таинственного сына Ройса, которого никто никогда не видел, лишь бы уберечься от посягательств императора? Но где в таком случае ее супруг? Все были уверены, что Доминика давно нет в живых.
Лорд Энтони
Презрев предписание врачей не покидать постель, Леофрик Синклер, пятый герцог Ройс, сидел спиной к окну в удобном бархатном кресле с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Лорд Энтони, оказавшись сразу после солнечного света в сумрачном кабинете, озаряемом отблесками камина, поначалу не сумел прочесть выражение на лице брата.
Голос Лео был обманчиво ласков.
– Дорогой Тони! Зная, как ты недолюбливаешь запах недуга, я уже перестал надеяться, что увижу тебя здесь. Не иначе, как покинуть Лондон в разгар сезона тебя принудило дело государственной важности.
– Ты не в постели?
Лорд Энтони всегда чувствовал себя в присутствии старшего брата не в своей тарелке, потому и так некстати задал первый вопрос. Герцог ответил на это презрительным шепотом:
– Как ты наблюдателен, Тони! Но тебе не о чем переживать: я действительно при смерти – во всяком случае, такого мнения придерживается олух-врач, недавно получивший за свои познания рыцарский титул. В некоторых случаях оказываются бессильны даже богатство и влияние, не правда ли, Тони? Мне твердят, что в моем случае дают о себе знать излишества юных лет. Рано или поздно всех нас приберет смерть. Кстати, тебе тоже следовало бы поберечься, чтобы успеть насладиться герцогским титулом. Я смотрю, ты набираешь вес, а цвет твоего лица излишне полнокровен. Довольно, садись, не стой с вытаращенными глазами. Помнишь мою непревзойденную мадеру? Или ты предпочитаешь бренди?
– Лео, я…
– Да сядь ты, Тони! Оставаясь на ногах, ты только лишний раз напоминаешь мне о моей инвалидности.
Герцог сделал чуть заметное движение головой, и молодой человек, чьего присутствия лорд Энтони поначалу не заметил, хмуро стоявший у камина, учтиво пододвинул ему кресло.
– Шевалье Дюран. А это, Морис, как ты уже догадался, мой брат лорд Энтони Синклер. Будь так любезен, возьми с полки бренди, друг мой. Думаю, Симмсу ни к чему слышать новость, с которой сюда примчался мой братец.
Приветствуя свидетеля предстоящей беседы холодным поклоном, лорд Энтони подумал: «Шевалье Дюран? Судя по фамилии, эмигрант из Франции. Видимо, последний из приятелей брата…»
Он тотчас одернул себя: связи старшего брата его совершенно не касаются. В отличие от того, с чем он пожаловал к Лео.
Поклон француза был, напротив, низким. Лорд Энтони дал бы этому стройному щеголю около тридцати лет. Вьющиеся каштановые волосы обрамляли пухлую физиономию с надутыми губами.
– К вашим услугам, – учтиво прошепелявил он.
– Шевалье – выходец из старинного рода, последний представитель семьи, – устало проговорил Лео. – К тому же он блестящий фехтовальщик и меткий стрелок. Филипу стоило бы выкроить время и потренироваться. Морис – отличный наставник, а дуэли становятся в наше время обычным делом… Итак, Тони? Можешь говорить без опаски, уверяю тебя.
Лорд Энтони устроился в кресле поудобнее и, бормоча слова благодарности, принял протянутый ему хрустальный бокал.
– Черт возьми, Лео, ты и так все знаешь! Ума не приложу, как ты все пронюхиваешь…
– По своим каналам, любезный братец. Пора бы тебе об этом помнить. Я ждал тебя раньше.
Барон побагровел.
– Я… Одним словом, я ждал, пока все подтвердится, прежде чем тебя беспокоить.
Он делал вид, что не замечает присутствия шевалье, который расположился рядом с креслом его брата и положил тонкую холеную руку на спинку. Кто он такой? Лео следовало бы быть осторожнее.
– Ближе к делу, Тони, не для того же ты тащился сюда, чтобы ходить вокруг да около! Молодая дама, именующая себя виконтессой Стэнбери – насколько я понимаю, она очень молода? – утраченная и вновь обретенная племянница вездесущей графини де Ландри… Итак, что еще тебе удалось узнать?
– С этой стороны все чисто: она действительно приходится Эдме родной племянницей и внучкой последнему графу Эймару, отправившемуся преумножать семейные богатства на Мартинику, но давшему жизнь лишь двум дочерям. Одним словом, – заторопился он, видя, что брат нетерпеливо задвигал бровями, – ее мать состояла в дружбе с казненной французской королевой, отчего попала, в свою очередь, под нож гильотины. Дочь была в то время совсем еще ребенком и потому сбежала с монахинями куда-то в Испанию, в монастырь. Плутовка действительно совсем юна, Лео! Ей от силы семнадцать-восемнадцать лет. Хорошие манеры и так далее. Ее отец, губернатор одной из провинций Новой Испании, наживший состояние, хотел было сделать ее своей наследницей, но…
– Но! Вот мы и переходим к самому интересному. Рассказывай! Только учти: к своему стыду, я теперь быстро устаю. Тебе ведь все это тоже не безразлично? Уверен, что ты навел справки столь же тщательно, как это сделал бы я.
Решив не обращать внимания на присутствие насупленного шевалье, лорд Энтони перешел к подробному рассказу, заодно выставляя Филипа в как можно более выгодном свете.
Герцог слушал его молча, иногда рассеянно барабаня длинными белыми пальцами по бархатному подлокотнику. Продолжая свой рассказ, лорд Энтони заметил про себя, что брат не выглядит смертельно больным. Уж не замыслил ли Лео какую-нибудь дьявольскую интригу? Лео был способен и не на такое. Однако в присутствии шевалье у него не хватало духу сознаться в своих опасениях.