Ложь
Шрифт:
той самой аллее с магнолиями в нескольких шагах от белеющей мраморной скамейки, отражающей
свет холодной и ясной луны…
– Между нами все сказано, Деметрио!..
– Есть еще кое-что… что ты не позволила тебе сказать, о чем не хотела думать…
Деметрио шагнул навстречу жене, закрыв ей путь, и ласково и нежно глядя на нее с бесконеч-
ной, щемящей любовью. Вероника борется с собой, пытаясь сохранить холодный и враждебный вид.
– Даже худшему из преступников позволено
– Я ни к чему тебя не приговариваю!.. Я просто возвращаю тебе свободу…
– Вероника, ты приговариваешь меня к смерти!..
– Неужели?..
– Ты отлично знаешь, что без тебя я не стану продолжать влачить свою жалкую, ничтожную
212
жизнь…
– Почему же жалкую?.. Чего тебе не хватает для того, чтобы быть счастливым человеком?.. Мо-
лодость, здоровье, деньги, личное, довольно сильное обаяние, чтобы заставить любить тебя женщину, которую ты ненавидел…
– Вероника!..
– И которая, напротив, окажется единственной, кого ты не полюбишь?..
– Перед единственной, кого я люблю больше себя самого, я – несчастнейший из людей!.. Перед
той, что является всей моей жизнью, я – неуместный нищий, которого заставляют уйти, чтобы он не
потревожил нас больше. Перед единственной, кого я боготворю до той степени, что подвел ее к алта-
рю, я – меньше, чем раздавленный ногой червяк…
– Деметрио!..
– Я был таким с тех пор, как приехал в Рио-де-Жанейро, я и сейчас такой, так ты со мной и об-
ращаешься!..
– Ты довольно сильно преувеличиваешь… Но теперь я представляю себе, как ты будешь стра-
дать. Ты, привыкший всегда делать то, что пожелаешь, добиваться всего, что тебе заблагорассудится, доводить до счастливого конца самые нелепые и абсурдные планы, играть в свое удовольствие
сердцами людей, пробуждать любовь, управляя чувствами других в своих собственных целях…
– Ты жестока, Вероника!..
– Жестока... Пожалуй!.. Во всяком случае, так и будет, потому что ты научил меня быть такой.
Признаюсь, что мне очень приятно видеть, как ершится и извивается твоя гордость перед первой пре-
градой, вставшей на твоем пути.
– Моя гордость – не более чем подстилка у твоих ног, Вероника… Ты можешь топтать ее, как
тебе нравится, и с каким удовольствием ты это делаешь!..
– Тебе достаточно уйти от меня…
– Даже если ты оттолкнешь меня миллион раз, я не уйду… Я не оставлю тебя до тех пор, пока
ты не поймешь, что мое сердце теперь искреннее, верное, кристально чистое… Но ведь оно было ис-
кренним с самого первого дня. Оно же выдало меня с первой секунды. Я не обманывал, не притворял-
ся, что полюбил тебя. Я и в самом деле так
к тебе несмотря на напускной лед моей злости, несмотря на мои планы мести… Неужели ты не по-
мнишь мои поцелуи?.. Они говорили тебе то, о чем молчали слова из чувства собственного досто-
инства. В эти поцелуи я вложил всю свою душу и отдал их тебе…
Деметрио рухнул на мраморную скамейку, опустив голову и уткнув удрученное лицо в ладони, и Вероника думает, что должна бежать, должна бежать от него подальше, но не может этого сделать.
Ее ноги словно налились свинцом, и какая-то чуждая ей воля манипулирует ее руками и словами.
– Твои поцелуи тоже были лживыми!..
– Нет… Нет!.. Ты – в достаточной степени женщина, чтобы знать это, чтобы быть уверенной…
Ты лжешь, говоря, что думаешь, что я не любил тебя. Ты отлично знаешь, что я всегда боготворил
тебя. Я никогда не отрицал свою безнадежную любовь к тебе. И больше того, если бы я не полюбил
тебя так, как любил, я не женился бы на тебе!..
– Какой новый обман, какой новый фарс ты представляешь?..
– Я и сам этого не знаю, но все было не из ненависти, а из-за любви. Из-за любви я соединил
наши судьбы, связав их узами, которые смогла бы разрушить только смерть…
– Что?..
– Сойдя с ума я смог поклясться отомстить за смерть брата, я смог приехать в этот дом, разыс-
кивая женщину, предавшую его. Но я клянусь тебе, что если бы я узнал правду, что этой женщиной
была Вирхиния, я не сказал бы ей о любви. Я не выдумал бы этот абсурдный, как ты справедливо ска-
зала раньше, план мести. Я ограничился бы тем, что сорвал с нее маску, ткнув ей в лицо ее низость, заставив ее узнать, что я презирал самый богатый рудник Матто Гроссо. Но я не сжег бы свою жизнь
в костре мести. И если я это сделал, то лишь потому, что вся моя жизнь уже неминуемо принадлежала
тебе. Потому что я знал, что ты – единственная женщина, которую я мог полюбить на всю жизнь, а
213
когда ты стала запретной я захотел погрузиться с тобой в этот ад. Неужели ты этого не понимаешь?..
Не видишь?.. Не знаешь?..
– Деметрио… Деметрио!.. Поклянись в том, что все, что ты говоришь – правда!..
– Я клянусь тебе памятью Рикардо!!!
– Деметрио!..
– Вероника, душа моя, жизнь моя. Я сделаю все, что ты пожелаешь… Я согласен на любые ис-
пытания, жертвы, любое искупление вины, но не отталкивай меня, не говори мне, что твоя любовь
умерла, ведь это хуже угасания солнца…
– Я не имею права прощать тебя… Я дала слово другому… тому, кто защитил меня в мой самый