Ложь
Шрифт:
Я почувствовала себя лучше, особенно после того, как лицо Кэри Хейла исказилось гримасой боли. Я не могла это не прокомментировать, ведь худшее что он сделает со мной это просто убьет.
– Чего ты кривишься, словно это ты лежишь отравленный ядом перед каким-то психом.
– Ты меня любишь, Энджел? – он резко посмотрел на меня, от чего колкий комментарий застрял в горле, и я сбилась:
– Чт-т-о?
– Я просил, ты любишь меня?
Я скосила глаза в сторону, мучительно припоминая каждый наш поцелуй. Их было мало, но я помню каждый. Они отпечатались в моей памяти,
Я мрачно перевела на него взгляд:
– Если я не отвечу тебе, ты убьешь меня?
Он наклонился ко мне, и я с усилием шарахнулась в сторону, а точнее попыталась отодвинуться, чего мне не удалось. Его ничуть не смутило это; он прильнул губами к моим волосам, положив руки по обеим сторонам от меня. Я смотрела на его запястье, и думала о том, как хочу сломать ему руку. Чтобы он почувствовал страх и боль.
Я перевела взгляд на него, и приказала:
– Отвали.
– Нет. – Мы встретились глазами. Он был достаточно близко чтобы я могла заметить, что его глаза не черные, как мне всегда казалось. Они с каким-то странным, темно-фиолетовым оттенком. Наверное, мне кажется, но все же…
Он продолжал: - Ты хочешь ненавидеть меня, но ты любишь меня. Это стало твоей ошибкой. Ты слишком открыто показывала свою любовь.
Я недоверчиво произнесла:
– Хочешь сказать, все поэтому? Потому что я влюбилась в тебя? Ты был рядом со мной очень долго. Помогал мне. Был моим другом… ты защитил меня от преследований… ты заставил меня влюбиться в тебя. Если кого и нужно винить во всем этом, так вини себя!
– Ты не должна была поддаваться мне, Энджел, – с сожалением прошептал Кэри Хейл, целуя меня в щеку рядом с губами. Затем, его губы встретились с моими губами, и я почувствовала знакомый привкус апельсинов. Он любит апельсины, я не помню почему, но любит. Однажды, он съел целый килограмм апельсинов, который тетя купила для одного из своих экспериментов в кулинарии. Я тогда решила: нам повезло, и Кэри спас нас от какого-нибудь кулинарного эксперимента на наших желудках.
Я приподняла руки, легко касаясь его волос. Или, я думала, что я могу двигать руками? Я лишь помню волосы Кэри Хейла на ощупь: они мягкие, и длинные, так что я могу сжать кулак. Я притягиваю Кэри Хейла ближе к себе, и он опускается, сгибая руки в локтях.
Мое дыхание учащается, и я не знаю, от того ли это, что поцелуй Кэри Хейла стал глубже, и чувственнее, или, может потому что мой разум орал: что ты делаешь? Он убийца!!! Может, у меня Стокгольмский синдром, или, может, я просто хочу поцеловать его сейчас, потому что знаю – другого шанса не представится… а может, все потому что я знаю – скоро я умру, и может быть это – шанс остаться в живых, но я отвечаю на поцелуй.
Ответа этому нет, я просто притягиваю Кэри Хейла к себе, и забираюсь ему руками под рубашку, а его рука расстегивает замок на платье, и оно оказывается внизу.
Он делает это для того, чтобы не запачкать кровью?
Мое сердце сжимается от паники, и я не успеваю ничего сказать, потому что чувствую на своей груди, что-то холодное, и содрогаюсь.
– Не делай этого, Кэри.
– Я должен.
Я резко выдыхаю, когда моя грудная клетка под давлением. Я вижу кровь, чувствую, как она течет вниз, по ребрам, скатывается на покрывало… Кэри Хейл наклоняется ко мне, и закрывает глаза своей рукой.
– Не смотри, Энджел…
Убей его, прежде чем он убьет тебя.
***
Я открыла глаза, и первое, что увидела перед собой – лицо тети Энн. Бледное, с опухшими глазами, и дрожащими светло-розовыми губами. Я в замешательстве посмотрела в потолок.
Где я?
Опустила взгляд на грудь. Дрожащими руками провела по своему телу, проверяя жива ли. Да, я однозначно жива.
Что происходит?
Я облизала губы. Я все еще чувствовала запах апельсинов. Я все еще чувствовала, что мое тело пронизано холодом и страхом.
– Скай?.. – тетя наконец заговорила. – Как ты себя чувствуешь?
Я сглатываю, и произношу:
– Где мама и папа? Где Алекс? Дженни вместе с ними?
С ее губ срывается стон/всхлип. Я зажмуриваюсь, до боли, и чувствую, как под веками собирается раскаленная жидкость. Слезы покатились из глаз.
– Скай… прости… я не знала, что делать… позвонила тебе... ты не должна была убегать… ты должна была вернуться домой.
Я резко открыла глаза, глядя на тетю Энн.
– Я не сбегала. – Мой голос был звонким, на грани истерики. – Кэри Хейл похитил меня. Он пытался меня убить.
Тетя в замешательстве выпрямилась. Ее лицо тут же перекосилось, и я уверена, что больше всего ей хотелось сейчас сбежать в свою комнату, зарыться в свою подушку, и плакать.
– Скай… Кэри вернул тебя домой… он… нашел тебя, когда ты пыталась уехать из города.
– Что?! – мой голос задрожал. – Он лжет! Он психопат! Он… он…
Он – что? Что я скажу? Что Кэри Хейл похитил меня, увез не знаю куда… потом… убил, а теперь я здесь? В доме тети Энн?
Я надавила ладонями на глаза, прекращая слезы.
– Где он теперь?
– Он уехал. Сказал, что… в данной ситуации будет неуместно, если он останется жить здесь. Я была согласна с ним.
– Уголки ее губ опустились, она наклонилась ко мне, сдавливая в объятиях. Я не предприняла никаких усилий, чтобы обнять ее в ответ. Все происходящее в голове не укладывалось. Слезы давили на глаза так сильно, что становилось больно.
– Детка, если ты хочешь поговорить… я всегда рядом…
Я почувствовала, как у меня перехватывает дыхание.
Мысль о том, что я буду обсуждать произошедшее с тетей Энн вызвала во мне одновременно спазм одиночества, и дикость ситуации. Просто… не укладывается в голове.
Я прочистила горло, и сказала:
– Кэри Хейл. Что он сказал, когда по-вашему, вернул меня?
Тетя отстранилась от меня, сочувствующе кивая. Она догадалась что я не хочу обсуждать с ней то, что произошло. Я никогда не стану выплескивать свою боль и отчаяние на других людей! Следует запрятать их так глубоко, чтобы достать лишь тогда, когда останусь наедине.
– Он оберегал тебя. Не хотел выпускать тебя из рук.
У моей тети больное воображение.
– Я говорю правду, детка.