Ложь

Филдс В.

– Рейчел на работе, в ночную смену. Я должен остаться со своей сестрой.

Разговор не клеился. Эшли потерла руки, согревая, и Иэн тут же включил отопление в машине. Для него это не значило ничего, но для Эшли значило много. Она посмотрела на него по-новому.

Почему она раньше не замечала его?

Потому что ее злило, что он не поддается на провокации окружающих, в то время, как она стала такой как все – стала похожей на своих подруг. Она втайне завидовала этому парню, и всем тем, кто несмотря ни на что не стремился быть популярным, а оставался собой. Это притягивало и одновременно отталкивало ее.

– Что? – Иэн посмотрел на нее, своим мрачноватым взглядом. – Ты хочешь что-то спросить?

– Я думаю о тебе, – сказала Эшли. Было кое-что чего у нее не отнять никому – смелость быть искренней в своих чувствах к другому человеку. Иэн перевел взгляд на дорогу, не поинтересовавшись, что именно она думает о нем.

– Не надо, – лишь сказал он.

– Не надо что? – ее сердце пропустило удар.

– Не нужно влюбляться в меня, Эшли. Ты и я непохожи настолько, что мы не сможем найти общий язык. Давай продолжим делать вид, что ничего не происходит. Я просто буду там, где ты будешь пытаться убить себя, и я буду вытаскивать тебя из этого дерьма, куда ты сама себя загоняешь. Ты лишь несколько раз осталась у меня, ладно? Ничего не было и быть не может.

– Просто высади меня здесь, – попросила Эшли, болезненно сглатывая.

– Нет. Я не везу тебя домой, потому что ты не хочешь туда. Но тебе нужно принять ванну, и промыть рану.

Эшли не нравилось, что она вызывает у него именно такие эмоции. Ей хотелось бы, что бы о ней заботились, искренне, а не по вынуждению.

– Ладно, да ты прав.

Довольно длительное время они ехали молча. Эшли смотрела в лобовое стекло, не отрывая взгляда от тумана. Ей казалось, будто бы она попала в другое измерение, где несколько минут она может быть спокойной и не опасаться, что кто-то может на нее напасть.

– Пожалуйста, дома веди себя так, словно ты не пыталась себя убить, хорошо?
– бесстрастно произнес Иэн, сворачивая на частную дорогу. По щекам Эшли скатились горячие слезы.

Отвернувшись к окну, она украдкой вытерла слезы, и громко произнесла:

– Что ж, хорошо, что ты знаешь, что я пыталась себя убить. Это хорошая причина выйти из твоей машины, и больше не встречаться друг с другом, и, раз мы начали говорить об этом, я могу сказать тебе, что я была у твоей мамы, именно по этой причине.

– Я не хотел тебя задеть, Эшли, даже если тебе так и кажется. Я просто привык быть прямолинейным. Как и ты.

Эшли резко посмотрела на Иэна:

– Так ты что, мне мстишь?!

Иэн тихо рассмеялся:

– Каким образом? По-твоему, я должен был быть с тобой тактичным, после того, как тебя замучила депрессия?

– ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ НИЧЕГО!

Иэн в шоке притормозил, и разъяренно повернулся к ней:

– Кое-что я все-таки знаю. Я знаю, что ты такая эгоистка, что ты подумала, что в этом мире тебя больше ничего не держит. Тебе плевать на твоих родных, и друзей, потому что ты думаешь, что не справишься. Но в действительности, в этом мире нет ничего, что было бы достаточной причиной, чтобы убить себя.

– Иэн. – Эшли медленно вздохнула, стараясь совладать со своими чувствами. – Открой дверь, я выйду.

– Нет, пока ты все не расскажешь.

– Для чего мне это делать, если ты все равно не понимаешь меня? Я не хочу тратить время на такого как ты. Я сделаю, так как ты и просил - я не стану привыкать к твоей заботе и вообще к тебе.

Через минуту, Эшли открыла дверь, и ступила на влажную дорогу, покрытой туманом улицы.

Он не знал о ней ничего, и не имел права делать выводы о том, что могло привести к ее состоянию. Те зачатки привязанности к Иэну которые она стала испытывать после, того как он помог ей несколько раз, рассыпались в один миг. Эшли почувствовала себя глубоко несчастной, почувствовала себя одинокой в этом мире.

Она пересекла площадь, с магазинчиками, в который в другое время обязательно зашла, чтобы полюбоваться на какую-нибудь мелочь, но сейчас у нее совершенно не было настроения.

Девушка остановилась у кафе, размышляя не выпить ли чашечку кофе перед тем, как вернуться домой, встретиться с мамой. Тут она увидела, как из кафе выходит Ева и Том. На площади было мало людей, поэтому она сразу увидела эту странную парочку: Том поддерживал Еву за талию, когда они шли к его машине. Голова рыжеволосой девушки лежала на груди, и Эшли насторожилась – судя по тому, что она знала о старосте, та была не из любителей алкогольных развлечений.

Эшли медленно приблизилась к машине Тома, с другой стороны.

– Что происходит? Еве плохо?

Парень был одет в кожаную куртку, и черные штаны, заправленные в ботинки. Он приблизился к своей машине, и отпер дверцу, по-прежнему не реагируя на Эшли. Уложив свою девушку на заднее сидение, он выпрямился, и медленно обошел машину.

Он томно смотрел на Эшли, из-под полуопущенных ресниц. Взгляд девушки приковали темные круги под его глазами, и она немного отступила, ощущая себя в опасности. Том нравился Эшли, и они даже встречались, но потом, его состояние вдруг ухудшилось, и они расстались.

– Том?..

– Ева выпила лишнего сегодня. Думаю, тебе следует пойти домой.

Эшли нахмурилась.

Он что, ей угрожает?..

***

Кровь была повсюду. Я должна была потерять сознание от боли и шока, но этого не происходило. Боль накатывала волнами, захлестывая разум, и заставляя испытывать то, чего я больше всего боялась. Воспаленный мозг отказывался отключаться, обрабатывая информацию, и анализируя происходящее в сотни раз быстрее, чем когда-либо.

Все было красным - я, люди, которые звали на помощь, выкрикивая указания вызвать скорую, проезжающие машины – все вокруг окрасилось цветом моей крови.

Я очнулась, напрягшись, и точно зная, где нахожусь; в этой кошмарной палате в больнице, точ в точ похожей на ту, где я лежала год назад. Слева от меня распахнулось окно, и ледяной воздух проникал прямо в мои кости. Я медленно села. Обмотавшись наволочкой, похромала к окну.

Несколько часов назад, когда я проснулась рядом была Дженни. Она была в шоке, и лепетала что-то о психе, выскочившем на дорогу. Затем, мне пришлось ответить на вопросы дяди Билла, и тети Энн. Но, самым худшим из всего этого были мои родители - мама так сильно плакала, что я не могла понять, что она говорит, так что папа заорал на нее, и она заревела еще больше.