Ложная слепота (сборник)

Уоттс Питер

– «Тезея» мы потеряли.

– У нас нет доказательств, что «Тезей» погиб, – он резко оборвал ее.

– Да, сэр.

– Никто не говорил, что это будет легкая прогулка.

– Да, сэр. – Она вновь возвращается к экрану, но полковник, кажется, замечает что-то в выражении ее лица, прежде чем женщина отворачивается. Он задумывается, не узнала ли она его.

Вряд ли. Это было давным-давно. И он всегда держался за сценой.

– Ну… – Полковник направляется к двери. – С таким же успехом рой мог туда и клоунов послать.

– Сэр?

Он

останавливается, но не поворачивается.

– Мне хотелось бы спросить – конечно, если таким вопросом я не нарушаю субординацию, сэр. В общем, мне кажется, вам было интересно, что станет делать рой, когда запустится. Но вы сами сказали, что мы не можем с ним справиться.

– Я жду вопроса, лейтенант.

– Почему мы ждали? Мы же могли отравить всех до того, как они соединились. И если это было настолько опасно, то… не слишком удачная стратегия, сэр.

– Рои опасны, лейтенант. Никогда в этом не сомневайтесь, даже на секунду. И все-таки…

Он перебирает варианты, но останавливается на чем-то, похожем на правду.

– Если, кроме убийства, вариантов нет, я предпочитаю взять на себя ответственность за гибель одного разума, а не тринадцати.

Некоторые угрозы маячат под самым носом. А некоторые – не столь… очевидны.

Взять, скажем, женщину на трансляции. Крохотная, от силы 160 сантиметров роста. Ничто в Лианне Латтеродт не говорит о чем-либо, кроме заразительного энтузиазма по отношению к Стране чудес. Нет и следа организации, которая оплачивает ее расходы и отправила в эту поездку доброй воли – разбрасывать радуги и обещать всем Утопию.

Ни намека на силы, притаившиеся в орегонской пустыне, которые дергают ее за ниточки, словно марионетку.

– Мы взобрались на этот холм, – говорит она внимательному ведущему «Диалога». – С каждым шагом вверх видели все дальше и потому продолжали идти. Теперь мы на вершине. Наука на вершине уже несколько веков.

Совершенно непримечательное происхождение: родилась в Гане, выросла на архипелаге Великобритании, первая в группе по теории систем и теистической вирологии.

– Мы смотрим на равнину и видим, как то, другое племя танцует в облаках, еще выше, чем мы. Может, это мираж или фокус? Или кто-то взобрался на гору побольше? Мы не видим ее, так как даль застилают облака.

Практически чиста перед законом. Лишь обвинение в хранении частной базы данных в тринадцать лет и препятствие работе домашних датчиков надзора – в двенадцать. Обыкновенные штрафы и предупреждения, которые всегда набирает молодежь, прежде чем усвоить правила тюрьмы.

– Поэтому мы решаем выяснить, что к чему, но каждый шаг ведет нас вниз. Неважно, в каком направлении, просто не можем сойти с нашей горы, не потеряв точку обзора. И мы тут же забираемся обратно, оказавшись в ловушке местного максимума.

Наконец она умудрилась выскочить из сети на законных основаниях, вписавшись в орден Двухпалатников, у которого есть специальные льготы, благодаря тому, что он непонятен, даже когда за ним действительно

следят.

– Что, если там, в долине, есть гора повыше? Единственный способ добраться до нее – стиснуть зубы, спуститься к подножию, а затем тащиться вдоль русла реки и снова начать подъем. Только тогда понимаешь: «Да эта гора гораздо больше холмика, на котором мы сидели раньше, и с ее вершины видно гораздо лучше».

Двухпалатники получили свое название от какого-то технологического прототипа, изобретения, в ходе которого полушария их головного мозга полностью перепаяли. Впрочем, сейчас это название уже не имеет отношения к реальности, так как не совсем ясно, остались ли у монахов полушария в принципе.

– Но до новой горы не добраться, если не оставить позади все инструменты, которые изначально принесли успех. Вам придется сделать первый шаг вниз.

– И как, вы купились на это? – Лейтенант (уже другая – у полковника по новой в каждом порту) отрывает взгляд от экрана. На ее лице – скептическая гримаса. – Наука, основанная на вере?

– Это не наука, – говорит полковник. – Они не притворяются, что это она.

– Так еще хуже. Глоссолалией мозговой чип не собрать.

– С патентами трудно спорить.

Патенты его беспокоят. Двухпалатники вроде не имеют никаких военных амбиций и планов по завоеванию планеты – кажется, внешний мир их вообще не интересует. Пока они с радостью притаились в монастырях, разбросанных по пустыням, размышляя о реальности, лежащей по ту сторону этой.

Но есть и другие способы поставить мир на колени. Сейчас все такое… хрупкое. Из-за одного сдвига парадигмы падают целые общества, а Двухпалатникам принадлежит половина патентного офиса. Если бы они захотели, заставили бы мировую экономику сожрать себя за ночь. Причем полностью в рамках закона.

Латтеродт – не часть роя, насколько можно судить. Она – лишь служит ему фасадом: дружелюбная и харизматичная, прекрасное официальное лицо для ордена, чтобы смягчить впечатление и успокоить страхи. Следующие две недели она разъезжает по миру: вполне нормальный самостоятельный человек с доступом к самым потаенным секретам Двухпалатников. Прекрасно освоившийся в мире, где мысль не может остановиться на границе черепа и даже не знает, когда покинула одну голову и вошла в другую.

– Хотите ее арестовать? – спрашивает лейтенант, пока Латтеродт разоружает мир улыбкой и пригоршней метафор.

Полковник должен признать, что искушение сильно: отрезать ее от стада и скрыть допрос под грифом глобальной безопасности. Кто знает, какими озарениями Латтеродт поделится при должном стимуле.

Однако он качает головой:

– Я с ней встречусь.

– Неужели? – Похоже, новая лейтенант не подписывалась на беседы с противником, стоя на коленях.

– У нее сейчас поездка доброй воли, и нужно дать ей шанс поделиться своими убеждениями.

Конечно, никакого благородства в этом нет. Но не стоит нападать на противника, пока не знаешь, какой силой он может ответить.