Ложная тревога

Виндж Вернор Стефан

Капитан Дельгадо оценил ситуацию, затем что-то коротко скомандовал. Половина весел повисла над водой, и лодка повернула на девяносто градусов, чтобы идти в пяти сотнях метров от берега, параллельно ему и неровным рядам бурунов. Остальные лодки проделали тот же маневр. Скоро береговая линия резко изогнулась, уходя в глубь материка, и показалось длинное, тесное устье канала. Должно быть, прошлой ночью «Виджилансия» проходила именно здесь, поэтому Жуарес смог увидеть свет.

Одна за другой шлюпки входили в узкий канал. Скоро ветер стих; все, что напоминало о его существовании, – это пронзительный ледяной свист, с которым он прорывался сквозь холмы по берегам канала. Здесь волнение стало куда более мягким. Холодные брызги больше не перелетали через борт шлюпки и не окатывали людей. Впрочем, их парки

и без того покрылись соляной коркой и затвердели. Вода, которая до сих пор была желтоватой, теперь казалась оранжевой, почти красной; чем дальше от устья, тем это становилось заметнее. Эти яркие краски, которые указывали на бактериальное загрязнение, резко контрастировали с унылыми холмами, где не оставалось даже намека на растительность. Ни трав, ни деревьев – лишь однородно серые валуны всех размеров. Снега тоже не было – скорее всего, он выпадет месяцев через пять, когда наступит зима. Но Рибере казалось, что даже самым холодным зимним днем в Судамерике не увидишь столь неприветливого пейзажа, как этот. Красная вода, серые холмы. Единственное, что казалось относительно нормальным – это сияющее голубое небо и солнце, которое отбрасывало длинные тени в эту затопленную долину; солнце, которое словно навсегда зависло на полпути к закату – даже сейчас, когда оно только что взошло.

Пристальный взгляд Риберы был устремлен вглубь канала. Он забыл морскую болезнь, кровавую воду, мертвую землю. Он видел… нет, не смутный огонь в ночи – людей! Он видел их хижины, очевидно, сделанные из камня и шкур, наполовину уходящие в землю. Он видел что-то похожее на каяки – во всяком случае, это были лодки, обтянутые шкурами, и лодку, а что это еще могло быть? – большего размера, с белыми бортами, которые лежали на земле возле маленькой деревни. Люди! Он еще не видел выражения их лиц, не мог разобрать, как они одеты – но он мог видеть их, и на данный момент этого было достаточно. Здесь было нечто действительно новое. Нечто такое, о чем давно почившие ученые Оксфорда, Кембриджа и Лос-Анджелеса [69] никогда не знали и, возможно, никогда бы не узнали. Здесь было нечто такое, что человечество видело впервые – не во второй, не в третий, не в четвертый раз!

69

Речь идет о Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса.

«Что привело сюда этих людей?» – спросил себя Рибера. Из тех немногих книг, посвященных народам Приполярья, которые ему довелось читать в Мельбурнском Университете, он знал, что чаще всего причиной переселения к полюсу становится конкуренция между народами и племенами. Но какая сила породила именно эту миграцию? Кем были раньше эти люди?

Шлюпки стремительно скользили по тихой воде. Скоро Рибера почувствовал, как днище его лодки царапает дно. Спрыгнув вместе с Дельгадо в багровую воду, он помог гребцам вытащить шлюпку на берег. Антрополог нетерпеливо ждал, когда прибудут еще две лодки, где сидели его коллеги. Чтобы не терять времени, он начал пристально разглядывать туземцев. Возможно, некоторые особенности их жизни станут ясны сразу.

Ни один из аборигенов не шевельнулся; никто не бежал; никто не пытался напасть. Они так и стояли там, где он их увидел в первый раз. Они не хмурились, не размахивали оружием, однако Рибера отчетливо понимал, что их настроение отнюдь не было дружелюбным. Никаких улыбок, никаких приветливых оскалов. Наверно, это очень гордые люди… Взрослые были рослыми, а их лица – настолько грязными и загорелыми, настолько изрезаны морщинами, что антрополог мог лишь предположить, к какой расе они принадлежат. Форма их губ указывала, что у большинства из них не хватает зубов. Дети жались к ногам своих матерей – женщин, которые выглядели настолько старыми, что могли быть их прабабушками. Будь эти люди судамериканцами, он оценил бы их средний возраст в шестьдесят-семьдесят лет, но знал, что ни одному из них не могло быть больше двадцати пяти.

Судя по расположению жировой ткани на их лицах, они были неплохо приспособлены к холоду. Может быть это эскимосы? Вряд ли: никакой народ физически не смог бы перекочевать в разгар Северной

Мировой войны с одного полюса на другой. Их парки были сшиты кое-как, а лодки выглядели куда более громоздкими, чем каяки эскимосов – по крайней мере, если судить по картинкам. И гарпуны, которые они держали, были сделаны без той изобретательности, которая ему так запомнилась. Если предположить, что эти люди – потомки угасающей эскимосской расы, то это какая-то очень примитивная ветвь. К тому же, у мужчин слишком густая растительность на лицах. Они не могут быть ни чистокровными индейцами, ни эскимосами.

В то время как половина его сознания билась над этой загадкой, он заметил, с каким видом астрологи разглядывают деревню. Они прибыли сюда ради Кроличьего Острова, а не кучки вонючих аборигенов. Рибера горько улыбнулся. Какова бы была реакция Джонса, узнай он, что их Кроличий Остров – просто-напросто парк аттракционов [70] ? Столько легенд появилось после Северной Мировой войны… и байка о Кроличьем Острове была далеко не из самых причудливых.

Джонс вел свою команду вверх по склону одного из ближайших холмов – очевидно, оттуда было лучше видно, – и капитан Дельгадо поспешно направил двенадцать человек из команды корабля, чтобы сопровождать мистиков. Славный моряк догадывался, в каком положении он окажется, если хотя бы один из астрологов потеряется.

70

«Кроличий остров» – Кони-Айленд (Coney Island), парк аттракционов на южной окраине Бруклина. Действует с 1898 года. Пользуется огромной популярностью летом и практически заброшен зимой. Именно здесь были изобретены «американские горки» и «хот-доги». Долгое время Кони-Айленд, посреди которого стоял отель в форме слона, пользовался репутацией злачного места, откуда и появилось выражение «пойти поглядеть на слона», то есть предаться грехам.

Рибера снова вернулся к загадке. Откуда эти люди? Как они сюда добрались? Возможно, это оптимальный подход к проблеме. Люди из земли не растут. Такие жалкие каяки… Да это и не каяки – у них нет ничего, что закрывало бы полулежащего гребца. Человек сможет проплыть в них не более десяти километров по открытой воде. А вот как насчет той большой белой лодки, что лежит чуть дальше на берегу? Она выглядит куда крепче, чем сделанные из костей и шкур «каяки». Антрополог присмотрелся повнимательнее. Похоже, стекловолокно – его использовали до войны. Возможно, если подойти ближе, можно будет это выяснить.

Крик привлек внимание Риберы. Антрополог обернулся. Вторая шлюпка, в которой находилось большинство ученых, пристала к скалистом берегу. Рибера подбежал к ней и в двух словах пересказал ход своих размышлений. После объяснений он пригласил экологов – Энрике Кардону и Ари Жуареса – сопровождать его во время переговоров с туземцами.

Все трое приблизились к самой многочисленной группе уроженцев, которые с каменными лицами наблюдали за пришельцами. Судамериканцы остановились в нескольких шагах от них. Рибера поднял руки в знак мира.

– Друзья мои, можно нам осмотреть вашу прекрасную лодку – вон ту? Мы ее не испортим.

Ответа не последовало, однако Рибере показалось, что он почувствовал, как растет напряжение туземцев. Он попытался снова, повторил вопрос на португальском языке, затем на австралийском. Кардона сделал попытку спросить на зуландском, а Жуарес – на ломанном французском. По-прежнему никакого ответа. Однако гарпуны, казалось, дрогнули, а руки чуть заметно потянулись к костяным ножам.

– Ладно, ну их в бездну, – фыркнул, наконец, Кардона. – Идемте, Диего, давайте посмотрим, что это такое.

Нетерпеливый эколог развернулся, и направился к таинственной белой лодке. На сей раз ошибки быть не могло. Гарпуны поднялись, несколько человек выхватили ножи.

– Подождите, Энрике, – торопливо проговорил Рибера.

Кардона остановился. Антрополог был уверен: еще один шаг – и его коллегу утыкали бы гарпунами.

– Подождите. У нас масса времени. Зачем создавать проблему? Это будет просто безумие, – и он указал на вооруженных туземцев.

Кардона тоже заметил оружие.

– Ладно. Подождем, пока у них ветер переменится.