Ложная тревога

Виндж Вернор Стефан

Впрочем, ее глазки сказали гораздо больше.

Я окинул беглым взглядом ряд топчанов. Павильон был ярко освещен, и одежды уважаемых гостей специальной секции мерцали и переливались всеми восемью цветами видимого спектра. В конце ряда сидели три официальных представителя Дома Граунов. Их плиссированные штаны и накидки с капюшонами были украшены шахматной клеткой, ярко-оранжевой со средне-инфракрасным – цветами Граунов. В середине сидел не кто иной как Торк Граун бво-Граун, который считался главой Дома Граунов. Впрочем, сейчас этот человек больше походил на кредитора, от которого ускользнул должник. Взгляд его блеклых глаз скользил по рядам, время от времени останавливаясь на моей скромной персоне. Это было предупреждение, без которого я вполне мог обойтись.

Сцена была пуста, если не считать маленькой консоли, установленной сбоку. Это усиливало ощущение таинственности. Какая наука без всевозможных приборов, аппаратов и тому подобного? Но размышлять об этом у меня уже не было времени. Послышался звук, оповещающий о начале лекции, и докладчик вышел на сцену.

Беолинг Драгнор был стар. Волосы у него почти выпали, а пятнистая кожа указывала на проблемы с кровоснабжением. Ученый вышел в центр сцены, повернулся и посмотрел на нас сверху вниз. В течение бесконечно долгих секунд самым громким звуком был шум моря в трех милях отсюда.

– Доброго прилива, – голос был высоким и надтреснутым, но не слабым, и почти не дрожал. – Сейчас я ношу имя Беолинг Драгнор бво-Комитет Ярмарки. Перед этой Ярмаркой я служил Дому Граунов в Бенобле.

Он натянуто поклонился принцам Граунов, сидящим в первом ряду почти у его ног.

– Бенобль – замечательный город. По крайней мере, в одном отношении: небо там бывает ясным чаще, чем в любом другом известном мне городе. В среднем, звезды можно наблюдать в течение одного часа из шестидесяти четырех, а иногда и дольше. Я наблюдал и изучал их больше поколения.

Вздох разочарования прокатился по аудитории. Если не считать открытия Луны и ее связи с приливами, астрономия всегда считалась наукой бесполезной. Однако Драгнор продолжал.

– О звездах нам известно очень немного, – он говорил спокойно и неторопливо. – Много поколений назад Ксломенес Онасиу предположил, что звезды – это миры, подобные нашему, но намного более горячие, поскольку вся их поверхность покрыта раскаленной магмой. Даже сейчас это лучшая теория, которой мы располагаем, хотя современная физика все еще не может подтвердить или опровергнуть справедливость некоторых ее предположений. Поколениями люди в Бенобле изучали звезды. Я использовал их наблюдения, когда устанавливал лампы, которые освещают этот павильон. Если Вы сидите в центре павильона, то взаиморасположение и яркость этих ламп позволит вам увидеть, как выглядели шестнадцать самых ярких звезд в пятом октанте неба шестьдесят четыре поколения назад.

Драгнор кивнул технику, который сидел перед консолью сбоку сцены.

– Звезды, вероятно – самые стабильные объекты в нашей вселенной. Сейчас с помощью несложной регулировки реостата я покажу, как те же звезды выглядели тридцать два поколения назад.

Техник поиграл рычажками, и одна из ламп засияла в несколько раз ярче. Я оглянулся через плечо. Остальные «звезды» изображались обычными инфракрасными лампами, а эта… похоже, это электродуговая лампа, причем сейчас ее мощность на минимуме.

– И наконец… таким мы видим небо в наши дни.

Звезда стала еще ярче, хотя некоторые по-прежнему превосходили ее. Это произвело должное впечатление, однако бормотание у меня за спиной стало громче. Публика была расстроена.

Старик Драгнор казался невозмутимым. В конце концов, он знал, к чему все идет.

– Вы заметили, что светимость одной из звезд увеличивается. В технической части лекции, которая будет чуть позже, я представлю доказательства тому, что это не свойственно данной звезде, но вызвано исключительно ее движением.

Когда Драгнор заговорил снова, мне поначалу показалось, что он уж слишком удалился от темы.

– Бенобль связан с остальным миром санной паровой дорогой. Когда не слишком холодно, я люблю зайти на вокзал и наблюдать, как прибывают санные поезда. Сначала все, что вы можете видеть – это крошечная фара, пылающая где-то вдали. Понемногу свет становится все ярче и ярче, но не смещается ни вправо, ни влево, ни вниз. И лишь в последний момент, когда его сила достигает пика, поезд сворачивает на запасной путь и направляется дальше, в центр города. Еще пятнадцать периодов назад движение Прибывающей Звезды, о которой мы говорим, было столь незначительным, что измерить его не представлялось возможным. Но вскоре после предыдущей Ярмарки мне это удалось. Оно по-прежнему едва заметно: меньше минуты угловой дуги за все время, в течение которого я ее наблюдаю. Но этого более чем достаточно, чтобы предсказать ее будущее положение.

Ропот вокруг нас становился все более громким, все более беспокойным. Торк Граун нервно стискивал руки, не сводя глаз с Драгнора. Ученый продолжал.

– Подробности моих вычислений я оставляю для технической лекции. Сейчас же ограничусь тем, что покажу вам, каким станет наше небо спустя несколько поколений.

Техник Ярмарки, должно быть, включил дуговую лампу на полную мощность. Я зажмурился, но ослепительный свет проникал даже сквозь веки. Казалось, что каждый дюйм кожи, не прикрытой тканью, содран до мяса. А голос старого Драгнора звучал все так же ровно и спокойно.

– Ближе всего Прибывающая Звезда подойдет к Ги через восемь поколений, считая с настоящего времени. Тогда она засияет во много раз ярче, чем я только что показал. Это будет продолжаться на протяжении двухсот пятидесяти шести приливов, а затем она начнет понемногу гаснуть, удаляясь от нашей планеты.

Свет дуговой лампы понемногу ослабевал, пока не стал просто ярким светом лампы. Я открыл глаза и огляделся. Ленска Драгнор прижалась ко мне, спрятав лицо в ладонях. Аудитория притихла, словно завороженная. Торк Граун в дальнем конце нашего ряда выглядел так, словно собирался вскочить и броситься на сцену.

– Итак, господа, знаете ли вы, что сулит это сближение нашему миру? Я не знаю. Наше невежество огромно. Наши приборы грубы. По самым приблизительным моим оценкам, Прибывающая Звезда может выпарить наши океаны. Даже если я ошибаюсь, наши ледники растают, и мы утонем. Наша единственная надежда на выживание – на некоторую вероятность выживания – развитие науки и технологии. Только так мы сможем встретить вызов. Чтобы достичь этого, мы должны отменить все пункты права собственности на изобретения и открытия. Мы должны объявить Ярмарку Науки постоянно действующей!