Лубянская преступная группировка
Шрифт:
И тут она мне сказала, что нападение Басаева на Будённовск — это попытка отбить деньги за указ о перемирии, который был чеченцам обещан, но не был подписан.
— А кому передавались деньги, она назвала?
— Я спросил, но она не хотела называть имена. «Если вы кому-то доложите, я могу живой не попасть к детям». Я обещал: никому. Она долго думала, а потом говорит: —Ладно, я вам верю. Только дайте слово, что это останется между нами до моего отъезда из России». Я обещал. Она сказала: —Этих людей мы называем «партия войны».
Вспомни, летом 1995
Тогда Басаев захватил Будённовск.
Тут я вспомнил, что в прямом эфире Басаев что-то говорил Черномырдину о деньгах, взятках.
— Не ему ли деньги пошли? — спросил я Дудаеву.
— Тому, кто стоял рядом.
Рядом стоял Сосковец.
Боевые действия были прекращены.
Я слышал, как генерал внутренних войск, который воевал в первую чеченскую войну, сказал: «До сих пор не могу понять, почему был подписан указ о приостановке боевых действий. Это было предательство армии».
Впервые я рассказал это в 1999 году в интервью Невзорову. Меня посадили в тюрьму, но никто в прокуратуре по этому факту меня не допрашивал. А Невзорова после этого интервью выгнали с телевидения.
— А Ельцин про это знал?
Алла Дудаева не назвала мне Ельцина. Она назвала Сосковца. Более того, она неплохо к Ельцину относилась.
Когда была её пресс-конференция в Москве, меня вызвал Волох:
«Александр, тут у нас чрезвычайные обстоятельства. Алла Дудаева собирает журналистов в гостинице «Националь». Надо сорвать эту пресс-конференцию». Я спросил: «Как мы её сорвём?» — «Надо что-то придумать».
Я предложил: «Давайте позвоним в гостиницу и скажем, что она заминирована».
— «Ты понимаешь, шум будет. Это всё-таки политика, надо тоньше. А ты не мог бы её уговорить, чтобы она отказалась?» Я пообещал: «Попробую».
Прихожу в гостиницу, а там наружка — её видно за версту — уже сидит. Спрашиваю: «Ну, где объект?» Они говорят: «Да вон там, собирается». Я подошёл: «Алла Фёдоровна, мне поручено сорвать вашу пресс-конференцию. Вы не могли бы её не давать?» Она говорит: «Поздно. Я уже людям обещала. Не могу их обмануть». Тогда я попросил: «А вы хотя бы можете российскую власть не ругать крепко?» Она улыбнулась: «Это я вам обещаю». И свое выступление она начала со слов: «Я призываю голосовать за Ельцина».
— Всё-таки как-то не укладывается. Её мужа по приказу Ельцина убили, а она призывает за него голосовать.
— Она не винила Ельцина в гибели мужа. И не думала, что этот приказ исходил от него, даже если он его и подписал.
Из слов Дудаевой я понял, что она определённо
Слушая этот рассказ Аллы Дудаевой, я понимал, что это — правда. Те, кто работал в ФСБ по чеченцам, знали, что была поставлена задача Дудаева именно убрать. Политики в этом не было никакой.
— Ликвидация Дудаева была официально оформлена как оперативная задача?
— Конечно. Иначе невозможно было — операция была слишком сложной, были задействованы разнообразные технические службы, включая самолёт ГРУ, откуда на дудаевский телефон навели ракету. Хохольков эту операцию разрабатывал под личным контролем Барсукова. Он на этом себе карьеру сделал, генералом стал, управление получил, ещё и денег заработал. В сущности, УРПО возникло «на плечах» этой операции, потому что руководство сообразило, как удобно иметь автономное подразделение для решения «спецзадач» внесудебным путём, при строжайшей секретности. Можно сказать, что УРПО началось с Дудаева и закончилось на Березовском, но об этом — потом.
Что касается Ельцина, то чеченцы вообще не считали, что это его война, знали, что президент не контролирует ситуацию. Они ведь владели информацией об окружении президента, знали роль каждого в войне, весь расклад. Позже мы получили сигнал, что материалы прослушки кабинетов Черномырдина и Петелина (главы его секретариата) продавались чеченцам. Эти кабинеты прослушивала Служба безопасности президента, отдел «П», начальником которого был Валерий Стрелецкий. Мы разрабатывали этот сигнал, но продолжать нам не дали — все материалы забрал Коржаков.
Я со многими чеченцами говорил. Они не винили персонально Ельцина за войну. Ведь при Ельцине и зачисток не было. Путин — другое дело. Он геноцид устроил. Мочиловку в сортире. Они очень тонко определяют разницу между двумя президентами — один ЗА Россию воевал, а другой ПРОТИВ чеченцев. И они чувствуют эту разницу. Поэтому Ельцин смог подписать мир, а Путин — никогда не сможет.
Они очень мудрый народ — чеченцы. Я в тюрьме с ними сидел, в автозаке ездил. Они нормально с людьми общаются.
— А в тюрьме их мочат?
— А за что их мочить? В тюрьме вообще национализма нет. Там все равны. Пожалуй, единственное место в России, где национальный вопрос решён.
— Много твоих друзей погибло?
— Да, очень много, из бывших сослуживцев по дивизии Дзержинского. Когда первая чеченская началась, у нас только и было что похороны, девять дней, сорок дней… Много искалеченных.
Вот когда Гришу Медведева хоронили — двенадцать гробов сразу пришло. Закрытых. Кто-то решил открыть гробы, и жена Гриши Лиля не узнала мужа. «Стойте, — кричит, — это же не Гриша. У него родинка на плече должна быть. Откроите плечо». А Понькин ей говорит: «Не надо, Лиля. Голова, может, не его, может, и ноги не его. Но тело — Гришки. Я у него в кармане твоё письмо нашел».