Лубянская преступная группировка
Шрифт:
— Где ты его взял? — удивился я.
— Ты что, забыл где я работал? Ребята сделали. Не имей сто рублей, а имей сто друзей.
— Добротно сделано. А из чего видно, что это ты?
— Вот, — он показал внутренний российский паспорт, водительские права и удостоверение ветерана ФСБ.
— Скажи, а в Москве твои кураторы уже обнаружили твоё отсутствие?
— Да, я звонил, уже неделю как они переполошились и меня ищут.
— Ты отсюда звонил, значит, они знают, что ты в Турции.
— Я звонил вот по этому, — он показал телефонную карточку английской
— Не надо было звонить.
— Слушай, я должен был сообщить своим старикам, что я в порядке. Я ведь никому не сказал, что уезжаю. И Марина звонила матери, сказала, что в Испании с Толиком. Пропади они пропадом, суки, гоняют нас, как зайцев!
Мы с Мариной и Светланой переглянулись. Это был первый эмоциональный срыв за несколько часов разговора, но видно было, каких усилий требуется Саше, чтобы сохранять спокойствие.
— В общем, нужно исходить из того, что они знают, что ты за границей. Скажи, если, допустим, ты банк ограбил или убил кого, как быстро можно объявить тебя в розыск? — спросил я.
— Достаточно быстро, но они не станут давать в Интерпол явную липу. Сначала нужно серьёзное дело склеить и под меня подогнать, чтобы правдоподобно выглядело.
— Значит, у нас есть ещё несколько дней.
В Анкару мы ехали на арендованном автомобиле, не решившись садиться на самолёт — там нужно предъявлять паспорта, и мы сочли, что будет лучше если фальшивая фамилия Саши не попадёт в компьютер авиакомпании. Была безоблачная ночь и полнолуние. Мы мчались по пустому шоссе через каменистую пустыню, и Саша рассказывал мне истории из жизни ментов, чтобы я не уснул за рулём.
В Анкаре, в отеле «Шератон» нас ждал Джо, маленький усатый нью-йоркский адвокат, специалист по правам беженцев, которого я уговорил заехать на день в Анкару из Европы, где у него были дела. Выслушав Сашу, Джо сказал:
— Просить политическое убежище в США можно только находясь на территории США. Посольство для этого не подходит. Находясь за границей, вы можете обратиться за беженской визой, если считаете, что на родине вас преследуют по религиозным, политическим или этническим мотивам. При этом существует ежегодная квота на беженцев, которая всегда перевыполнена. Поэтому ждать въезда приходится месяцы, а иногда и годы. А у вас, как я понимаю, нет времени.
— Он правильно понимает, — подтвердил Саша, выслушав перевод.
— В своё время советских диссидентов, да и не только диссидентов — простых невозвращенцев впускали в Америку с ходу, — сказал я.
— Ну, так то была холодная война, — возразил Джо. — В принципе существует такая форма въезда — вне очереди, которую мы называем «пароль», когда визу дают по причине «общественной значимости». Для этого нужно решение на верхах Госдепартамента или в Белом доме. У тебя есть знакомства? — спросил он меня.
— Знакомства-то есть, но сейчас выборы, им не до нас.
— В любом случае, я вам рекомендую формально обратиться за
— Я не хочу оставаться в Турции, — сказала Марина.
— Да, из Турции депортируют без проблем, — сказал Джо. — В основном, люди просят политического убежища из Турции, а не в Турцию.
— Скажи ему, что до депортации не дойдёт. Как только наши узнают, что я здесь, то сами приедут и всех нас тут замочат прямо в баре, — сказал Саша.
— Джо, ведь всё-таки Саша офицер ГБ, а не какой-нибудь еврей-репатриант. Его действительно замочат.
— По этому поводу могу сообщить вам по секрету, — сказал Джо, — что у ЦРУ всегда есть запас чистых «грин-карт» — то есть, разрешений на постоянное жительство. Нужно только вписать фамилию. Если человек им нужен, то через несколько часов он оказывается в Вашингтоне в обход всех иммиграционных процедур. Но это — сделка. Вы им — товар, они вам укрытие. Ты должен решить: либо ты — жертва тирании, либо — торговец секретами. Совместить это трудно.
— Саша, у тебя есть секреты на продажу?
— Главный секрет, это кто сколько в Конторе берёт и по какой таксе. Какие у меня секреты, сам подумай? Могу ещё одну пресс-конференцию устроить. Про то, как ФСБ взорвало жилые дома, чтобы свалить это на чеченцев. Или рассказать, кто убил Листьева, если это им интересно.
— А кто такой Листьев? — спросил Джо.
— Один русский, которого застрелили, это не имеет отношения к делу, — сказал я.
— А у вас случайно нет американца, которого застрелили?
— Есть американец, Пол Тейтум, помнишь? Я знаю, кто его грохнул.
— Кто такой? — спросил Джо.
— Хозяин гостиницы «Рэдисон» в Москве, был расстрелян неизвестными в центре города, — пояснил я.
— Это уже лучше. Бедный Пол может иметь отношение к разведке, к ЦРУ?
— Едва ли, — сказал Саша. — Это была деловая разборка. Заказуха. Но наши ребята в этом поучаствовали.
— Для ЦРУ не подходит, — сказал Джо. — Но об этой истории можно организовать материал в газете, чтобы легче было получить «пароль». Мол, в Турции сидит человек, который знает, кто убил американского гражданина. В общем, ваша главная проблема — дефицит времени. Если бы он уже был в Штатах, с таким материалом я бы получил ему убежище недели за три. Если бы он был в Москве, месяца за два можно было бы организовать «пароль» и беженскую визу вне очереди.
— А что если он просто сядет на самолёт, прилетит в Нью-Йорк и сдастся полиции?
— Чтобы его посадили в самолёт, нужна американская виза. Если же он проникнет в Штаты без визы, например вплавь, то это — нелегальный переход границы, и его посадят в тюрьму, пока разбирается его дело.
— Всё ясно, — сказал я. — Значит, план такой. Идём в посольство, подаём прошение, и попытаемся организовать прессу. Потом будем получать «пароль». Все согласны?.. Молчание — знак согласия. Джо, спасибо за консультацию, увидимся в Нью-Йорке.