Лубянская преступная группировка
Шрифт:
Есть книги, которые, не будучи высокой литературой, оставляют след не менее глубокий, чем экономические потрясения или повороты большой политики. Такие книги переворачивают общественное сознание. Эти книги-свидетельства просто и понятно объясняют людям, что же собственно с ними произошло. И у людей открываются глаза. И меняется ход событий. И создаётся историческая память. К таким книгам относятся «Путешествие из Петербурга в Москву», «Дневник Анны Франк» и «Архипелаг ГУЛаг». К таким книгам относится «ЛПГ-Лубянская Преступная Группировка» Литвиненко. Если эта книга дойдёт до российского
Нью-Йорк, июнь 2002 г.
Акрам Муртазаев
Замечания журналиста
Побег из спецслужб — история скандальная и захватывающая. Десятки версий, сотни догадок и тысячи небылиц.
Но перед нами — особый побег. Ушёл не «белый воротничок; не разведчик с шифрами, кодами и адресами конспиративных квартир. Ушёл — чернорабочий спецслужб. Гончий пёс. Опер.
Ушёл сам — без помощи чужих резидентов.
И это — впервые.
Паника, охватившая ФСБ, понятна: он слишком много знает. Но спецслужбы опасаются не его контактов с контрразведкой Запада. Самое страшное, если информация опера станет известна народу. Российскому.
Ведь всё, чем занимался опер, — это борьба с терроризмом и коррупцией. А поскольку коррупция проникла во все структуры власти, вплоть До кремлёвских кабинетов, — это, как ни крути, а тайна государственная.
И опер к тому же, по чьему-то недосмотру, был допущен к работе в самом секретном управлении ФСБ — УРПО (разработка преступных организаций).
Это управление занималось «нейтрализацией источников, представляющих государственную опасность». Проще говоря — внесудебными расправами. По замыслу, все выглядело достаточно оптимистично: есть закоренелый преступник, его нельзя достать законными методами, зато можно — пулей. Но дело в том, что сама Система стала решать, какой «источник» представляет государственную опасность, и сама уничтожала его. То есть спецслужбы получили своеобразную лицензию на отстрел.
В истории госбезопасности уже существовала структура, занятая «нейтратазацией источников, представляющих государственную опасность», — Четвёртое управление НКВД, которым руководил знаменитый Павел Судоплатов, приговорённый по делу Берия к пятнадцати годам тюремного заключения. Нынче Судоплятов реабилитирован, и он считается среди чекистов легендарной личностью. Ведь по их понятиям, он Родину не предал, а только людей уничтожал.
А потом в здании на Лубянке «реабилитировали» и Четвёртое управление. Так появилось УРПО. Из него и совершил побег подполковник ФСБ Александр Литвиненко.
К тому же опер ушёл не один. А с документами, видео— и аудиоплёнками. Ушёл со своей удивительной памятью, — захватившей— самые нелепые и трагические моменты истории России.
Словом, ушёл компьютер на двух ногах, файлы которого хранят известные имена и нашумевшие происшествия. Достаточно просто перечислить названия этих файлов, чтобы оценить объём и вес «убежавшей» информации:
Литвиненко получил убежище в Англии, и ФСБ тут же включило его в список перебежчиков, двойных агентов, предателей. Хотя всё, чем он занимался, не имеет никакого отношения к безопасности России. Во всех странах этим занимаются МВД и налоговая полиция, но никак не контрразведка. Почему же в России всё иначе? Да потому, что у нас идёт передел собственности, потому что у нас борьба с организованной преступностью — самое прибыльное дело. Сегодня ловить шпионов — неблагодарная каторжная работа. А вот работать с бандитами и следить за коммерсантами — золотое дно!
За полтора года до побега Литвиненко устроил скандально известную пресс-конференцию, привёл своих коллег и озвучил обвинения в адрес ФСБ: там совершаются преступления.
Они думали — их услышат. Но общество в России, народ — безмолвствуют. Если и услышали — то промолчали.
Бунтовщиков стали 'прессовать: Литвиненко по ложному обвинению посадили в тюрьму. И хотя суд его оправдал, за первым обвинением последовало второе, и третье, и ему дали понять, что Контора не отступится — в конце концов он будет наказан за своё выступление.
Дело кончилось побегом. И новым — заочным — судом.
Он убежал потому, что там не было нас с вами — общества. Он использовал все личные методы защиты, а общественных — не оказалось.
Мы, конечно, догадываемся, что происходит со спецслужбами в России. Они внедряются в банки и участвуют в конкурентной борьбе, занимаются откровенным рэкетом и терактами, — работают— со СМИ и Государственной думой. Но у нас были только отдельные факты или только подозрения.
Пока нас пугали приходом коммунистов и возвратом к тоталитарному прошлому, тихо и незаметно возникло государство чекистское, в котором политические процессы стали напоминать спецоперации.
И самое печальное — в обществе возродился страх. Мы стали при разговорах отключать мобильные телефоны, защищать компьютеры, шифровать послания на пейджеры. Да что мы — даже в Кремле стали бояться прослушки, и теперь там не переговариваются, а переписываются (мягким карандашом, чтобы не оставались следы на следующем листе бумаги). Кажется, самое время пришло нам, гражданам России, самим взять в разработку спецслужбы, осуществить туда техническое и агентурное проникновение (так у них это называется), чтобы лишить их главного оружия — секретности.
И вот — Литвиненко как наш агент. Вот его агентурные сообщения.
Всё, о чём рассказывает Литвиненко, — оперативная информация. Понятно, что она требует проверки. Но он готов отвечать перед судом за каждое своё слово. Поэтому — я слушаю его. Он вываливает на стол десятки тысяч слов, и диктофон послушно их глотает с немецкой аккуратностью («Грюндиг»!). Потом я вынимаю эти слова и просто расставляю их по местам, убирая тысячи подробностей и лишних деталей. И вдруг замечаю, что почти не задавал ему вопросов. Он торопливо задавал их сам. Так что я просто оказался свидетелем на допросе, на который подполковник ФСБ Александр Литвиненко вызвал себя сам.