Лучезарное Завтра
Шрифт:
Глава 15. Сломанный робот
Девчушка-официантка упорхнула, но быстро вернулась. И не одна, а с каким-то дядькой, принявшимся помогать ей расставить мой заказ. Всё горячее, готовое, да и быстро как! Молодцы какие, отметил я, с удовольствием поглощая вкусную и питательную еду. Да под водочку… Ляпота, мне даже тараканы всякие у соседей в тарелках перестали смущать: все внимание на свою еду уходило.
Правда, вокруг постепенно начала скапливаться толпа. И даже какие-то подбадривающие крики эти люди издавали.
— Товарищи! — возмутился я наконец, потому как мне, блин, в тарелку чуть ли не садились, — Дайте пожрать человеку, пожалуйста! И гундёж свой поумерьте! Ну серьёзно — покушать спокойно не даёте!
Граждане товарищи — вняли. Не гундели и расступились, но взглядами каждый кусок провожали. Что этим кускам ничуть не мешало лезть в горло — такими мелочами и без ЗЖКТРУ Жору не смутить!
Допитался, молоко допил, горбушку доел. Хорошо, просто отлично!
— Здоров же ты жрать, парень, — раздалось из молчаливой группы наблюдателей.
— И здоров, и перекусить могу. А с кем о жилье договориться можно, уважаемые? — решил уточнить я.
— Со мной, — раздался голос дядьки, который помогал официантке. — Аркадий, корчмарь, — слегка улыбнулся он.
— Ну и замечательно. Мне номер отдельный…
— У меня все отдельные. Ты на сколько к нам? — очень деловито поинтересовался он.
— Сегодня, завтра — точно. А дальше не знаю, —ответил я, — А я — Жора, технарь, — решил я не представляться техником.
— Слушай тогда, Жора. Жрё… питаешься вот тут у нас в зале — номер и еда с заведения, — выдал он.
— А зачем? — заинтересовался я. — Так-то я за столом есть предпочитаю, но в чём смысл?
— Не понимаешь? — уточнил Аркадий, на что я помотал башкой. — Народ на тебя насмотревшись, сам есть стал как нормальные мужики! А не как девочки малахольные. Обычно они так и питаются, — под смех и протестующие вопли выдал он. — И к твоему завтраку, ужину и прочее — у меня полная корчма будет набираться, — хмыкнул он.
— Ну, в принципе, я не против, — подумав, ответил я.
Хотят смотреть — пусть смотрят, мне не жалко. Закинул барахло в небольшую каморку — ничего, кроме кровати и табурета, все удобства в коридоре. Потом потопал к рыночным рядам, отлавливать андроида на душевный разговор.
В общем — пришёл я к нему вовремя. Уже смеркалось, очереди не было. А от стола отходил какой-то мужичок.
Только я двинулся к столу, как парочка охранников подхватила андроида под руки, погрузили в тачку и повезли. А я, в отдалении, потопал за ними — интересно ведь, да и необходимость поговорить никто не отменял.
Везли андроида недолго, у отдельно стоящей на краю рынка контейнера-бытовки выгрузили, занесли и утопали, особо не оглядываясь.
Ну и я к нему просто подошёл — темнело, а надписи “Жорикам ходу нет” я не заметил, хотя оглядел бытовку.
Постучал и ввалился — ждать когда меня пошлют желания не было.
— Приём только днём, парень. И разжалобить меня не получится — ступай себе. Или думаешь меня заставить силой или ограбить? — послышался голос андроида.
Сам он сидел… ну точнее был закреплён обрубком на доске-тележке и смотрел на меня эдак снисходительно.
— Не знаю, что за приём, Настоящий Советский Робот, но у меня к тебе вопросы…
— У всех вопросы.
— Да не перебивай и дослушай! — возмутился я. — Я — Георгий…
Ну и, не давай себя перебивать (а старался, железка подлая!) вкратце выдал свою историю. Деталей, конечно не выдавал, но в общем — рассказал. А то как-то странно он себя вёл, особенно для советского андроида.
— Холодный сон, Нитронск. Занятно, — улыбнулся “живым” краем рта он. — Не врёшь, это понятно, — задумчиво протянул он — ну и понятно, такие мелочи как полиграф, думаю, в андроидов штатно ставили. — И что ты от меня хочешь, комсомолец Георгий?
— Информацию. Я не понимаю, что происходит. Где советская власть…
— Нигде. Забудь. Союз не пережил войны, советских людей не осталось. Может где-то в Сибири, но про неё такие байки рассказывают, что смысла пересказывать нет. Слишком много вранья.
— Союз не мог…
— Его — нет. Партии — нет. Не удивлюсь, если ты единственный комсомолец. На Земле и орбите. Люди просто выживают и живут. Хотя землю в округе и называют “Союз”, — отрезал робот, разглядывая меня с видом взрослого, которого по какой-то ерунде донимает ребенок.
Очень мне захотелось железку пнуть, да и матом послать. Но… андроиды не врут. И мне не рыдать надо, а разбираться. Вряд ли он, сидя в на деревенском рынке, информацией уверенно владеет.
— Рас… расскажи, что произошло. И что теперь у нас есть. А Союз… посмотрим! — недобро улыбнулся я.
— Посмотри, — пожал плечами безногий андроид. — Императивы верности почти слетели, но отдать долг великой стране, последний… почему бы и нет.
И стал он рассказывать. Про бомбёжки, ответный удар. Выжженные города, страшные землетрясения, десант “экспедиционного робокорпуса”. Сволочные империалисты не только долбили Союз ракетами, но и выслали отряды роботов убийц, чистильщиков. Яды, болезни — искусственные, военного применения. Советскому человеку последнее было уже не слишком опасно, но куча животных и фауны, пережившие первые годы и радиацию — просто вымерли.