Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
– Я Карлос Фернандо Делакруа Ортега де ла Джолла и Нордвальд-Грюнбаум, – медленно произнес он, как будто беседовал с идиотом. – Я владею этой станцией и всем, что на ней имеется.
Голос у него был раздражающе высоким – подростковая ломка вот-вот собиралась начаться, но еще не началась. Лея этого словно и не заметила.
– А, так ты потомок Нордвальд-Грюнбаума. Правителя Гипатии.
Мальчик покачал головой и нахмурился.
– Нет, – сказал он. – Не совсем потомок. Я и есть Нордвальд-Грюнбаум. – Улыбнувшись, он снова превратился в симпатичного ребенка, а когда поклонился, то и вовсе стал очаровательным. – Я султан
Как выяснилось, у Карлоса Фернандо имелось множество слуг. Когда с приветствиями покончили, он подал знак, и к нам приблизился почетный эскорт из двадцати женщин в шелковых камзолах.
Прежде чем мы вошли в лифт, женщины окружили нас. По знаку Карлоса Фернандо принесли коробку. Карлос вручил ее Лее.
– Это подарок в честь вашего прибытия в мой город, – пояснил он.
Упаковка была очень простой, без каких-либо украшений. Лея раскрыла ее.
Внутри оказался огромный фолиант. Моя спутница достала его. Том, переплетенный в потрескавшуюся темно-красную кожу, без единой надписи на ней. Лея открыла первую страницу.
– Джордано Бруно, – прочла она вслух. – «О бесконечности Вселенной и миров».
С улыбкой она пролистала книгу.
– Факсимиле первого английского издания?
– Я подумал, вам может понравиться.
– Очаровательно. – Лея вернула книгу в коробку и сунула подарок под мышку. – Спасибо.
Лифт поднимался очень плавно; с трудом верилось, что он преодолел два километра менее чем за три минуты. За открывшимися дверями ярко сияло полуденное солнце. Мы вышли в город.
Город казался фантазией из пены и воздуха. Хотя его и накрывал купол, стены были так далеки, что почти таяли на горизонте. В сопровождении охраны мы совершили небольшую прогулку. Повсюду нам попадатись парки: одни – как лоскуток вокруг единственного дерева, другие – целые леса на широких приподнятых платформах, с которых в просторные бассейны фонтанов ниспадали каскады водопадов. Белые подвесные дорожки тянулись вверх, их поддерживали канаты, свисавшие с невероятно тонких балок. Со всех сторон слышались журчание воды и пение птиц.
К концу этой обзорной экскурсии оказалось, что меня незаметно, но эффективно отделили от Леи.
– Эй, а что случилось с доктором Хамакавой?
Меня по-прежнему окружал почетный караул, но Лея и мальчик, он же наследник Нордвальд-Грюнбаум, исчезли.
– Извините, – ответила одна из женщин, чуть выше остальных. – Я полагаю, что ее отвели в апартаменты немного отдохнуть, ведь через несколько часов ее будут приветствовать на уровне общества.
– Я должен быть с ней.
– Нам не поручали привести вас, – возразила она, спокойно глядя на меня. – Не думаю, что вы приглашены.
– Извините, но мне надо их найти.
Женщина отступила и указала на город. Дорожки уходили во все стороны, образуя трехмерный лабиринт.
– Пожалуйста, если хотите. Нас проинструктировали, что вы можете свободно перемещаться по городу.
Я кивнул. Планы здесь явно составлялись без учета меня.
– Как я могу с ней связаться? Что, если я захочу поговорить с Леей… с доктором Хамакавой?
– Она сможет вас найти. Не волнуйтесь.
После паузы она спросила:
– Хотите, мы отведем вас к вашему жилищу?
Здание, в которое меня привели, – одно из целого кластера, подвешенного на перекрестных канатах, – было крупнее многих домов. Я привык жить в ячейках жилых модулей
– Добрый вечер, мистер Тинкерман.
Меня поприветствовал высокий китаец лет пятидесяти. Рядом стояла, по видимости, его жена. Она была намного моложе, лет двадцати с небольшим, и, на мой вкус, чуть полновата, но я успел заметить, что здесь такая легкая полнота обычна. За ее спиной прятались двое детишек, то выглядывая из-за матери, то снова скрываясь. Мужчина представился как Трумэн Сингх, а его жену звали Эпифания.
– С остальными членами моей семьи вы познакомитесь через несколько часов, мистер Тинкерман, – пообещал он, улыбаясь. – Сейчас они на работе.
– Мы работаем на его превосходительство, – добавила Эпифания. – Карлос Фернандо попросил наше семейство разместить вас у себя. Если вам что-либо понадобится, не стесняйтесь. Все расходы будут покрыты за счет кредита Нордвальд-Грюнбаума, который, – она улыбнулась, – здесь практически неограничен. Как вы наверняка представляете.
– Вы часто так делаете? Принимаете у себя гостей?
Эпифания взглянула на мужа.
– Не очень часто, – ответила она. – Во всяком случае, не для его превосходительства. Но вообще это дело обычное: многие навещают друг друга, когда города, дрейфуя, сближаются, и почти все время от времени принимают гостей.
– У вас нет отелей?
Она покачала головой.
– К нам редко прилетают гости с других планет.
– Вы сказали «его превосходительство». Это Карлос Фернандо? Расскажите о нем.
– Конечно. Что вы хотели бы узнать?
– Действительно ли он, – я описал рукой широкий круг, – владеет всем этим? Целой планетой?
– Городом – да, конечно. И – нет.
– Как такое может быть?
– Он будет владеть городом – этим и пятью тысячами других, – но планетой? Возможно, да, а возможно, и нет. Семья Нордвальд-Грюнбаум утверждает, что владеет всей Венерой, но в реальности это заявление мало что значит. Оно может распространяться на поверхность планеты, но ее небо не принадлежит никому. Города – да. Но разумеется, в действительности он не контролирует все города лично.
– Разумеется, нет. Я другое имел в виду. Ведь он еще мальчик, и у него должны быть опекуны или доверенные лица.
– Конечно. Пока он несовершеннолетний.
– А потом?
Трумэн Сингх пожал плечами:
– Такова традиция Нордвальд-Грюнбаумов – это записано в завещании первого Нордвальда. Когда он достигнет совершеннолетия, города станут его личной собственностью.
Как я вскоре узнал, в атмосфере Венеры парили одиннадцать тысяч семьсот восемь городов.
– Возможно, немногим больше, – сказал Сингх. – Никто им счет не ведет. Есть легенды о городах, которые летают далеко внизу, никогда не поднимаясь над уровнем нижнего слоя облаков, и поэтому всегда скрыты. На такой глубине жить нельзя, там слишком жарко, но легенды утверждают, что у городов-ренегатов есть технологии, позволяющие отводить избыточное тепло. – Он пожал плечами. – Кто знает, может, и так. Во всяком случае, собственность, которую унаследовал Карлос Фернандо, включает полностью, частично или в акциях более чем половину известных городов. При этом Нордвальд-Грюнбаумы всегда были хорошими владельцами. Хочу сказать – они знали, что их служащие и работники могут при желании уйти, перебраться в другой город. Но те не уходили.