Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Я бы не сказал, что Джейн такой поворот событий не радовал. Вот только радость и счастье — не одно и то же.
От Линка не укрылся и визит Этана ко мне. Авария ему стоила трех сломанных ребер и травмированной селезенки, но хирургическое вмешательство вроде не требуется. У подростков селезенка иногда восстанавливается самостоятельно.
Мы смотрим друг на друга: то он хмурится, то я раздражаюсь, иногда сын замечает, как хроническая боль в спине заставляет меня ерзать на койке. А может, он улавливает печаль в моих глазах. В такие минуты смягчаются черты его лица. И голос. Он даже спрашивает, нормально ли я себя чувствую. А ведь нормально -
Генетически модифицировать человеческое существо — это хорошо или плохо? Когда–то я решил, что плохо — после того как попытался изменить в материнской утробе ген FGFR3. Потом я познакомился с Арленовыми детьми, увидел повзрослевшего Этана, и появилась мысль: а может, все к лучшему. Не знаю…
Снаружи до сих пор не улеглась паника, напротив, растет зараженная вирусом зона. Быть может, со временем Группа достигнет своей цели. Если на планете наберется критическая масса восприимчивых к вирусу людей, общество станет другим. А может, и не станет — ведь надо не только сочувствовать, но и делом помогать объекту своего сочувствия.
Ох уж эти «если»… Если продержится погода и не поднимется вода в ручье; если в крэпсе сразу выпадет семь или одиннадцать…
Это всего лишь акт первый, сцена первая, а что будет дальше?
Согласно теории хаоса, в системе с круговой обратной связью самое незначительное изменение начальных условий способно вызвать огромные непредсказуемые нарушения на всей протяженности пути. Человеческое поведение — это система с круговой обратной связью. Потому ли Этан стал лучше относиться ко мне, что у него выросли новые рецепторы окситорина, или это я сам теперь открыт для его сочувствия и для сочувствия всех прочих? Каким образом одна и та же генная модификация могла дать столь непохожих эмпатов, как Бриджит и Белинда?
Вопросы, вопросы… А ответы получить не хочется, по правде говоря. Надо бы интересоваться — к этому склоняют этика и прагматизм, — но нет.
В палату входит Джейн и сообщает:
— Представляешь, они договорились с Майклом Розеном. Сам Розен! Это же высший класс!
Я рад. Майкл Розен и правда суперпрофи, фильмы, снятые по его многослойным душещипательным сценариям, — это и полные кинозалы, и восторженная критика. Ко всему прочему он еще и симпатичный бабник, неспроста Джейн вдруг так похорошела. Я знаю, что будет дальше.
— Отлично, мои поздравления. Фильм получится просто ядерный.
— Спасибо! — Она дарит мне улыбку и выходит.
Все осталось по–прежнему. И все изменилось. Я поворачиваюсь к компьютеру и снова берусь за работу.
ДЖОН РАЙТ
СУМЕРКИ БОГОВ
Джон Райт привлек внимание читателей в конце 1990-х после публикации в журнале «Asimov’s Science Fiction» его ранних рассказов, один из которых, «Гостевой закон» («Guest Law»), вошел в антологию «Лучшая научная фантастика за год» («Year’s Best SF») Дэвида Хартвелла. Но только в начале нового столетия, после выхода в свет восторженно принятой критиками трилогии «Золотой век» («Golden Age»), в которую вошли романы «Золотой век», «Золотая трансцендентность» («The Golden Transcendence») и «Ликующий феникс» («The Phoenix Exultant»), автор был признан главным молодым талантом в научной фантастике. Затем последовала серия романов «Война спящих» («Evemess»), включающая в себя произведения «Последний страж Эвернесса» («The Last Guardians of Evemess») и «Туманы Эвернесса» («Mists of Evemess»), а также фэнтезийный цикл «Хаос» («Chaos»), объединяющий романы «Бродяги Хаоса» («Fugitives of Chaos»), «Сироты Хаоса» («Oipahns of Chaos»), «Титаны Хаоса» («Titans of Chaos»). Роман «Континуум Нуль-A» («Null-А Continuum») представляет собой продолжение знаменитой серии «Нуль-А» («Null-А») Альфреда Ван Фогта. Райт живет вместе с семьей в Сентервилле, штат Виргиния.
Ниже представлена увлекательная космическая зарисовка, основанная на «Кольце Нибелунгов» Вагнера. Автор виртуозно использует ловкий прием: пишет настоящую научную фантастику так, что она читается как эпическое фэнтези.
Громадные золотые двери возвышались за тронным помостом. За теми дверями, как поговаривали, располагался главный мостик «Сумерек богов», мрачная и просторная зала с множеством алтарей, соединенных с усыпанными драгоценными камнями пультами управления перед темными зеркалами Компьютера. Но действующий капитан Вестон II находил залу угнетающей и не любил смотревшие на него таинственные лики Компьютера. Потому после смерти отца много лет назад именно эта большая белоснежная зала с высокими потолками перед золотыми дверями стала служить для аудиенций.
Зала была вымощена золотыми и белыми плитами, вдоль белых стен высились золотые колонны. Между колоннами висели картины с изображениями неизвестного капитану корабля; зеленых лугов, где некоторые растения ростом превосходили человека и трава по какой–то причине росла на палубе, а не на выступах вдоль стен. На картинах палуба была деформирована, разломана, превратилась в череду холмов и впадин, залитых водой, — возможно, из–за урона, нанесенного оружием Врага. Все это случилось в каком–то отсеке или помещении, большем, чем все, что действующий капитан Вестон II видел или мог вообразить; с высоких потолков лился светло–голубой свет, пронизывая подобие облаков из вырывающегося откуда–то пара. На многих картинах голубой потолок был испещрен множеством желтых круглых разрывов, возможно, опять от оружия Врага.
На большинстве картин бродили овцы или другие животные и гуляли юные матросы с женщинами не в форме, блаженно не ведая о взрыве над головами и ничего не предпринимая для остановки гигантских разливов, в одном из которых плескались утки.
Действующий капитан Вестон II считал картины внушающими беспокойство. Он часто задумывался, не пытался ли художник показать, как хрупки и глупы люди, что они бездумно проживают свои маленькие жизни, пока вверху разражаются взрывы и катастрофы. Возможно, именно по этой причине он предпочитал белую залу.
Изначальное название и назначение ее давным–давно затерялись в веках, и вспомнить их не мог никто из Двора капитана, даже его дряхлый специалист по компьютерам.
Сейчас в зале находился лишь компьютерщик, и он подошел к трону и поклонился Вестону.
— Мой лорд, — прошелестел он.
Лицо старика было изнуренным и осунувшимся, одеяние — простым, из грубой ткани, с куском веревки вместо пояса. Покрасневшие, широко распахнутые глаза говорили о долгих ночных дежурствах в объятьях священного наркотика, что позволял его братьям общаться с Компьютером.
— Почему ты пришел ко мне без приглашения? — сурово вопросил Вестон. — Я знаю, ты должен был подождать, пока пройдет другой.
— Я пришел, чтобы предостеречь вас о том другом, — отозвался компьютерщик.
Действующий капитан поднял руку, но старик быстро добавил:
— Прошу, не прогоняйте меня! Обратите внимание на волю Компьютера в этом деле, Компьютера, что знает все, даже самые тайные и постыдные секреты.
На лице капитана отразилось замешательство, и он сел, одной рукой стиснув ворот изукрашенного мундира, словно прикрывая что–то, возможно, спрятанное под кителем ожерелье.