Лучше, чем в фильмах
Шрифт:
Не буду врать, я исполнила маленький танец счастья на своей кухне, когда увидела, как помощник шерифа засунул квитанцию Уэсу под дворник на лобовом стекле.
Я проверила все четыре шины, прежде чем забраться в машину и пристегнуть ремень безопасности. Я услышала смех Уэса, и когда я наклонилась, чтобы посмотреть на него через пассажирское окно, его передняя дверь захлопнулась.
Потом я увидела, что его так рассмешило.
Парковочный талон теперь был на моей машине, приклеенный к середине лобового стекла прозрачным скотчем, сквозь который невозможно было ничего разглядеть. Слои за слоями того, что
Я вышла из машины и попыталась поддеть уголок ногтем, но все края были плотно прижаты друг к другу.
Ну что за придурок.
Когда я наконец добралась до школы после того, как поцарапала лобовое стекло лезвием бритвы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе дзен, я вошла в здание под саундтрек из «Дневник Бриджит Джонс», звучащий в моих наушниках. Я смотрела фильм накануне вечером, в тысячный раз в своей жизни, но в этот раз саундтрек просто говорил со мной. Марк Дарси, говорящий: «О, ещё как целуются» во время поцелуя c Бриджит, конечно, был обворожителен, как адский огонь, но это не было бы так «о мой бог» достойно, если бы на фоне не играла песня Вана Моррисона «Someone Like You».
Да, я просто помешана на саундтреках к фильмам.
Эта песня зазвучала, когда я проходила мимо народа и пробиралась сквозь толпы учеников, забивавших коридоры. Больше всего в музыке мне нравилось то, что когда воспроизводишь её достаточно громко через хорошие наушники (а у меня были самые лучшие), то она смягчает грани мира. Голос Вана Моррисона заставлял плыть против течения в оживлённом коридоре, как будто это была сцена из фильма, а не мучением, как это было на самом деле.
Я направилась в уборную на втором этаже, где каждое утро встречалась с Джослин. Моя лучшая подруга вечно умудрялась проспать, поэтому редко выпадал день, когда она не пыталась накрасить глаза до звонка.
— Лиз, я обожаю это платье. — Джосс бросила на меня боковой взгляд между протиранием каждого глаза ватным диском, когда мы вошли в уборную. Она достала тюбик туши и начала проводить щёточкой по ресницам. — Тебе так идёт цветочный принт.
— Спасибо! — Я подошла к зеркалу и повернулась, чтобы убедиться, что винтажное платье А-силуэта не застряло в моём нижнем белье или ещё в чём-то столь же постыдном. Две чирлидерши, окружённые белым облаком, курили электронные сигареты позади нас, и я улыбнулась сомкнутыми губами.
— Ты стараешься одеваться как главные героини твоих фильмов, или это просто совпадение? — спросила Джосс.
— Не говори «твои фильмы», как будто я пристрастилась к порнографии или что-то в этом роде.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала Джосс, разделяя ресницы булавкой.
Я точно знала, что она имела в виду. Я смотрела любимые мамины ромкомы практически каждый вечер, используя её коллекцию DVD, доставшуюся мне в наследство после её смерти. Я чувствовала себя ближе к маме, когда смотрела их — казалось, что крошечная частичка её была там, смотрела рядом со мной. Наверное, потому что мы так часто смотрели их вместе.
Но Джослин ничего из этого не знала. Мы выросли на одной улице, но по-настоящему хорошими друзьями стали только в десятом классе, поэтому, хотя она и знала, что моя мама умерла, когда я училась
— Эй, ты спросила своего отца о пикнике для выпускников? — Джосс посмотрела на меня через зеркало, и я знала, что она будет раздражена. Честно говоря, я была удивлена, что это не было первым, о чём она спросила меня, когда я вошла.
— Вчера вечером его не было дома до тех пор, пока я не легла спать. — Это была правда, но я мог бы спросить Хелену, если бы действительно хотела это обсудить. — Я поговорю с ним сегодня.
— Конечно, поговоришь. — Она закрыла тушь и засунула её в косметичку.
— Поговорю. Обещаю.
— Пойдём. — Джослин засунула косметичку в рюкзак и взяла свой кофе. — Я не могу снова опоздать на литературу, иначе меня оставят после уроков, а я сказала Кейт, что по дороге закину ей жвачку в шкафчик.
Я поправила сумку на плече и мельком взглянула на своё лицо в зеркало.
— Подожди, я забыла помаду.
— У нас нет времени на помаду.
— На помаду всегда найдётся время. — Я расстегнула боковой кармашек и достала свою новую любимицу — Ретроградный красный (прим. пер.: помада от MAC). На случай (маловероятный случай), если мой Дерек Шепард (он же «МакДрими») окажется в здании, я хотела быть с красивыми губами. — Иди без меня.
Она ушла, а я нанесла помаду. Намного лучше. Я положила помаду обратно в сумку, надела наушники и вышла из уборной, нажав кнопку «воспроизвести» и позволив оставшейся части саундтрека «Бриджит Джонс» окутать мою душу.
Когда я пришла на английскую литературу, я прошла в конец класса и села за парту между Джосс и Лэйни Морган, сдвинув наушники на шею.
— Что ты поставила под номером восемь? — Джослин быстро писала, пока разговаривала со мной, заканчивая домашнее задание. — Я забыла о чтении, поэтому понятия не имею, почему рубашки Гэтсби заставили Дейзи плакать.
Я достала своё письменное задание и позволила Джосс списать мой ответ, но мой взгляд переместился на Лэйни. Если провести опрос, все на планете единогласно согласятся, что девушка была красива — это был неоспоримый факт. У неё был один из тех носиков, которые были настолько очаровательны, что их существование, несомненно, создало необходимость в слове «курносый». Её глаза были огромными, как у диснеевской принцессы, а светлые волосы всегда были блестящими и мягкими и выглядели так, будто им место в рекламе шампуня. Жаль, что её душа была полной противоположностью её внешности.
Как же она мне не нравилась.
В первый день в детском саду она кричала «фу-у-у», когда у меня пошла кровь из носа, показывая на моё лицо, пока вся группа не уставилась на меня с отвращением. В третьем классе она сказала Дэйву Аддлману, что моя тетрадь полна любовных записок о нём. (Она была права, но дело не в этом.) Лэйни проболталась ему, и вместо того, чтобы быть милым или очаровательным, как это было показано в фильмах, Дэйв назвал меня чудачкой. А в пятом классе, вскоре после того, как умерла моя мама, и я была вынуждена сидеть рядом с Лэйни в столовой из-за распределённых мест. Каждый день, когда я ковырялась в своём едва съедобном горячем обеде, она открывала свой пастельно-розовый ланч-бокс и поражала весь стол вкусностями, которые её мама приготовила специально для неё.