Лучше, чем в фильмах
Шрифт:
Молния сверкнула в небе и осветила большую машину Уэса, прижавшуюся к обочине перед моим домом, дождь сильно барабанил по её капоту. Этот засранец ехал прямо за мной всю дорогу домой из школы, и когда я вырули вперёд, чтобы правильно припарковаться, он заехал на парковочное место.
Что за монстр паркуется носом вперёд на проезжей части?
Пока я сигналила и кричала ему сквозь проливной дождь, он помахал мне рукой и побежал в свой дом. В итоге мне пришлось припарковаться за углом, перед двухэтажным домом миссис Скарапелли,
Даже не спрашивайте о новых туфлях.
Я облизала ложку и пожелала, чтобы Майкл жил по соседству, вместо Уэса.
Потом меня осенило.
— Ну, конечно.
Уэс был моим пропуском. Уэс, который в первую очередь пригласил Майкла на вечеринку, очевидно, будет присутствовать на ней. Что, если он сможет провести меня туда?
Хотя… он не делал ничего, чтобы помочь мне. Вообще никогда. Уэс получал удовольствие от пыток, а не от великодушия. Так как же я могу убедить его? Что я могу ему дать? Мне нужно было придумать что-то, какую-то осязаемую вещь, что заставило бы его помочь мне и в то же время держать рот на замке.
Я зачерпнула ещё одну ложку мороженого и положила её в рот, уставившись в окно.
Это было очевидно.
— Так-так. — Уэс стоял внутри своего дома, за сетчатой дверью, и смотрел на меня под дождём с ухмылкой на лице. — Чем я обязан такой чести?
— Впусти меня. Мне нужно поговорить.
— Ну не знаю… ты причинишь мне вред, если я впущу тебя?
— Ну же, — сказал я сквозь стиснутые зубы, пока дождь хлестал меня по голове. — Я здесь промокну.
— Я знаю, и мне жаль, но я серьёзно боюсь, что ты врежешь мне за то, что я занял твоё место на парковке, если я позволю тебе войти. — Он приоткрыл дверь, достаточно, чтобы показать мне, как тёплым и сухим он выглядит в джинсах и футболке, и сказал: — Иногда ты немного пугаешь, Лиз.
— Уэс! — Мама Уэса подошла к нему сзади и в ужасе посмотрела на меня, стоящую под дождём. — Ради Бога, открой дверь бедной девочке.
— Но я думаю, что она здесь, чтобы убить меня. — Он сказал это как испуганный маленький ребёнок, и я могла сказать, что его мама старается не улыбаться.
— Заходи внутрь, Лиз. — Мама Уэса схватила меня за руку и осторожно потянула через порог туда, где было тепло и пахло антистатическими салфетками. — Мой сын — несносен, и он извиняется.
— Нет, не извиняюсь.
— Скажи мне, что он сделал, и я помогу тебе наказать его.
Я откинула мокрые волосы с лица, посмотрев прямо на него и сказала его маме:
— Он занял моё место, когда я пыталась параллельно припарковаться.
— О, боже, ты пожаловалась на меня моей маме? — Уэс закрыл входную дверь и последовал за мной и своей матерью внутрь. — Ну, если мы внезапно ябедничаем, мам, то мне, наверное, следует сказать тебе, что именно Лиз вызвала полицию на мою машину, когда у меня была пневмония.
— Подожди,
— Ну, а когда ты звонила? — Он положил обе руки на сердце, притворно кашлянул и сказал: — Я был слишком болен, чтобы даже сдвинуть машину с места.
— Прекрати. — Я не знала, издевается он надо мной или нет, но подозревала, что нет, и чувствовала себя чудовищем, потому что, как бы мне ни нравилось побеждать его, мне не нравилась мысль о том, что он болен. — Ты и вправду болел?
Его тёмные глаза пробежались по моему лицу, и он спросил:
— Тебя это и вправду волнует?
— Прекратите, маленькие сорванцы. — Его мама жестом велела нам следовать за ней в гостиную. — Садитесь на диван, съешьте немного печенья и успокойтесь.
Она поставила тарелку с шоколадным печеньем на кофейный столик, принесла галлон молока и два стакана, бросила мне полотенце, напомнила Уэсу, что он должен забрать сестру в шесть тридцать, а потом оставила нас одних.
Эта женщина имела влияние.
— О-о-о. — По одному из тех ретро-телеканалов, которые смотрят только старики, шёл фильм «Кейт и Лео», и я сушила полотенцем волосы, пока героиня Мег Райан пыталась избежать обаяния очень британского Хью Джекмана. — Я люблю этот фильм.
— Конечно, любишь. — Он ухмыльнулся так, что мне стало не по себе, как будто он знал обо мне то, о чём я и не подозревала, что он знал, и он наклонился и взял печенье. — Так о чём ты хочешь со мной поговорить?
У меня покраснели щеки, в основном потому, что я до смерти боялась, что он будет смеяться надо мной и расскажет Майклу, когда я скажу ему, чего хочу. Я села на диван, положила полотенце рядом с собой и сказала: — Ладно. Дело вот в чём. Мне вроде как нужна твоя помощь.
Он сразу же начал улыбаться. Я подняла руку и сказала: — Нет. Слушай. Я знаю, что ты не из тех, кто помогает по доброте душевной, поэтому у меня есть к тебе предложение.
— Ауч. Словно я какой-то наёмник или что-то в этом роде. Это ранит.
— Нет, не ранит.
Он согласился, пожав плечами. — Нет, на самом деле не ранит.
— Хорошо. — Мне потребовалось много самоконтроля, чтобы не закатить на него глаза. — Но прежде, чем я расскажу тебе, с чем именно я хочу, чтобы ты помог, я хочу обсудить условия сделки.
Он скрестил руки на груди — когда это его грудь успела стать такой широкой? — и наклонил голову.
— Продолжай.
— Хорошо. — Я сделала глубокий вдох и заправила волосы за уши. — Во-первых, ты должен поклясться хранить тайну. Если ты кому-нибудь расскажешь о нашей сделке, она будет считаться недействительной, и ты не получишь оплаты. Во-вторых, если ты согласишься на сделку, ты должен будешь действительно помочь мне. Ты не можешь просто помочь немного, а потом забить на меня.
Я сделала паузу, и он посмотрел на меня сузившимися глазами.
— Ну? Какая оплата?
— Платой будет неоспоримый, круглосуточный доступ к парковочному месту на время нашей сделки.